Что они там решили, мы не в курсе: прессу на заседание не приглашали.
Зато мы в отличие от участвующих в том заседании можем узнать информацию из первых уст — выслушать одну из противодействующих сторон (второй, если она изъявит желание, тоже не воспрещено изложить свою позицию на страницах газеты).
Сегодня мы беседуем с Александром Вакориным. Артёмовцам он известен как депутат Думы Артёмовского городского округа. Но некоторые считают его лидером «лесновской» группировки.
— Александр Сергеевич, вы и правда руководите группировкой?
— Я не отрицаю, что я с этими парнями общаюсь, с некоторыми дружу. Но вот когда говорят «лидер группировки»… Мне это никак не понятно. Группировка — когда есть финансирование, у лидеров как правило есть какой-то преступный бизнес, они ездят на дорогих машинах… А кто у нас на самом деле в группировку входит — все об этом знают. Люди эти собираются никак не на Лесной.
— А где?
— На АТП.
— Однако разговор с полицией по поводу последней стрельбы на Лесной у вас наверняка состоялся.
— Да, они почему-то считают меня лидером, идеологом «лесновских». Разговор был. Меня спрашивали, когда всё это прекратится. А я в это время у них же в изоляторе был закрыт. По телефону я, что ли, руководил всеми?..
— Кстати, за что вас закрыли? Как это было?
— Мне позвонили сотрудники полиции. Сказали приехать к ним. И я приехал — на своём автомобиле. Потом, когда я уже отъехал от здания, меня у узла остановили. Сказали: по команде начальника полиции.
— То есть сотрудники полиции стояли у узла и ждали, когда вы поедете?
— Ну да. Но я тут и на самом деле виноват, не должен был ехать на автомобиле — что ж спорить? Поэтому я, как положено, поехал в мировой суд, адвоката попросил. А на следующий день меня по решению суда закрыли на трое суток.
— А что за история с колёсами?
— Когда я приехал на суд, приблизительно через час после того как я подъехал, входят молодой человек (его тоже арестовали и привезли на суд) и сотрудники ГИБДД. И вот этот парень говорит: «Там твоя машина стоит?» Говорю: «Моя». «Там колёса проткнули тебе». «Кто?» Он говорит: «Хитрик». Я спросил: «А с чего ты взял, что Хитрик?» «Я что, машину Хитрика не знаю?» Это сказано было в присутствии сотрудника ГИБДД Бушланова. Парень говорит: «Они тоже видели, сотрудники ГАИ. Я у них же сидел на заднем сиденье, мы ехали и увидели, что он протыкает колёса. Я сказал гаишникам, а они мне ответили: «А, пусть сами разбираются». Ничего не стали предпринимать».
— Хитрик — это кто? Тот самый смотрящий «синих», о котором говорят?
— Не знаю, что он смотрит. Он целыми днями на АТП находится.
— С чего всё же началась война, которая сегодня так тревожит артёмовцев? С конфликта, который в кафе произошёл?
— Да, когда в кафе какого-то там из «синих» парни «лесновские» побили.
— Но, я так понимаю, там с одной стороны три человека было и с другой — три. Как до состояния всеобщей войны-то всё дошло?
— Участвовали в конфликте три «лесновских» парня и трое «синих». Это бытовая драка была, считайте. Одни пьяные были, другие выпившие. Конечно, если б сами инициаторы конфликта, которые что-то не поделили, между собой разбирались, ничего бы не было. Я так считаю: пускай выясняют отношения, встречаются. Но получилось так: «лесновские» вроде после драки никого не трогали. А «синие» ездят — не могут тех избить, бьют других, подряд всех, кто хоть как-то с Лесной связан. Ну и в результате одни зовут других на помощь, другие тоже зовут. И подтягивается очень много людей. Стрельба вот уже началась.
— А полиция как себя ведёт?
— А полиции проще разобраться с «лесновскими» парнями, у которых нет ни поддержки, ни денег — ничего. Разбираться же с каким-то предпринимателем в городе, который всех купил, они не будут. Зачем? Я, допустим, не защищаю ни ту, ни другую сторону, но считаю, надо объективно подходить: если кто-то нарушил закон, пускай отвечает по закону. Без разницы, кто он. А у полиции негатив направлен именно на Лесную.
— Может, это отношение связано с тем случаем, когда один из «лесновских» во время свадьбы сломал нос сотруднику ГИБДД?
— Я считаю, по молодому человеку, который сломал нос, нельзя судить о всех. Да и в том случае ещё непонятно, как всё получилось. Следствие должно разобраться, кто прав, кто виноват, что там было, чего не было. Потому что, по информации самих же сотрудников, гаишника даже в больницу сначала не положили, а сейчас уже об операции говорят…
— Как вы расцениваете, сколько народу с той и с другой стороны участвует уже в этом конфликте?
— Много.
— Молодёжь преимущественно?
— Да сейчас уже не только молодёжь. Я ведь за неделю-за две с участковым встречался, объяснял ситуацию, что машины ездят по городу — и не только по Лесной… Бьют всех, кто общается с «лесновскими» парнями, — даже девушек. И уже страдают люди, которые не имеют никакого отношения к разборкам. А у «лесновских» есть родители, братья, друзья. И людей, которые вынуждены принимать в этом участие, всё больше и больше становится.
— «Лесновские» — это ребята с Лесной в основном?
— Все почему-то считают, что на Лесной есть сто человек, которые участвуют во всех этих событиях. Нет, там с Лесной человека три-четыре. Остальные с Ключей, из города, со станции, из деревень. На самом деле просто ребята общаются, дружат, помогают друг другу.
— А блатных у нас откуда столько, чтобы противостоять такой массе «лесновских»?
— У нас нет блатных.
— Ну, «синие» так называемые…
— Там парни тоже молодые. И я считаю, за ними тот самый предприниматель, который купил полгорода, стоит (люди прекрасно понимают, о ком идёт речь). Он их толкает: давайте, собирайтесь. Вот смотрите: у нас не было же какое-то время никакого смотрящего, теперь опять появился смотрящий. Для чего это сделано? Я считаю, потому что этот предприниматель, чтобы показать, что он не при делах, поставил смотрящего: рули здесь. Но сил у «синих» тут нет никаких.
— Те, которые ездят на машинах и ищут «лесновских», — местные?
— Местные. И все их знают.
— А полиция?
— И полиция их знает. Она всё знает, где и что произошло. Но или из-за того, что нет заявления, ничего не предпринимает, или просто закрывает глаза. Если бы сотрудники полиции хотели порядок навести, они бы его навели. Написал заявление человек, допустим, которого недавно избил племянник Саята. И вот его вызывают сотрудники полиции, тут же «синие». В общем, поговорили с ним, он и забрал заявление. Если так и дальше будет продолжаться, ничего хорошего ждать не приходится.
— Выход вы какой видите?
— Я вообще не вижу выхода никакого пока.
— Всё равно ситуацию-то надо срочно разруливать, пока до смертельных битв дело не дошло. А если за стол переговоров посадить?
— Кого?
— Ну, раз полиция не справляется, противоборствующие стороны, например.
— Может быть, так и нужно сделать. Только — кого? Я уже разговаривал с парнями с Лесной: они не хотят воевать, но им приходится себя защищать. Я — лидер ОПГ… Ну смех просто. Я никак понять не могу: ради чего вообще война идёт? Не вижу смысла. Просто кто-то в баре кого-то зацепил, началась драка. А ситуация, как снежный ком, покатилась — и всё накатывается, накатывается, накатывается. Идут уже разговоры: всех перестреляют. Слухи доходят, что меня завалить угрожают.
— Не страшно?
— А что делать? Просто я не вижу выхода из ситуации, пока сотрудники полиции так себя ведут. То ли они бессильны так… Но я не представляю, как дальше быть. Этого расстреляли, того, тому машину побили.
— Кто-нибудь из пострадавших будет писать заявление?
— Думаю, не будет. Никто не хочет писать. Полиции никто не доверяет. Ни полиции, ни ФСБ. В нашем городе всё повязано, все уверены в этом. Ну, может быть, казаки могли бы вмешаться в эту ситуацию — им, по-моему, люди больше доверяют.
— Вам лично угрожают. Какие-то меры принимаете по самозащите?
— Ну что мне, охранников нанимать, что ли?
— Полиция помнит, что вы — депутат?
— Вроде уже моя депутатская деятельность мне мешать начинает. Хотя вроде бы это совсем ни при чём. И всё равно тянут: вот, депутат Вакорин тесно связан с «лесновскими». А как я с ними связан? Конечно, я общаюсь с ними, мы выросли вместе. Но у меня своя жизнь, у них своя.
— Как оцениваете шаги, которые сейчас предпринимают сотрудники полиции?
— Как бездействие в очень опасной ситуации. Я пытался помочь как-то, предупреждал о том, что может случиться дальше, если они будут вести себя так же. Мне ответили: «Да-да, отреагируем». Но никак не реагируют. Может, им сил не хватает или что-то тут всё же нечисто. Конечно, начальник говорит, что с той стороны тоже кого-то посадили. Но посадили рядовых. А эти по-прежнему ездят за тонированными стёклами, никто их не останавливает и не штрафует — на «Хёндай-соната» (316), на БМВ (009), на ВАЗ-2107 (111), на «Инфинити» (999), на других наглухо тонированных машинах. Так что зачем они вводили план «Перехват», непонятно. Я-то считаю: какая разница, кто есть кто? Бери и привлекай участников. И всё — конфликт исчерпан. Отвечать должен тот, кто нарушил закон. А из-за бездействия сотрудников полиции появляется самосуд. Допустим, я не буду заниматься самосудом. Проткнули колёса — я не собираюсь мстить кому-то за это, я написал заявление в полицию. Но опять же ничего не будет. Ну не примут меры — буду заявление везде писать: и в нашу прокуратуру, и в областную. Пусть сотрудников полиции наказывают за то, что всё тянут, непонятно, чего ждут. Вот если бы им надо было, они бы забегали, начали бы искать. Смотрите, когда милиционера задели, так они весь город на уши подняли. Вот так нужно работать-то.
— Как вы считаете, что всё же ждёт наш город?
— Если ситуация будет развиваться в том же направлении, то, думаю, на защиту молодых парней встанут и их отцы. И тогда вторая Сагра неизбежна. {jcomments off}