Есть на улице Первомайской домик, и живёт в нём пожилая женщина, труженица тыла, пенсионерка Нина Анатольевна Попова. Живёт одна, так как её муж Иван уже скончался. Когда молодые люди только поженились, в 1949 году, им выделили земельный участок под строительство. Через год супруги купили в деревне дом, перевезли, скатали и стали жить-поживать да детей рожать.
За долгую совместную жизнь родили Нина и Иван шестерых детей: двух мальчиков и четырёх девочек. Правда, воспитать, чтоб каждый настоящим человеком стал, получилось не всех. А выяснилось это спустя очень много лет, после смерти Ивана в 2002-м, когда уже у их детей собственные дети стали взрослыми. Одна из дочерей позарилась на старенький родительский домик и решила любыми путями выгнать оттуда собственную мать.
Был бы повод…
Здесь надо упомянуть об одном существенном моменте, произошедшем полтора десятка лет назад в жизни нашей героини. Дело в том, что в 1995 году Поповы брак расторгали — фиктивно, — для того чтобы Нину Анатольевну прописали в городе Нижнем Тагиле в квартире у дочери. Такие были условия в те времена: если дочь пропишет к себе мать, причём незамужнюю, только тогда она сможет приватизировать квартиру. Брак был расторгнут, Нина уехала в Нижний Тагил, пожила у дочери около четырёх месяцев, вернулась и снова вышла замуж за Ивана.
И этот факт, видимо, также послужил толчком для другой дочери, Светланы, решившей выгнать мать из дома. За это она и ухватилась, когда приступила к осуществлению своего плана.
К тому времени у детей Нины Анатольевны уже имелись семьи, дети, квартиры, то есть все были вполне обеспечены. Была двухкомнатная квартира и у Светланы, где она жила со своей дочкой и внучкой. Но ей этого показалось мало…
Коварный ход
В заговоре против матери участвовал также один из сыновей. Вместе они решили: маму надо опекать, значит, дом ей не нужен. Вот пусть Светлана и опекает, а домик оформит на себя. Ничтоже сумняшеся, женщина сходила к нотариусу и с документом об отказе от наследства пришла к матери, мол, подпиши. Не особо грамотная женщина, которой уже было за семьдесят, не подозревая родную дочь ни в чём плохом, согласилась. К слову сказать, Светлана от нотариуса скрыла, что у матери брак зарегистрирован, а нотариус, хоть и должен был выяснить этот момент, поверил ей на слово. Ведь по закону половина наследства Ивана принадлежит его жене, другая же половина должна была распределиться между детьми, опять же вместе с супругой. В общем, пенсионерка, не зная, что подписывает, собственноручно отказалась от наследства, то есть от собственного дома, в котором прожила более пятидесяти лет.
Жестокая правда
Итак, операция по оформлению наследства прошла тихо — ведь на дом, кроме Светланы, больше никто не претендовал (дети полагали, что он, естественно, должен принадлежать только матери). И вскоре новоявленная домовладелица начала «качать права»: «Почему твои внуки моются в бане?», «На землю не претендуй, иначе выброшу в дом престарелых» и т.д. Нина Анатольевна — женщина скромная, тихая, поэтому не возражала и всё терпела, в общем-то, не подозревая, что дом-то ей уже и не принадлежит.
А открылась истина так. Нина Анатольевна как хозяйка жилья отправилась в «Водоканал» для заключения договора на пользование водой из колонки — за это нужно было платить. Пришла, а ей говорят: договор мы с вами не заключим, потому что вы — не хозяйка. Хозяйка дома — ваша дочь. Как так, удивилась Нина Анатольевна и рассказала обо всём другим своим детям. Начали выяснять, и оказалось, что собственник-то жилья — не мать, а дочь Светлана. Тогда было решено обратиться к адвокату, это был 2009 год.
Судебная эпопея
Сначала попытались решить вопрос о возврате дома миром. Самое главное — в таких делах существует срок давности — один год, который вроде как истёк. Однако есть в законе нюанс: срок давности начинает течь с момента, когда лицо узнаёт о нарушении своего права. Посмотрели, когда Нина Анатольевна ходила в «Водоканал» — прошло чуть больше двух месяцев. С этим и пошли в суд: «Признать сделку недействительной ввиду заблуждения стороны» и т.д.
В общей сложности суды длились полтора года. Нервов было потрачено достаточно. Если вкратце: пойти на мировую Светлана отказалась, мол, ничего не отдам, дом мой. Тяжбой (на стороне мамы) занимался один из сыновей и, конечно, адвокат — им была Н.А. Поликарпова. А вот Светлану защищала дочь её брата, старшего сына Нины Анатольевны, который был в сговоре с сестрой. То есть против бабушки шла её же внучка.
Пока продолжались суды, по сути бездомная пенсионерка проживала на квартирах детей, в дом приходить боялась. Хотя очень по нему тосковала. Дочь требовала, чтобы мать присутствовала на всех заседаниях, несмотря на то, что для пожилой женщины это было нелегко. Её из суда и на «скорой» увозили, ведь дочь только и твердила о смерти матери — прямо при ней. Да что говорить о старой женщине, если даже секретарям на процессе становилось плохо…
Слово адвокату
В конце концов, после бесконечных заседаний, предоставления доказательств, показаний свидетелей отказ от наследства был признан недействительным. То есть справедливость восторжествовала, но как бы там ни было, Светлана фактически являлась наследником части родительского дома. И как, спрашивается, после всего произошедшего мать и дочь могли сосуществовать на одной территории? Не говоря о стороне моральной, есть и определённые условия законодательного плана.
И здесь мы предоставляем слово адвокату Н.А. Поликарповой:
— Начнём с того, что по статье 75 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, пережившему супругу принадлежит половина совместно нажитого имущества, другая половина делится между наследниками. Так как старший сын также вступил в наследство, затем от него отказавшись (он забрал отцовский инструмент, а по закону, если человек оплатил какую-то квитанцию либо просто взял тапочки, считается, что он вступил в наследство — А.Л.), Светлане причиталась одна четвёртая часть дома. От своей доли женщина отказываться не желала. И тут мы вновь обращаемся к закону: если доля собственника небольшая, и он не нуждается в жилье, ему можно выплатить компенсацию даже без его согласия. Дом оценили, дальше — новый суд: замена одной четвёртой денежной компенсацией. Дочь Нины Анатольевны стояла на своём: я хочу жить в этом доме. Но есть такой термин — выделение в натуре. То есть, чтобы вселиться, необходимы отдельный вход, санузел, отдельная жилая комната. Это экспертиза (платная), хождение по инстанциям и т.д. и т.д. Всё это мы попытались объяснить Светлане Ивановне, в конце концов, скрепя сердце, она согласилась взять 102 тысячи рублей. Необходимую сумму собрали дети — чтобы мать смогла выкупить свою долю у собственной дочери…
Есть на улице Первомайской домик, и живёт в нём пенсионерка Нина Анатольевна. Пожилая женщина заехала в собственный дом, в котором прожила всю свою жизнь, нынешним летом. И теперь она вся светится от счастья.