Иностранный язык преподавал разведчик
Поселилась семья Поликарповых в доме неподалёку от нынешнего магазина «Радуга». Маленькая Нина ходила в детский сад, стоявший на берегу реки, училась в самой элитной на то время 11-й школе (сейчас это школа №20). Гулять, правда, можно было не везде — соседнюю улицу Коммунаров называли «дворянской», так как там проживала городская элита, и «простым» подросткам ходить по ней запрещалось.
— Я свободно говорила по-немецки и по-польски и мечтала учиться в институте иностранных языков, — рассказывает Нина Александровна. — Поступала, но не хватило одного балла, и в 17-летнем возрасте поехала преподавать немецкий язык в писанскую школу. Тогда на селе педагогов не хватало, поэтому брали без высшего образования.
Через год еженедельных поездок в село Нина устроилась на работу в 22-й цех Егоршинского радиозавода. Мечта об учёбе на инязе девушку не покидала, но строгая мама заставила посмотреть на жизнь реально. Поспособствовал выбору будущей профессии и родной дядя — юрист, зампрокурора Уральского военного округа, — и, следуя его примеру, Нина поступила в юридический институт.
Иностранный язык, со слов Поликарповой, в институте преподавал разведчик, бывший сотрудник КГБ по фамилии Альстер, который так и не сказал, кто он по национальности: или поляк, или еврей.
— До третьего курса я сомневалась, даже хотела перейти в другой вуз, но с началом практики всё изменилось, — вспоминает Нина Александровна. — У нас, юристов широкого профиля, выбор был большой, и я выбрала следствие. Практику проходила в прекрасном городе Камень-на-Оби Алтайского края, родине Ивана Пырьева. А после окончания института в 1973 году распределилась также в Алтайский край, в закрытый город Алейск.
«Кому-то из нас придётся уехать»
Ночью произошло ДТП: в 50-ти километрах от Алейска мужчину сбил грузовик — насмерть, и дипломированный специалист взялась за своё первое дело. В процессе следствия все свидетели в голос утверждали, что машина, сбившая человека, была голубого цвета. Но следователь Поликарпова была уверена, что кабина грузовика была жёлтой. Что-то явно не сходилось, и тогда Нина Александровна взяла календарь…
— Смотрю — а как раз в тот день было полнолуние, и я решила провести следственный эксперимент. Дождалась такой же лунной ночи и с понятыми, свидетелями, сотрудниками милиции, тремя грузовиками разных цветов выехала на место происшествия за 50 километров. И представляете, в лунном свете все пятеро свидетелей показали именно на машину с жёлтой кабиной, которая при луне выглядела голубой! Я когда такое увидела, то сама была поражена.
Однако принципиальность молодого грамотного следователя, какой была Нина Поликарпова, пошла вразрез со стилем работы местного прокурора. «Нина Александровна, — сказал он, — кому-то из нас придётся уехать». Понятно, что — не прокурору. Управление внутрених дел отпускать сотрудника следствия не хотело, но после звонка прокурора, мол, отпустите её, мира у нас всё равно не будет, не сработаемся, следователь Поликарпова уехала в Артёмовский.
— Уезжать было очень больно, там же все друзья остались. И сейчас вспоминаю, как ездили отдыхать на природу, как в огромной горной реке ловила руками форель. А какая была уха…
Как бы там ни было, в 1979 году Поликарпова пришла на работу в следственный отдел Артёмовского ОВД. Прошла депрессия, начала работать. Сначала специализировалась на ДТП, потом поставили на хозяйственные дела, по линии ОБХСС.
«Ты влезла не туда — обрубай ниточки…»
— Об этом деле мало кто знал, потому что в нём были замешаны большие чины. Тогда первым секретарём горкома партии был Пчелин. Представляете, в ходе следствия он даже приглашал меня в кабинет, запирал дверь на ключ и спрашивал: «Что делать?» Потому что я размотала огромное дело, и попались крупные местные руководители. В то время существовало объединение, несколько совхозов, так по уголовному делу проходил гендиректор этого объединения Подтяжкин, экономист — жена зампредседателя горисполкома. А ещё ниточка вывела на самого директора областного сельхозуправления…
Началось с того, что поступили сигналы о кражах — хищений огромных денежных сумм по документам. Сейчас это квалифицируется как мошенничество. Дело, естественно, по линии ОБХСС, тем более удивительно, что следствие велось втайне от этой организации.
— Я исполняла обязанности начальника следствия, работала в паре с молодым следователем Сергеем Поповым. В один из выходных дней, чтобы не узнали в ОБХСС, мы выехали в сёла: в Лебёдкино и Покровское. Изъяли целую машину документов, вернулись, возбудили уголовное дело, предъявили обвинение. Тогда же я взяла под стражу экономиста — супругу зампреда горисполкома (всё делалось её руками). Дальше — больше.
Гендиректора объединения оставили под подпиской (кстати, он, когда Нина Александровна предъявляла ему обвинение, всячески её оскорблял). За защитой (а тогда защита была одна — партия) Подтяжкин пришёл к первому секретарю горкома, тот пытался поговорить с Поликарповой — не вышло, пытался потолковать с городским прокурором Пономарёвым — бесполезно (прокурор был приезжим, поэтому никакие связи его не касались). И когда гендиректор понял, что от суда не отвертеться, но самое страшное — придётся выложить партбилет, он попрощался с женой, оставил предсмертную записку и застрелился.
— Женщине-экономисту тогда дали шесть лет строгого режима, отбыла от звонка до звонка, — продолжает Нина Александровна. — Единственный человек, до которого мне не дали дотянутся, это председатель сельхозобъединения. В Главном управлении сказали твёрдо: «Ты влезла не туда — обрубай ниточки…» Между прочим, как мне сказали позже, Подтяжкин перед смертью переживал, что оскорбил следователя, то есть меня.
А потом следователя Поликарпову как-то незаметно начали из милиции выдавливать, в стране всё стало разваливаться, и в конечном итоге Нина Александровна в 1995 году сменила работу следователя на юрисконсульта. Затем, в конце 90-х, её пригласили работать в адвокатуру. Позже, в 2003 году, вышел закон об адвокутаре — появилась Адвокатская Палата Свердовской области, где теперь трудится моя собеседница.
Работать адвокату приходится практически сутками — звонки, вызовы и т.д. Вот и сразу после нашей встречи у Нины Александровны были запланированы следственные действия, кстати, по делу об угоне машины, который совершил проживающий в нашем городе Михаил — тот самый беглец из Рефтинского спецучилища. Поэтому прощались мы уже на ходу…