Беспокойство артёмовцев понятно. Страшно представить, что нашим детям может угрожать такая опасность. Кто как не официальные органы могли бы опровергнуть или подтвердить жуткое предположение? Увы, ни полиция, ни ФСБ, ни глава АГО ничего, кроме как «следствие идёт», журналистам сказать не смогли, поясняя, что все подробности будут после проверки фактов.
— По событиям в посёлке Незевай мне сообщили, что «опасность ликвидирована». Больше — ничего, пока идёт следствие, — сказала по этому поводу глава АГО Ольга Кузнецова.
Такая политика — молчание силовых структур и следственных органов — была бы разумной, если бы не предположения, растиражированные «ЕВ». Журналистам нашей редакции уже задавали вопросы: «А сколько килограммов взрывчатки нашли?» «А правда, что оружие вывозили на машине?».
Единственное, что нам удалось узнать у знакомых в полиции (без ссылки на источник), что информация о возможном взрыве школы не подтвердилась, что задержание трёх молодых людей в поселке всё-таки происходило на самом деле утром в прошлый понедельник.
Самым откровенным источником информации стали жители посёлка Незевай. Правда, разговоры поначалу шли по-принципу «сам не был, но соседи сказали», пока нам не удалось связаться с одним из жителей посёлка, выступившим понятым во время описи найденных у задержанных вещей.
К слову, все артёмовцы знают, что посёлок Незевай небольшой. И тем удивительнее было услышать, что о приезжих сообщили не жители маленького посёлка, где каждый друг друга знает. Заявление, которое сделал глава ТОМС Николай Туманов (мол, по соседству с домом на улице Рабочей, где задержали троих молодых людей, соседи «выпивающие», потому и не заметили) — странное. Объяснение оказалось куда проще и менее обидным: жители посёлка думали, что в дом приехали новые хозяева. Не успели незеваевцы о новеньких даже понять ничего!
Василий, житель посёлка, выступивший понятым, согласился разговаривать только для того, чтобы и горожанам рассказать, что именно он увидел своими глазами.
— Как на самом деле было?
— То, что написано в газете, что схема была и крестиками что-то отмечено было (речь о школе №56), так я вам точно скажу: такой бумажки не было. У нас тут тоже начали говорить, что и оружия несколько стволов, и взрывчатки много… Ничего такого.
— Как получилось, что никто из людей в посёлке не обратил внимания на чужих подозрительных молодых людей?
— Да их два дня как завезли! Привезли в субботу, а в понедельник приняли. Они ещё никуда и не выходили. В воскресенье только пачку сигарет, говорят, в магазине один молодой человек покупал. Тем более, было бы это в центре посёлка! А то на самой окраине. Кто туда смотрит? Весь посёлок знает, что дом пустует, что там кто-то его купил. Может, хозяева приехали! Как вы за два дня узнаете?
— В посёлке говорят, что три дня по посёлку ездила белая машина, мол, это сотрудники ФСБ ждали, выслеживали.
— Это я не знаю. Говорят, что были незнакомые молодые люди на светлой машине с тонированными стёклами. Видели их. Может, это и были сотрудники спецслужб. Два или три дня машина ездила. Вот сторож на ферме рассказывал, что машина два дня ездила белая, останавливалась там. Парни незнакомые молодые и крепкие выходили. А на задержании сотрудники ФСБ работали слаженно, нормально. Я там пять часов простоял на ногах! Там же они всё на наших глазах изымали, упаковывали, печать ставили, а мы везде подписывались.
— А самих задержанных видели?
— Конечно, я вместе с ними там стоял. Одному 21 год, с его слов, потому что у него не было документов, а у тех паспорта были. Один с Ленинграда приехал в воскресенье.
— А они не говорили о том, зачем приехали?
— Говорили, когда их спросили, что приехали мусор убирать, забор строить. Какой у нас забор? Какой мусор? Кричали, но не все, конечно, а один, который последним приехал, с Ленинграда, видимо, самый умный, он говорил: то подкинули, другое подкинули, а когда тетрадки нашли, сразу замолчал.
— А что в тетрадках?
— Только схемы автомата и патрон. А написано было что-то на таджикском языке. Ничего не понятно.
— Вам показали эти тетрадки?
— Обязательно, а как? Если мы понятые были.
— А не страшно было?
— Нам кого бояться? Здесь, что ли, золотоперерабатывающий комбинат? У нас ходят все каждый сам по себе, работу ищут. Эти больше недели бы и не прожили, уехали бы. А серьёзного ничего там не было. То, что взрывчатку показали… Я не знаю, как она называется, пластид, что ли? Эксперт достал серое вещество, нам сказал, как называется, поджёг на ноже, показал, как горит. В руке подержал, сказал, что с килограмм, не больше. А то, что уже даже у нас в посёлке вечером говорили, что оружие вагонами вывезли, наркотики килограммами — не верно. Наркоманские, как их называют, фитюльки всего три штуки нашли. И то, как нам сказали, их ещё нужно проверить — действительно ли это наркотик. На вид порошок светлого цвета. Один пистолет был. И всё.
— Говорили, что всего гораздо больше. У страха глаза велики.
— Да. Ничего там со схемами не было. И про школу ничего не было.
— И литературы ваххабитской не было пачками?
— Да нет. Первый раз такое слышу. Было две тетрадки, одна книжка на арабском, думаю, языке. Деньги ещё были. Их обратно отдали задержанным, проверили только на фальшивость. Денег тоже немного было. А не так, как говорят, что сумками выносили. У одного тысяч двадцать, у другого тысяч шесть, у парнишки младшего мелочи горсть.
— На вид они какой национальности?
— Все вроде таджики.
Мы поинтересовались у депутата Думы Артёмовского городского округа Тагира Тухбатуллина, не обладает ли он какой-либо информацией о задержанных, ведь известно, что люди, проповедующие ислам, не остаются для единоверцев незамеченными — их всегда окружают вниманием, привечают. Вдруг да посещали мечеть, что в посёлке Буланаш?
— Я в курсе столько, сколько узнал через газету, — рассказал Тагир Нуртдинович. — Мне тоже уже задавали вопросы об этом. Было или не было? Насколько я понимаю, никто официальной информации не даёт. Я сам звонил в отдел полиции, сказали, что следствие идёт.
— Ваххабиты… У нас такое возможно?
— Когда я взял газету, меня возмутила такая формулировка! Ничего же ещё не доказано!
— Но мы с вами как-то уже говорили о том, что экстремистски настроенные исламисты всё же обращают сейчас пристальное внимание на глубинку.
— Будем говорить, что люди, которые проповедают агрессивный ислам, были у нас в АГО. Но я с такими не знаком даже! Среди наших таких нет. В душу каждому не заглянешь, конечно…
И действительно, в душу каждого не заглянешь. Если следствие ведётся и выводы не сделаны, зачем же строить предположения и сеять панические настроения?
А закрытость-то неуместна!
По нашей просьбе ситуацию комментирует бывший сотрудник правоохранительных органов.
Ваххабиты в Незевае. Может такое быть? Может. Могут от нас скрывать правду? Могут. Имеют ли право так делать? Нет. При отсутствии достоверной информации всегда появляются домыслы.
О чём я подумал, прочитав информацию о ваххабитах в Артёмовском:
1. Если бы это было правдой, об этом трубили бы все СМИ, и узнавали бы мы об этом из новостей «Первого канала», а не со страниц жёлтых газет, потому что предотвращено действительно серьёзное и страшное событие, и упорное молчание просто скромностью объяснить сложно;
2. Сотрудники правоохранительных органов не являются самыми скромными людьми на земле, самопиар — это часть их работы, предотвращение теракта — подтверждение профессиональных качеств, и просто хорошо для любой службы, практически подвиг;
3. Конечно, отсутствие информации можно было бы объяснить тем, что местные правоохранители сами не в курсе, — всё сделали областники, но и областники молчат;
4. Может быть, правоохранительные органы просто дальше работают, сейчас задержат всех, обобщат полученные данные и тогда уже ознакомят общественность (такое тоже бывает), но с другой стороны, информация-то уже ушла в СМИ, значит, нужно менять тактику и уже сейчас объяснять людям происходящее, чтобы остановить распространение слухов;
5. Правоохранительные органы работают для людей — граждан страны, поэтому их обязанность предотвращать преступления, т.е. не допускать непоправимого, а сделать это можно, только опираясь на поддержку всего населения, особенно в такой сфере, как антитеррористическая деятельность, поэтому излишняя закрытость здесь неуместна.
Как органы к людям, так и люди к ним.