— Тоже Зорька будет, поверье такое — чтоб всех коз одинаково звали, — говорит хозяйка символичной живности Римма Андреевна Буякова, которая живёт в селе Большое Трифоново и уже двадцать два года держит коз, поэтому и знает о них всё.
— У меня по четыре козы было и у каждой по несколько козлят. Но теперь одна Зоренька осталась, да ещё вот маленький у нас появился. Я как увидела, что девочка, подумала: как хорошо — смена вырастет. Каждый год говорю: последний, а сама, видите, всё расстаться не могу. Мне ведь 76 будет, кошу для коз сама, литовкой, сено на себе таскаю — тяжело.
— Зато, наверное, чувствуете себя хорошо? — спрашиваю, глядя на ловкую и спорую в движениях хозяйку.
— Так сами видите! — смеётся моя собеседница.
У Риммы Андреевны кругом чистота и порядок: двор словно продолжение дома — ни соринки, разутым разгуливать можно. Хозяйка признаётся, что раньше даже в сарае у коз половики на пол стелила, так что буяковским Зорькам здесь всегда комфортно было.
Собственное хозяйство — далеко не все интересы Риммы Андреевны. Она поёт в трифоновском хоре уже тридцать лет, пишет стихи (даже брошюрка имеется, напечатанная в типографии), много читает, участвует в конкурсах — вот диплом получила за третье место в номинации «Литературное творчество смотра-конкурса среди людей старшего поколения „Сердце, тебе не хочется покоя“». Тренирует память и интересуется основами здорового образа жизни. Любит лес и знает его как свои пять пальцев. Разбирается в травах и заготавливает их до ста веников, которые потом, зимой, с удовольствием уплетают её любимицы козы. А ещё Римма Андреевна работает, и работа у неё под стать ей: она переписывает показания индивидуальных счётчиков в трёх деревнях — Трифонках и Кислянке — и всё пешком.
— Скоро пятый год пойдёт, как этой работой занимаюсь. Не из-за денег — там зарплата маленькая: ходить надо и с людьми общаться. В каждом дворе меня знают, и я всех знаю. Надо больше двигаться.
— И молоко козье пить. Оно же лечебным считается?
— Это конечно! Оно приравнено к грудному молоку — иммунитет вырабатывает. А это сопротивление всем болезням. Вот, помню, мальчик из Тюмени сюда к бабушке приезжал на все лето, туберкулезом болел. Стал ходить ко мне каждое утро пить парное молоко — по литру выпивал. До этого с папой все санатории объездил, в «Артеке» отдыхал — ничего не помогало. Года три ко мне ездил — вылечили. Сейчас большой уже.
Целительная сила козьего молока проверена Риммой Андреевной за жизнь не однажды, а любовь к этим животным у неё с детства: в родительском доме коз держали всегда. Моя собеседница оглядывает отчий дом и рассказывает:
— Война началась, здесь ничего не было — один пол. Это сейчас дом сын отстраивает. А тогда стоял стол большой, лавки. Мама, какая одежда ещё была — меняла её на картошку. Годы были неурожайные — голод, холод, дров нет, мама одна — папа на фронте, и нас пятеро. Была у нас коза Стритка. А тогда скот воровали. Свет нигде не горел, дворы были открытые. Коров даже уводили. Но у нас одна Стритка была, так мы её на ночь домой заводили — так и сберегли. Она хорошо доила, мы этим молоком и жили. Мама нажарит большую сковородку картошки, каждому отделит угол — из сковородки все едят. Пили молоко или молочный кисель. Выросли без мяса и без сахара. Теперь вот опять кризис — надо на всё своё переходить.
Римма Андреевна угощает меня чаем с брусничным вареньем и вспоминает предков. Оказывается, она занимается родословной своей большой семьи. Вот этот дом, в котором мы сидим за столом и разговариваем, строил её дед Алексей Саввич Редькин. Три его сына Андрей, Константин и Степан Алексеевичи ушли в Великую Отечественную на фронт и геройски погибли.
— Папа — под Волгоградом, я ездила на братскую могилу. А дядя Костя и дядя Степан под Ленинградом: они были помощниками машинистов на станции Егоршино, вели составы в район боевых действий и попали под бомбёжку. У дяди Кости пятеро детей осталось. Ему под Ленинградом памятник поставлен — он геройство совершил.
Сама Римма Андреевна стала хозяйкой в родительском доме, когда он опустел после смерти мамы и брата, в 90-е. Тогда это да ещё коза помогли семье пережить трудности.
— Перестройка началась. По четыре месяца не давали пенсию, у дочки ребёнок диатезный, его в садик не принимали, она с ним до школы сидела. Надо было на что-то жить. В 93-м я купила козу. Прихожу к одной соседке, говорю: продай козу. Спрашиваю: стакан хоть молока даёт? Ну, стакан даёт, отвечает. Покупаю, говорю. В стадо эту козу на верёвке тянула — не приученная она была. Все смеются: зачем купила, она молока всё равно не даёт. Через два месяца я уже выходила за угол дома, когда коз с пастбища гнали — пальцы в рот — кааак свистну! Моя коза с моста меня услышит и — бежит во весь дух ко мне. Все говорят: колдунья! А я как иду встречать — хлебушка с собой для козы, так и приучила. А молока моя Зорька стала давать до трех литров. А кто спросит: сколько даёт молока — говорю: ведро!
— За счёт чего козье молоко такое полезное — чем-то особенным их кормите?
— Они любую пищу растительного происхождения едят. Коза — самое чистое животное. Какую травку коза ест — такую человеку пить можно. Это травка-муравка, которая у нас под ногами растёт, спорыш иначе называется, листья березы, ромашка аптечная, донник лекарственный — они всё это кушают. Чеснок и лук едят, корки банановые. Яблоки — это вообще лакомство для них. А сено-то у меня какое — зелёное, все листочки видно: с 15 июня косить начинаю. Морковь любят, капусту, кабачки, тыкву, картошку, бобовые. Зерновые нужно давать — пшеницу, овес. От этого молоко вкусное и полезное. Хлебушек любят — доить идёшь, с собой возьми.
— Для дружбы.
— А как же! Коза порядок знает. Если утром задержусь кормить её, она как начнёт рогами дверь вышибать — требует.
— Коза — умное животное?
— Ой, они всё понимают. Была у меня Милка, про неё в книжке стихотворение есть, страница тринадцать. Та с характером была. Она у меня девять лет жила. Приду коз доить, пока другими занимаюсь, Милка за спиной стоит. Говорю ей: Милка, делай мне массаж спины. Знаете, вот крест, она лбом на спину обопрётся и как начнет массаж делать! Черной масти была. После трудных родов её пришлось убрать. Жалко как было — у неё слёзы в глазах стояли… А если как-нибудь обругаю — коза обидеться может. Вот раз пасла козу и за что-то отчитала её. Она как припустила бежать в гору. Я за ней. Сил уже нет, кричу: Зорька, ну прости меня! Она остановилась, постояла и обратно пошла. Вот как…
Нынешняя питомица Риммы Андреевны — коза спокойная, правда, дама в возрасте — семь лет ей уже: считается, что много. Но мама она опытная и замечательная: во всё продолжение фотосессии очень нервничала и, хотя хозяйка пыталась её умилостивить чашкой овса, ухо держала востро — чтоб её козлёнка не обидели, не отняли. По каждому его писку так и выступала рогами вперёд. А малыш, как только его Римма Андреевна брала на руки и целовала в мордочку, кричал во всё своё козье горло — голосом новорожденного ребёнка.
Так он и есть — новорожденный ребёнок, увидевший белый свет только в понедельник. И нет для него ничего важнее родного сарая, который приходится ему домом, мамы козы с её целебным молоком да заботливой хозяйки Риммы Андреевны. Есть в этих козьих ценностях что-то человеческое…