— Надя, что ты уже умеешь? — спросили мы маленькую гостью нашей редакции, когда наконец довелось познакомиться с этим уникальным ребёнком.
— Я умею ногами до головы доставать, — сразила нас она.
— Ещё читать умею. Сейчас только начала читать про Пеппи Длинный Чулок.
— Вопрос маме: Надежда Викторовна, Надя на английском разговаривает, и это естественно, ведь мама преподаватель английского. Но мне даже страшно спросить про уровень её знаний — примерно какому классу школы он соответствует?
— Уровень четвертого класса, наверное. Мне нравятся оксфордские учебники, и я покупала Наде уже третий уровень.
— Думаете, способности в ребенке заложены генетически? Вы ведь школу с золотой медалью закончили, и старший сын тоже…
— Это да. Но развить до определенного уровня можно любого ребенка. Правда, опять же с разным количеством усилий, и пределы у каждого разные. Дима у нас и первый курс на пятёрки закончил — на программиста учится. Кроме этого, он ещё танцами занимается, курирует группу на первом курсе, с папой выбираются в походы. У Миши в девятом классе есть две четвёрки, но, думаю, подтянет эти предметы. Вот за него, кстати, меньше всего переживаю: он у нас очень деловой, хозяйственный, практичный, с точки зрения экономики у него всё посчитано, он переживает, если мама что-то лишнее потратит. Наверное, бизнесменом будет. Ваня в четвёртом классе, отличник. Он очень творческий человек, ему в агентстве «Праздник, праздник, праздник!» надо работать или в рекламном. Хотя он математику любит.
— В чём секрет успеха детей? Много занимались с ними?
— До школы занимались, конечно. А в процессе школьного обучения я вообще не участвую. В дневниках я расписываюсь, когда мне дети говорят, тетради не проверяю. Просто все дети рано научились читать, я тоже в три года начала читать. Наверное, это наследственное. Надя училась читать вообще удивительно. Не по слогам, а каждую букву проговаривала — и ей всё понятно.
— И это при том, что детей вы в садик не водили. Почему? По убеждению?
— Так сложилось. С первыми бабушки помогали. С Надей — не было места в садике. Садик — это неплохо, но, на мой взгляд, не раньше трёх надо ребенка отдавать, а лучше в четыре. Я понимаю, что кому-то надо выйти на работу, но в год отдавать ребенка — это неправильно. Ребёнок должен получить общение с матерью в таком количестве, сколько ему нужно. Всем детям, конечно, по-разному: кому-то в два года комфортно в садике, а кто-то и в семь лет от маминой юбки отпуститься не может. Потом недостача внимания отражается очень тяжело.
— Каждая мама хотела бы со своим ребенком подольше посидеть дома, но государство к этому не готово.
— Не готово — однозначно, но тут ещё другое: не все мамы готовы сидеть с ребенком. Я встречала много мам, которым скучно дома, скучно с ребенком. Это, конечно, очень грустно.
— Вы работали за границей…
— Два месяца я работала в Австрии, оттуда мы съездили в Германию, в Италию — на выходные, посмотреть. И пару раз была в командировке во Франции. За границей хорошо, но не для меня. Я туда уеду, только если здесь станет совсем плохо.
— Считаете, здесь еще не совсем плохо?
— Дети одеты и накормлены, поэтому еще можно жить. У меня много одноклассников и друзей за границей, в Канаде подруги, но для меня там скучновато. Слишком обеспеченная, спокойная и умиротворенная жизнь — не для нас, нам без наших проблем будет скучновато.
— Да вы оптимистка!
— В детстве я была пессимисткой, меня расстраивали мелкие неурядицы. Но оптимизма очень добавляют дети. В Америке, помните, писали, что женщина родила семерых, вот она сказала: лучшее средство от депрессии — это много детей.
— Ну, имея четверых, тоже на оптимизм приходится рассчитывать! Вам радоваться надо, что у вас такой ребёнок растет, а вы тревожитесь…
— Да, у меня грустный взгляд на её школьное будущее.
— Что не так в школе? Почему детей учат, а они не знают?
— Учителя хорошие уходят. А они и на фоне не очень хороших учебников все равно научили бы, как-то адаптировали бы их. Сейчас программы изменились не в лучшую сторону. Нас по старым программам выучили, и все были грамотные. А сейчас дети элементарно грамотно три слова написать не могут. Мне грустно оттого, что я не могу объяснить группе, в которой двое чего-то хотят, а тринадцать совсем ничего не хотят — тут оптимизм не помогает.
— Вы и в Екатеринбурге в школе работали?
— Сразу после института пригласили в родную школу. Но, на мой взгляд, здесь в школах детям комфортнее, и я бы хотела своих детей выучить здесь. В Екатеринбурге в школах с образованием так нехорошо. Есть, конечно, элитные школы, но в целом с учителями там проблем больше: если здесь за эту зарплату работают, то там не будут — уходят. А вообще в детстве, в начальной школе, я мечтала стать сельской учительницей.
— В итоге у вас примерно так и получилось?
— Да. Сегодня шла по городу и думала: какой он ни есть, но такой мне уже родной стал. Конечно, может так случиться — дети вырастут, появятся внуки — и мне придется ехать куда-нибудь в Екатеринбург или в Торонто, туда, где внуки будут. Но тут мне настолько комфортно и хорошо — это моё. Тот размерчик, который мне нужен.
— Что бы вы пожелали учителям?
— Чтобы они не отчаивались, когда получается не так, как хотелось бы. Чтобы учителя работали и добросовестно относились к своим обязанностям. И самое главное — несмотря на все сложности, не переставали бы видеть в детях людей.
Маленькая Надя играет в школу: ей хочется сидеть за партой, писать мелом на доске, поднимать руку. В школе №1, по словам Надежды Викторовны, приняли их как родных и, как могли, пошли навстречу: приписали будущую ученицу к 1-а классу. Надя с мамой и на торжественной линейке 1 сентября были — с букетом и бантами, как и полагается первоклашке. Их приглашают на школьные праздники и в кружки. А в следующем учебном году, если комиссия даст разрешение, Надю примут во второй класс.
Это потом Надя мечтает стать англичанкой или врачом. А пока она мечтает просто ходить в школу.