Нужна ли людям правда?
— В стране творится какой-то ад, всеобщее помешательство: любые критические замечания в адрес России воспринимаются властью и зомбированным ею народом как предательство Родины. Теперь о нашей стране и власти можно или в подобострастном тоне или никак — как о покойнике. Возможно ли в таких условиях вообще заниматься журналистикой? И нужны ли людям правда и свобода мысли?
— «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Журналистика нужнее, может быть, именно в такие моменты. Когда люди дезориентированы, порой какие-то правильные вещи держатся только на авторитете тех, кого уважают. Часто либо проводниками таких идей, либо вообще их источниками оказываются журналисты, которые просто честно исполняют свой долг. Другое дело, что таких очень уважаемых мною профессионалов меньше, чем хотелось бы. А народ, он вообще-то из людей состоит конкретных, и далеко не каждый человек поддаётся зомбированию, хотя подавляющее большинство людей, увы, внушаемо. И отнюдь не все СМИ столь уж подобострастны. Конечно, сегодня иное мнение чаще уходит в Интернет, газеты его выдают реже, а вот центральные каналы — те да, в условиях информационной войны распоясались, по-моему, совершенно. Но и там есть люди, которых хочется слушать. Свобода мысли нужна, свобода слова — не всегда. Вот как на духу: я бы далеко не всем позволила говорить свободно.
— Какую акцию вы бы поддержали: акцию солидарности с Сharlie Hebdo или ту, что против творчества этого журнала направлена? И как вы относитесь к тому, что журнал после теракта снова вышел с карикатурами на прежнюю тему?
— В том виде, в котором эти акции проходят в Европе, — ни ту, ни другую. И je ne suis pas Charli. Мне жаль художников, жаль журналистов, я с отвращением отношусь к людям, которые лишают других жизни. Но тут ведь что нужно понимать: сотрудникам журнала не за рисунки на бумаге отомстили. Вера для любого истинно верующего — это самое сокровенное. Оскорбить символы этой веры однозначно означает плюнуть в душу. И если ты испытываешь удовольствие от собственных плевков в чужую душу, будь готов к тому, что тебе придётся заплатить за это по самым высоким расценкам. Так что для меня этот вопрос не в плоскости религиозных предпочтений лежит, а скорее в нравственной ипостаси, в моральном праве людей, которые участвуют в конфликте. Снова выпускать журнал с карикатурами на ту же тему — это никакая не принципиальность, это бесстрашная глупость, по-моему, а делать на этом деньги — ещё и подлость. Но у них там свои мерки…
— Вы верите президенту Путину, который говорит, что Россия не участвует в войне на Украине?
— Он же про армию говорит. Я вполне допускаю, что в Новороссии может не быть регулярных частей российской армии, иначе мы бы давно получили кучу свидетельств со стороны украинских СМИ — я их почитываю в Интернете. Думаю, там достаточно российских добровольцев среди ополченцев, ну и грамотные военные действия со стороны ДНР и ЛНР доказывают, что там в командном составе хватает наших специалистов. И, разумеется, наша военная техника тоже там более чем представлена. Однако то, что де-юре мы, слава богу, не участвуем в войне, на мой взгляд, обеспечивает существование переговорного процесса вообще. Но, если честно, и в нашем воздухе пахнет войной всё сильнее.
— Кризис набирает обороты, его пик экономисты прогнозируют на весну. Неуютно как-то. Но считается, что в кризис люди, вынужденные больше работать и активнее шевелить мозгами, добиваются больших успехов. Как считаете, нам кризис способен помочь? Тогда как?
— Так мы ж по жизни в условиях кризиса живём. Недолгие относительно благоприятные периоды сменяются не совсем благоприятными или совсем не благоприятными. Может, оттого и паники такой в обществе не наблюдается. Но это правда — плохие условия обычно мобилизуют, в такие периоды обнаруживаются скрытые резервы, изыскиваются новые возможности. Во время кризисов, как правило, и государство, и люди умнеют. Но посмотрим. Думаю, что большинство частников выкарабкается из этой ямы, потому что привыкло к непростым условиям и умеет выкручиваться. Лишь бы государство не оплошало — имею в виду самых незащищённых в нашем обществе.
Как относитесь к «бабкому»?
— Депутатская деятельность мешает вашей основной работе или добавляет драйва?
— Мешает, никакого драйва в ней не нахожу. Удовлетворение испытываю только тогда, когда с помощью депутатских полномочий удаётся конкретным людям помочь. А политические дрязги, мышиная возня вокруг собственных эго меня нисколько не привлекают. Но участвую в баталиях, разумеется, потому что приходится выбирать, какой вариант решения того или иного вопроса тебе кажется правильным.
— Один ваш коллега по Думе получил от другого приговор: «Карьера… завершилась позором». Причём это было закреплено печатным словом («Егоршинские вести», №41, 10 октября, стр.5). Но «осуждённый» товарищ уже через три номера (№44) даёт интервью этому же изданию. Вам это не напоминает название повести Крапивина «Белый щенок ищет хозяина»?
— Ну да, и ищет, и находит. Придя в Думу, я многих людей по-другому увидела. Иной раз, кажется, всё у человека для самостоятельного существования в обществе есть, но присмотришься: не может он быть самостоятельным, потому что и пост, и окладик, и даже какой-то статус от хозяина получил.
— Вот написал доселе молчавший депутат Дынул заявление по сложению с себя депутатских полномочий, и оно вызвало целый всплеск активности оппозиции. С чего бы это?
— Ну как же: это ж ослабление оппозиционных рядов, нужный голос как-никак — это во-первых. И во-вторых, это свидетельствует ещё и об отсутствии единства в так называемой оппозиции.
— Ваш коллега депутат-редактор, похоже, больше всего недоволен тем, что в городе у власти женщины. Это постоянно подчёркивается, в ходу у него такие выражения, как «бабком» и пр. Как вы к этому относитесь?
— А как можно к бзику относиться? Воспринимаю, как неизбежное. Либо это детско-юношеские обиды какие-то из человека лезут, либо это ментальность ущербная у него сформировалась под влиянием всё тех же обид. Он, возможно, не против женщин вообще, просто он не терпит тех представительниц слабого пола, которые в жизни оказываются совсем не слабыми. Ну и в меру своего уровня воспитания пытается их как-то остановить, ущемить. Впрочем, сильных мужчин он тоже явно недолюбливает.
— Оппонент постоянно называет вас «третьим лицом» в АГО и «Бонапартом в юбке»? Как вы чувствуете себя в этих ролях?
— Да никак. Ни третьим, ни пятым, ни десятым лицом я себя в АГО не ощущаю. Я вообще не из этой системы — он же о чиновниках говорит, а я к этой табели о рангах отношусь в той же мере, что и он сам. Если он говорит о влиянии каком-то, то да — четвёртая власть (так обычно называют СМИ) имеет некое влияние и некие возможности: журналистам проще заявить о проблеме так, что её тут же начнут решать, мы вхожи во многие кабинеты, от нас невозможно отмахнуться. Это — да. Но если он об этом, то кто тогда первое и второе лицо? Ну и завоевать мир, повести в бой батальоны я точно не стремлюсь — это не про меня, это не та ответственность, которую я могу взвалить на плечи. Да и вообще я человек миролюбивый, предпочитаю худой мир доброй ссоре.
— По поводу сложения полномочий заместителя председателя Думы. Уже не однажды услышала за неделю от ваших доброжелателей мнение, что не стоило и соглашаться на этот пост — дивидендов-то никаких, одна головная боль, да и надёжных политических партнёров раз, два — и обчёлся. Зачем вам это было надо и что чувствуете теперь, когда заявление написано?
— Я считаю себя человеком компромисса. И думала, что мне удастся помочь в объединении этих разных людей, тем более что практически со всеми я была знакома и раньше, до депутатства. Но к тому, что некоторые пришли даже не удовлетворять свои амбиции, а так, чисто поиграть в войнушку, позабавиться, покуражиться, я была не готова. Как и к тому, что у этих граждан совершенно нет никаких обязательств перед избирателями. Вот они не ходили на Думу и на округе ничего не делали. Из-за них вовремя не принимались нужные документы, округ не получал деньги… А у них всё тип-топ, им вполне комфортно было носить депутатский мундир. Этого я никак понять не могла и не могу: тебе люди доверили судьбу города — так засунь свои амбиции подальше и работай. Или сними полномочия. В общем, объединить тех, кто старается мыслить конструктивно, и «партию войны» не получилось, а вот удержать Думу от распада — пожалуй, да, какая-то моя роль в этом процессе тоже есть. Ухожу с поста с надеждой на то, что новый зам сумеет добиться больших успехов и найдёт-таки какое-то компромиссное решение. Чувствую облегчение оттого, что мне больше не нужно думать об этом.
Скандалами интересуетесь?
— Сегодня газета «Егоршинские вести» откровенно заявляет (интервью главного врача ЦРБ Карташова), что она поддерживает тех, на кого «нападает» «ВБ!». Как вы относитесь к такой форме соперничества (конкуренции)?
— Так получается, что обиженные одной газетой часто идут со своей обидой в другую, но делать вот эту конфронтацию своим кредо, по-моему, смешно. Ну пусть тогда поддерживают мошенников, убийц, наркоманов — мы же на них тоже «нападаем». А что касается ЦРБ, то позицию «ЕВ» в этом вопросе я считаю позорной: мы скоро вообще без врачебной помощи останемся, а они, соперничая с нами, всё главврача нахваливают.
— Некоторые читатели, и их немало, считают, что перепалка между газетами не красит оба издания. Другие говорят, что это борьба за рейтинг, тираж.
— Я тоже считаю, что не красит, но привыкла на всё отвечать адекватно. Рейтинг и тираж — это вторично, первична всё же борьба за реноме, репутацию.
— Иногда кажется, что газета замалчивает некоторые подробности жизни в городе. Вот на первой странице у конкурентов то пожар, то убийство, то громкое увольнение. Или прочитала у них о предполагаемой драке между чиновниками в администрации, о том, как глава в кабинете дорогой ремонт затевает… А в «ВБ!» то кто-то в консерватории, то чей-то юбилей, то семья чья-то, то дети… «Горячие» новости нам не интересны?
— Если «горячие» — это скандальные, то тоже интересны, только высасывать их из пальца не вижу смысла. Скандал можно раздуть, а зачем? Должен же быть смысл какой-то. Угроза, которая нависла над всей нашей системой здравоохранения, ситуация с мусором, измучившие людей ссоры коммунальщиков, низкий уровень культуры и злоупотребления в этой сфере — это да, из-за этого стоит скандалить, потому что от этого зависит благополучие людей, их безопасность и комфорт. Мы и скандалим. А писать из номера в номер про ремонт кабинета главы или, к примеру, покупку нового автомобиля для администрации (промолчав о том, что в этом кабинете драный линолеум и стены в заплатках, а авто отправится в Лебёдкино) просто для того, чтобы поизводить конкретного человека… Но — «каждый выбирает для себя женщину, профессию, дорогу, дьяволу служить или пророку…». Я вообще приверженец другой журналистики и не считаю, что общество постоянно нужно лечить шоком: терапия может быть шоковой только дозированно, нельзя лишать людей оптимизма, добивать их бесконечным негативом, потому что без мысли о хорошем жить невыносимо. Наоборот, нужно видеть то, что греет сердце, ну а в сложных ситуациях помогать, добиваться вместе со всеми страждущими конкретных результатов — что мы и делаем. И у нас часто это получается, потому что люди хорошие в нашей редакции работают, отзываются на любую беду и боль.
— Чем газета может сегодня привлечь читателя, на ваш взгляд?
— И может, и привлекает: у нас есть свой читатель, который умеет думать. Мне кажется, все лучшие читатели — здесь, потому что у нас больше пищи для мозга и души.
— А не устали выпускать газету? Быть постоянно в потоке информации — это напрягает. Не хочется просто писать для себя что-нибудь душевное?
— Усталость, конечно, есть, но кто ж не устаёт от работы? Душевное тоже писать хочется, есть много интересных мыслей по поводу, но да — для этого нужен покой, возможность сосредоточиться. Нет таких условий пока.
— Расскажите, почему вы ни разу не попытались защититься в суде от регулярных оскорблений и клеветы г-на Шарафиева? Кажется, у него от безнаказанности окончательно поехала крыша. И ещё: можете ли вы считать настоящим мужчиной человека, который считает своей профессиональной обязанностью регулярно оскорблять неподвластных ему женщин?
— Видите ли, у меня своё оружие есть, которым можно быстрее и эффективнее наказать — имею в виду газету. А судиться — долго, много времени нужно на подготовку документов, на участие в процессах. К тому же, далеко не каждый судья в состоянии разобраться в наших СМИшных особенностях. Да я уже об этом рассказывала: однажды я обратилась в полицию как раз по поводу клеветы. И мне местный полицейский ответил, что у Шарафиева не было умысла меня оклеветать: об этом сам Шарафиев ему сказал. В общем, и смех, и грех. Ну и главное: тратить по собственной инициативе столько времени своей жизни на грязь и мерзость не хочется. Про настоящего мужчину — без комментариев. Свою роль в этой жизни человек точно попутал. И Бонапартом в юбке не того человека называет.
Что из женских дел вам не чуждо?
— Чего больше всего боитесь как редактор газеты? Как депутат? Как человек?
— Ну депутат — это состояние временное, редактор, в общем-то, тоже. Так что чего тут бояться? Эта кожа снимается. Страшно? Разденься, сними с себя полномочия. А опасаюсь я войны как раз, мизантропов всяческих, боюсь нечаянно вляпаться в подлость, рассориться с друзьями, ухудшения здоровья моего или близких мне людей… Да многого.
— Как вы относитесь к чужому мнению? Дорожите ли им? Переживаете ли, когда о вас говорят негативные и несправедливые вещи?
— Очень дорожу мнением близких мне людей, несогласие с ними по каким-то важным вопросам меня всегда расстраивает. И совсем меня не интересует, что думают обо мне люди, которых я знать не знаю. Да пусть думают и говорят, что хотят, если их так интересует моя персона.
— Что для вас дружба и поддержка?
— Ощущение плеча, на которое можно опереться, и жилетки, в которую можно поплакать.
— Как ухитряетесь так много успевать при такой большой нагрузке?
— На самом деле я очень мало успеваю — это непреходящее ощущение.
— Сейчас здоровый образ жизни — имиджевая сторона успешного человека. Вы на больничный вообще не ходите. Как поддерживаете своё здоровье в тонусе?
— Особых усилий, пожалуй, не прилагаю. Иногда делаю зарядку, но точно не каждый день. Лыжи вот себе на Новый год подарила — правда, пока на них только один раз встала. А вообще на моё состояние очень влияет хорошее настроение — когда мне хорошо, я здорова.
— Что вы любите готовить? Есть ли у вас любимое занятие дома? Что ещё из типичных женских дел вам не чуждо?
— Готовить люблю, но делаю это реже, чем надо бы. Мясо, преимущественно курица, грибы, салатики — это из того, что мною лучше освоено. Из типичных женских дел мне ничего не чуждо — я умею шить, вязать и даже крестиком вышивать.
— Вы любите французский язык и изучаете его, чем он вам нравится, чем привлекает? С какими трудностями столкнулись при его изучении?
— Люблю, на мой взгляд, он удивительно музыкально звучит, пыталась учить, но столкнулась с тем, что мой рот устроен совсем не так, как у французов, а потому с произношением плохо получается справляться. Так что буксую. К тому же со временем как-то не очень. Однако вернусь к изучению, надеюсь.
— Чем любите заниматься в свободное время?
— Путешествовать. Просто гулять. Смотреть с семьёй любимые фильмы. Встречаться с друзьями. Лениться.
— Вы свободный человек?
— Нет. Степень свободы, наверное, определяется наличием привязанностей, потому что любая привязанность — это определённые обязательства. Свободнее тот, кто не имеет семьи и друзей, кому наплевать на общество, на окружающих людей. Но такая свобода — тоска одна. Мне в этой жизни не свободно, но и не тоскливо.
Вопросы задавали Анатолий Корелин, Любовь Шмурыгина, Наталья Шарова, Антон Чусов, Анна Чусова, а также читатели газеты «Всё будет!»