И потому разговор, который состоялся в редакции на днях, — удивил. Подумалось, что очень плохо у нас и вообще в охотхозяйстве, и в отношении к егерям в частности. Впрочем, наша газета уже однажды публиковала письмо инициативной группы членов Артёмовского общества охотников и рыболовов. И это был первый звонок, свидетельствующий о том, что в датском королевстве не всё благополучно. Теперь вот — второй. Сколько их ещё должно быть?
Наш собеседник — Виктор Чирков, егерь Покровского охотничьего хозяйства (филиал «Артёмовского общества охотников и рыболовов»).
Беседа с ним начинается… с выборов.
— Когда выбирали председателя Артёмовского охотобщества, мнения разделились. Но потом выбрали Пыхтеева Владимира Семёновича, он работает уже давно, зарекомендовал себя нормально. Когда выбирали, рядом с Пыхтеевым сидел Воронцов. Ну сидел и сидел, никто даже не обратил на это внимание. А потом вдруг выяснилось, что во главе охотобщества оказался Воронцов. Пыхтеев никакой совет не собирал, хотя по этому поводу должен был. Он просто взял старшего егеря, воткнул его в общество с зарплатой в 16 тысяч, назначил старшим егерем Воронцова. И началось: скандалы, конфликты, увольнения…
— Кого уволили?
— Да он всех егерей собирался уволить.
— За что? Может, плохо работали?
— Трудно объяснить. Мы хозяйство вели, охраняли, вспахивали, закупали подкормку, вели её зимой. Общество держалось за счёт нас. Воронцов, как оказался у власти, начал хозяйство делить, обходы подрезать, сокращать, егерей своих впрягать. В общем, начал командовать, хотя его-то никто не выбирал.
— А что значит «егерей своих впрягать»?
— Он поставил своего родственника Павла Нагорных егерем. И тот полгода получал зарплату, не имея никаких обходов — у нас не было свободных обходов, все за егерями были закреплены. А потом поделили мой обход. Мой обход — 18,5 тысяч гектаров был. Получается, 3,5 гектара у меня лишние. И Воронцов поделил обход пополам, оставляя мне только поля, основную территорию леса забрал и отдал Нагорных. Так у нас появился ещё один — седьмой — обход. Причём откуда-то вдруг выявились лишние гектары. Из 18,5 тысяч гектаров моего обхода появилось два участка в 13,5 и 14,2 тысяч гектара. Нам об этом сообщили так: бумажку сунули — это тебе, а это тебе.
— А почему именно у вас обход подрезали?
— Думаю, это всё на почве неприязненных отношений. Я вот отца Павла Нагорных ловил на браконьерстве. Просто предупредил его, не оформлял, но со мной был свидетель. Второй раз поймал друзей Воронцова. Позвонил ему. Он ответил, что они уже уехали. А я вижу, что они стоят в Липино. Тогда он говорит: «Короче, ты их не трогаешь. Обход этот не твой. Или ты у меня вообще уволишься». Я не стал долго думать, вызвал участковых, охотоведа, председателя охотобщества, они все приехали на место. Пыхтеев звонит Воронцову, что мы выезжаем. Друзья Воронцова на снегоходах начинают прятаться. Воронцов что делает? Там есть такой участок, в дополнение к основному пути, называется Солдатская дорога. Так эти друзья на снегоходах туда выезжают, сдают карабины Воронцову, он карабины забирает и уезжает. Всё, друзья остаются чистыми.
После этого мне войну решили устроить.
— И в чём выражались военные действия?
— Позвонил мне один товарищ, говорит, что у меня по обходу УАЗики ездят. Объездная дорога из Екатеринбурга до Шогриша идёт по моему обходу. Ну вот, я поехал. На заднем сиденье у меня карабин, разряженный, в чехле. Мы доехали до Заболотья, в деревню заехали. Выезжаем обратно, и меня УАЗик подрезает, на обочину прямо. А в меня уже стреляли, кто, я так и не знаю. Я, естественно, первым делом разворачиваюсь, карабин хватаю, дверь открываю. Смотрю, Воронцов выскакивает, Нагорных. Я карабин обратно кидаю на сиденье и к ним. И они меня тут давай фотографировать: да он с карабином, да с расчехлённым, да «ты — браконьер» — на меня, пытались силой забрать карабин.
И это при том, что я в своём хозяйстве нахожусь. Но они мне суют приказ, что я в отпуске, а значит, не имею права с карабином разъезжать.
— А вы действительно в отпуске были?
— Я действительно в начале месяца написал заявление с просьбой предоставить мне отпуск. Надоело: зарплату (а у меня она 2650 рублей) не получал в течение трёх месяцев. Хотел пойти в отпуск, оставил заявление. Но я же не могу уйти самовольно. Ждал, когда меня уведомят, что я могу отдыхать, и работал. То есть оказалось, что я в отпуске, но об этом не знаю. Но там с этими приказами вообще всё непонятно: и даты странные, и не указано, кто меня замещает, и вообще их два, и ни с одним меня вовремя не ознакомили.
— Да, похоже, с законностью у вас в охотобществе проблемы…
— Да ещё какие!
— Так вроде бы не должно быть так, Воронцов в милиции раньше работал…
— Ну да, но проблемы с законностью у него были и раньше. Например, когда шла реогранизация в полицию, у Воронцова был липовый диплом. Диплом был предоставлен, чтобы звание получить. От этого зависела зарплата. Он дурил государство, теперь и охотобщество дурит.
— Как, например?
— Берут они членские взносы, 600 рублей с каждого охотника, а марки выдают две — на 100 и 50 рублей. Говорят, что Знаменская (председатель областного охотобщества) якобы даёт бумажку, приказ, чтобы марку в 50 рублей считать за 500 рублей. Ни в одном хозяйстве этого нет. Или берут деньги за отработку — по тысяче рублей с охотника. Никаких корешков не дают. Часть денег сняли, пишут акт, включают столько-то народу, что они отработали. А деньги берут себе. Или вот: мы, все егеря, охраняем, пашем, сеем. У меня в среднем каждый месяц на обход уходит от 15 до 20 тысяч. Техника, ГСМ, зерновые — всё наше, за наш счёт. Но деньги, которые поступают в казну, мы не видим.
— А что за история с избушкой в лесу?
— Это не избушка, это большой дом — 36 квадратных метров. Находится в Чистом Поле, между Писанцем и Лебёдкино. Я лично вёл видеосъёмку, когда мы его строили. Мы все в этом участвовали, не знали же, что это вырубленный лес, что незаконно. Я гонял свою технику туда, людей брал. Там охотники были, тоже помогали. На 105545 рублей ущерба. И это всё Воронцов. Он нашёл место, лесорубов, организовал всё.
— Зачем ему избушка в лесу?
— Домик он строил для своих личных целей и нужд. Это такая дача для отдыха, развлечений, наверное, для пьянки.
— К нам тут тоже охотники обращались, спрашивали, почему везде столбы наставили, предупреждающие, что тут территория заказников…
— Охотобщество самовольно эти столбы наставило. Я тоже по этому поводу разбирался, министерство природных ресурсов мне ответило, что на территории Артёмовского городского округа заказников нет. Ну а потом и Пыхтеев сказал: мы ошиблись, хотели бирки не те поставить. Тут они некомпетентность свою проявили. Кстати, у егеря-то тоже должно быть специальное образование. У нового егеря Нагорных его нет.
— Ещё охотники жаловались, что ООиР завышает численность животных, подлежащих отстрелу. Это зачем делается?
— Для получения завышенных квот на лицензии для отстрела. Вот пишут, что у меня на этих моих полях 5 лосей, 30 кабанов, 47 косуль, которых тут ну просто никогда не бывало. Соответственно область увеличивает и количество путёвок на отстрел животных. А одна путёвка в среднем стоит около 12 тысяч рублей. Потом на эти деньги приобретаются машины и спецтехника, которая тоже поступает в личное пользование Воронцова.
— А с самим-то Воронцовым вы не пробовали обсудить все эти вопросы?
— У него на всё один ответ: «Не нравится — увольняйтесь!».
— И что дальше?
— Я обратился в прокуратуру с просьбой разобраться в указанных фактах. По избушке дело уже возбуждено — по факту незаконной вырубки леса и незаконной постройки.
— Не боитесь?
— Нет. А чего мне бояться? Я не пью, не курю — меня этим не зацепишь. Я считаю, они хотели меня просто убрать. В конце октября заканчивается срок, на год мы подписываем договор. Чтобы я не смог аттестоваться снова, они и пытаются от меня избавиться. А я считаю, всё, что ни делается, к лучшему. Борьба так борьба. Чем дальше, тем больше интересных деталей обнаруживается. И знаете, сначала другие члены охотобщества косились на меня, а потом некоторые начали разбираться в том, что происходит, и собираться вокруг меня.