В общем, ещё до принятия повестки слово попросил депутат Саутин. Он объявил, что хочет выступить с официальным заявлением. Слово ему дали, и он выступил. Речь его была посвящена сидящему рядом депутату Шарафиеву. Иван Иванович заявил буквально следующее: господин Шарафиев назвал меня в своей статье крысой, эти слова порочат мою честь и достоинство; я не имею собственного СМИ, чтобы ответить адекватно, а также набить ему морду, так как он сразу же напишет заявление в полицию, поэтому намерен отныне называть его гнидой, егоршинской гнидой.
Не стоит, наверное, объяснять, какой шок это произвело на присутствующих. Однако ни один из депутатов (за исключением главы АГО Кузнецовой), даже ярые сторонники Шарафиева, не попытался одёрнуть выступавшего. Похоже было, что они поддерживают Саутина своим молчанием.
После этого заседание пошло своим чередом. Если можно так сказать о результативности принятия решений. Дело в том, что в начале заседания отсутствовали двое депутатов: Размадзе опоздал, но в зале появился, а Вакорин, как объявили, находился в отъезде — в Екатеринбурге, как стало известно потом из неофициальных источников, ездил покупать автомобиль. Так вот, раскол Думы на два лагеря сохранился: каждое голосование давало результат 10 «за», 8 «против». В итоге решение не принималось. Так были блокированы целевая комплексная программа «Молодёжь АГО на 2011-2013 гг», вопрос о состоянии безопасности дорожного движения. Потом приехал Размадзе, поэтому несколько решений было принято. В частности, прошли вопросы о программе муниципальной собственности, об инвестиционной программе. Но потом Размадзе вновь пришлось уехать, его вызвали на работу, и снова пошла игра в «глухой телефон»: вопрос обсуждали, причём очень детально, но как только доходило до принятия решения по нему, Пономарёв, Арсёнов, Дынул, Трофимов, Горбунов, Гареева, Шарафиев, Тер-Терьян дружно голосовали воздерживаясь, иногда часть из них голосовала против, видимо, для разнообразия.
Порой случались казусы. Так, по одному из вопросов депутат Трофимов предложил свой проект решения. А когда дошло до голосования, г-н Трофимов, видимо, забыв о своём предложении, по привычке воздержался. Его спросили: как же так? Константин Михайлович смутился, но решение уже не было принято.
Что наша жизнь? Игра. Так поётся в музыкальной заставке телепередачи «Что? Где? Когда?». Думаю, её своим гимном могли бы взять думские протестанты. Иначе как понять эти протесты, если вы, господа, пришли отстаивать интересы избирателей. Или всё же свои собственные? Не был принят план работы Думы на 2012 год, план работы Счётной палаты. А когда юрист Думы О.Н. Исакова спросила после завершения работы, когда же включать эти вопросы в повестку, ей весело ответили: да хоть в июле!
Так в Артёмовской муниципальной Думе сегодня ведёт себя меньшинство. Многие из этих депутатов при удобном случае подчёркивают свою приверженность Закону, принципам демократии. Но вот все эти принципы были соблюдены — при выборах главы АГО, его заместителя. И начался саботаж. Хорошо спланированный, регулируемый прямо во время заседания. Блокируется принятие самых необходимых для работы администрации и Думы документов. Цель ясна: вызвать недовольство населения властью, которая «ничего не делает». А она и не сможет ничего при таком раскладе сил.
Так, такими методами, уважаемые артёмовцы, у нас побеждает меньшинство. Если так будет продолжаться, то скоро мы увидим этих людей на митингах протеста, где они будут обличать бездельничающую власть. Которой сами не дают сегодня возможности нормально работать.
Иван Саутин: «Вот так я его позиционировал…»
Мы попросили И.И. Саутина специально для читателей газеты «Всё будет!» прокомментировать ситуацию, объяснить, чем вызвано столь жёсткое заявление.
— Ситуация такая. Шарафиев назвал меня крысой в своей статье. Он вообще позволяет себе писать всякую ересь, всякие гадости в своей газете, публикуя это как мнение народа. Хотя на самом деле выражает только свою позицию, основанную на злобе. Злится он, потому что на самом деле у него многое не получается. И в том составе Думы его раскусили, и здесь у него уже не выходит проводить свою политику.
— А что ж вы в суд не пошли?
— Можно было действовать через суд. Но я решил, что этот путь — объясниться в Думе — более короткий и такой же публичный. Я подождал, пока будет официальное заседание Думы, чтобы он там присутствовал, чтобы сказать ему это в лицо. И вот, сказал. Посчитал: раз он может называть меня так, значит, и я могу его назвать так, как захочу. Я его позиционировал, как гниду. Чтобы было понятнее, добавил: «егоршинская». Если он пожелает встретиться со мной в суде, я с удовольствием поучаствую в этом процессе.
— Образ крысы-то отчего возник? Ваш оппонент утверждает, что это ваше выражение.
— Да, это мои слова. Я их сказал на первом заседании Думы, когда мои товарищи по прежней Думе спросили меня, почему я с ними не здороваюсь. Я ответил, что у них завелась крыса, и я могу назвать её. Шарафиев эти слова слышал и постарался таким образом опередить события.
— Так вы опять же Шарафиева имели в виду? А что случилось?
— Прорвало меня вот почему. Я до определённого момента считал себя командным игроком, а потому голосовал вместе с командой. Не против Кузнецовой, а вместе с товарищами. Кузнецова как человек и как политик всегда мне импонировала — я не считаю её слабым руководителем. Но, как командный игрок, я раньше голосовал против неё. А в этот раз я решил воздерживаться. Проанализировал и понял, что, во-первых, меня разводят, а во-вторых, я не хочу ходить под кем-то, чтобы мной кто-то управлял. Об этом я открыто сказал. Но тут Шарафиев начал вводить свои технологии, проверять, кто и как голосует. И меня обвинили в том, что я проголосовал не так, как обещал. Когда же всё выяснилось, оказалось, что это не я, а Шарафиев голосовал не так, как сказал. То есть он сознательно внёс в нашу команду раздрай — он всегда так делает, оттого один и остаётся. Поняв, что в той компании мне делать нечего, там правит бал новый пиар-менеджер, я принял решение: голосовать за Кузнецову. Я сделал это открыто. Зато мне теперь спокойно и ни перед кем не стыдно.
— Вы работали с Шарафиевым и в прежнем составе Думы. Как можете оценить его работу?
— Он грамотный человек, хорошо анализирует, хорошо ориентируется в законах, особенно касающихся местного самоуправления, но использует свои знания не во благо. В Думе он работать не хочет, хочет заниматься интригами. И ведёт к полнейшей дестабилизации в Думе. Если от той группировки, которую он сейчас возглавляет, отколется человека три-четыре, он вообще не будет ходить на Думу, изобразит в своей газете, что он отвергнутый. Это будет благо для Думы. Поэтому я считаю: чем быстрее люди от него отойдут, тем лучше. В старой Думе сначала ему многие в рот смотрели, он и Манякина сумел протолкнуть, и Кузнецову. А потом люди стали потихонечку от него откалываться, потому что он начал проявлять свои не совсем здоровые инстинкты. И остались они вдвоём с Люлькиной, которая, как Санчо Панса, везде за ним следовала. Ну и он в конце концов обиделся на всех, ушёл из Думы. Хорошо бы и сейчас этим всё закончилось.