Раньше на этом конном дворе держали простых рабочих лошадей, а разводить их начали еще в Артемовском совхозе. Когда Владимир Михайлович пришел работать сюда в 1985 году по приглашению директора совхоза Войцишевского, здесь было лишь несколько простых лошадей. Тогда в Трифонку стали собирать лошадей с разных отделений совхоза, которых было в то время много. Брали в основном кобыл, а жеребцов меняли у частников и цыган. Брали в Ирбите, Щелкуне, Владимире, Куеде… До сих пор здесь есть лошади Красногвардейского конного завода, уже не существующего, но на котором когда-то возрождали русскую верховую породу — последних представителей этой породы тогда привозили со всей страны.
— У нас были тяжеловозные кобылы, и поголовье мы подняли. А в 1991 году началась перестройка, — рассказывает Владимир Михайлович, — и я перестал этим заниматься. Вернулся только в 2004 году по приглашению Сергея Константиновича Эйрияна. Лошадей здесь было всего четырнадцать.
Кобыл собирать начали заново. В феврале из Владимира привезли двух жеребцов Хорю и Гудка. Поголовье начало расти, подрос молодняк. А затем решили целенаправленно разводить русских тяжеловозов — породу немногочисленную.
— Теперь у нас 51 жеребенок. Породистых, с документами — около 20, — гордо говорит Владимир Михайлович. — Сейчас здесь 116 голов. Только в Шогрише 50 племенных лошадей.
Беременность у кобыл называется жеребостью, вынашивает лошадь жеребенка 11-12 месяцев, причем, если у кобылы будет жеребчик, то жеребость длится дольше. Когда кобылы на конном дворе начинают жеребиться, Владимир Михайлович там днюет и ночует. Хотя, по его словам, роды у лошади чаще всего протекают без проблем, и в этот процесс люди стараются не вмешиваться. Без риска для здоровья лошадь может вынашивать жеребят до 20-летнего возраста, а жить — до 30 и больше, в зависимости от условий.
Лошади агрофирмы «Артемовский» живут не только на конном дворе в Трифоново, есть они и в Мироново, Шогрише, Писанце, Сосновом Бору — в целом 200 голов. А в планах — вдвое больше. Для такого поголовья нужно расширять территорию конного двора, строить новые загоны, заготавливать больше сена.
Скоро жеребят с конного двора перевезут в Шогриш, а когда они подрастут, кобыл вернут обратно как будущих маток, а племенных жеребцов продадут. По словам Владимира Михайловича, русский тяжеловоз стоит в пределах 150 тысяч рублей. Пока что самая дорогая продажа конного двора — жеребец Сингапур, проданный за 120 тысяч.
— Хотим получить статус конного завода, но для этого нужно многое сделать — кабинеты ветеринарные, загоны, расколы. А так кобыл для завода у нас хватит. Нужно желание и деньги. Если заниматься продажей лошадей целенаправленно, прибыль будет большая.
В Сосновом Бору стоят рысаки — некоторые из них участвовали в скачках. Кони хорошие есть, утверждает Владимир Михайлович. Был на конном дворе один верховой жеребец — кабардинец, от него остались жеребец и кобыла. Когда-то в Сосновый Бор из Шадринска привезли рысаков — двух жеребцов и шесть кобыл.
А сейчас на конном дворе стоят пять жеребцов: четыре тяжеловоза и два рысака — русский и орловский. Огромный рыжий жеребец-производитель Сатурн — чистых кровей, был когда-то куплен в Куеде, и скоро снова будет продан — производителей нужно менять раз в год. О молодом и своенравном темно-сером орловце Джокере говорят: «Свой, доморощенный» — родился и вырос он в Сосновом Бору, и совсем недавно был привезен сюда, в Трифоново. Любитель покусаться, отличный охранник табуна, темно-гнедой тяжеловоз Лир — с бывшего Красногвардейского конного завода, привезли его из деревни Рябиновки, поменяв на кобылу у частного коневладельца. А вот русского тяжеловоза Сапсана посмотреть нам не удалось — он гулял в табуне, который пасется в полях за Кислянкой.
Когда жеребец в табуне — к лошадям не подойти.
— Вчера табун возвращался домой, Сапсан людей неподалеку увидел, к ним полетел — испугались, — рассказал Владимир Михайлович, — он даже на лошадь чужую кидается. В прошлом году на меня кинулся — а у меня в руках ничего даже не было. Он голову опускает, уши прижимает и бежит. Собаки табун пасут, он их не трогает — знает.
Если кобыла отбилась от стада — жеребец будет бежать за ней сколько угодно, но в табун вернет ее обязательно. Кобылы-вожаки в табуне тоже есть — Кукла и Сабля занимают этот пост по очереди. Лошади в табуне молодые, самой старой — около пятнадцати, и, по словам Владимира Михайловича, особенно хороши те, которых брали на Красногвардейском конном заводе.
— Была у нас вороная кобыла Метель, белоногая, такая красавица под седлом. Самая быстрая была.
Основное производство на конном дворе основано на тяжеловозах. В планах и конный завод, и прокат, и производство кумыса:
— У кобылы молоко круглый год есть, а доить можно два раза в день. Вот Сабля у нас двух жеребят кормит — один свой, другой чужой, к своей матери не подходит.
Можно прокат наладить, но деньги нужны на седла и сбруи. Лошадей готовить нужно. Конечно, спрос бы был. Если дадут статус конного завода, появятся дотации, уже можно будет начать что-то строить. А так денег практически нет.
Было время, когда два года подряд лошадей уводили из табуна — найти удалось только одну, на свиноферме. Как объяснил хозяин загона, в котором обнаружили пропавшую кобылу, лошадь к нему пришла сама. Да только у Куклы в табуне остался жеребенок, а значит, уйти она никак не могла.
— Лошадь дорогу домой из любого места найдет, — говорит Владимир Михайлович, — даже молодняк и тот к жилью выйдет. Как-то потерялись у нас две кобылы, гуляли где-то пятнадцать дней. Когда их нашли, такие толстые были — отъелись…
На мой вопрос о русских и орловских рысаках Владимир Михайлович ответил, что орловцы, бесспорно, лучше — и выносливее, и здоровее, и в галоп их труднее поднять, ведь истинный рысак галопом пойдет редко.
— Это сейчас орловцы и бурые, и пегие, — говорит Владимир Михайлович, — а раньше были строго серые в яблочко. Когда граф Орлов вывел эту породу, она редко была другой масти. Сейчас породу испортили. А в русских рысаках кровь от пяти пород, они поменьше, в галоп их легче пустить.
У самого Владимира Михайловича лошади были всегда — и простые, и породистые. Несколько месяцев назад его серая орловская кобыла Корона родила длинноногую красавицу Кольчугу.
— У меня и дед лошадей держал, и отец, и у меня всю жизнь лошади есть. Особенно помню кобылу Минутку, я ребенком еще был, в Реже жил. Придешь к деду на конный, попросишь прокатиться, ее запрягут и едешь… Орловский рысак, так бегала — от машины не отставала. Был еще Родька, жеребец в деревне Арамашка Режевского района — русский рысак. Я не помню лошади, которую невозможно было бы объездить. И всех своих лошадей я одинаково любил. Теперь их тоже держу для души.