Эта пугающая история выстраивает целый ряд вопросов. Действительно, почему больные с открытой формой туберкулёза ходят по улицам и живут по соседству, разве их не должны лечить принудительно? Какова вообще ситуация с туберкулёзом на территории Артёмовского района и какие меры принимаются для её регулирования? Каково процентное соотношение вылеченных больных и умерших от туберкулёза? И если раньше считалось, что туберкулёз имеет социальные причины и статистика по заболеванию растёт с ухудшением экономической ситуации, то теперь в нашем обществе болеют не только бывшие заключённые или асоциальные элементы без работы и места жительства, но дети. Что это — примета времени? И наконец — как можно защититься от этого заболевания?
Эти и другие вопросы мы задали заведующему противотуберкулёзным отделением, фтизиатру с тридцатилетним стажем Михаилу Никифоровичу Афанасьеву.
Место его работы — двухэтажное здание на территории Буланашской больницы, где на первом этаже ведётся приём больных, на втором — лежат госпитализированные пациенты. В понедельник, когда состоялся наш разговор, в отделение поступило ещё три человека.
— Одна девятнадцатилетняя девушка вновь заболела, двое с хронической формой — на поддерживающую терапию, — объясняет завотделением. — Так что с утра у нас лежало 25 человек, а сейчас уже 28.
— Михаил Никифорович, туберкулёзное отделение располагается на территории больницы, в нескольких десятках метров от жилых домов, а не изолированно, как было когда-то, — разве это допустимо?
— Это вынужденная мера. Хотели когда-то разместить отделение в бывшем детском саду «Солнышко», но он разрушен. В перспективе этот вопрос будут, наверное, решать. А пока мы следим, чтобы наши больные никуда не ходили. Да и нет такой закономерности, что болеют жители домов, прилегающих к больнице.
— Но больные с открытой формой туберкулёза живут среди здоровых людей и заражают их, в том числе детей. Вот пример, о котором рассказала наша читательница: скорее всего, девочки заразились от больного соседа. Законом ведь предусмотрено принудительное лечение больных, которые сами лечиться не хотят, но при этом представляют угрозу для окружающих?
— Да, есть закон о принудительном лечении. И суд принимает такие решения. Но механизма исполнения решения суда нет. Были такие случаи, что судебные приставы доставляли в отделение больных на принудительное лечение. Но караулить их они не будут. Такой несознательный пациент просто уходил. У нас же не закрытое отделение. Кроме этого, мы даже не можем сказать соседям, что рядом с ними живёт больной с открытой формой туберкулёза — конфиденциальная информация. И если в случае огласки такой больной обратится с иском в суд, суд будет на его стороне. Я был на международной конференции по туберкулёзу, где приводился опыт других государств. В Америке, например, туберкулёзные больные лечатся в закрытых учреждениях, в Германии в случае заболевания туберкулёзом поднимают на ноги родственников и соседей больного. И у нас так было во времена советской власти, а теперь по-другому. Однажды я даже письмо готовил для глав посёлков со списками фамилий заболевших, с указанием форм туберкулёза и просил — помогите привлечь больных к лечению. Но юридический отдел ЦРБ не пропустил такое письмо — нарушение прав пациента.
— Но вот артёмовцы тоже считают, что справиться с проблемой без поддержки общества нельзя, что нужно бить во все колокола. А вообще какая ситуация с заболеваемостью на территории округа? Кризис не первый год — больше болеть стали артёмовцы?
— Наоборот, меньше, судя по статистике. Тяжёлая ситуация была в 2012-2013 годах, тогда фиксировали всплеск заболеваемости, много было больных с запущенной формой, высокая смертность. Но связано это было с тем, что начали больше выявлять благодаря применению новых технологий.
— Какие это технологии? Всегда были флюорография и реакция Манту.
— Флюорографию проводят взрослым, детям её не делают. Сейчас в детских садах и школах используют «Диаскинтест» — это более информативная туберкулиновая проба для детского и подросткового возраста. «Диаскинтест» реагирует только на истинное инфицирование. Потом детей с положительным результатом направляют в Алапаевск на томографию — на этом обследовании болезнь не пропустят. Благодаря новым методам в 2014-2015 году фиксируется постепенное улучшение ситуации: уменьшается количество заболевших и количество умерших, больше выявляется больных на ранних стадиях. Так, в 2015 году заболело 42 человека (данные по ноябрь), в 2016-м за этот же период — 39. В 2015-м умерло 12 человек, в 2016-м — восемь (восьмой больной умер недавно). Причём смертность от туберкулёза в Артёмовском районе значительно ниже, чем по Восточному округу: в расчёте на сто тысяч населения эти цифры составляют по Восточному округу — 16,7 человека, по Артёмовскому — 10,6. А выявляемость при профилактических осмотрах по Артёмовского городскому округу (66,7) выше среднеобластного (58) и окружного (60) показателей. Снизилась детская заболеваемость: в этом году у нас заболело четыре ребёнка, они лечатся в областной больнице.
— О детях хотелось бы подробнее поговорить. Страшно, что туберкулёзом заболевают дети. Можно предупреждать детскую заболеваемость туберкулёзом? Есть случаи гибели детей от этого диагноза?
— Сколько работаю — не помню случая смерти ребёнка от туберкулёза. Все дети вылечиваются — нет никого, кто бы стал инвалидом или умер от этого заболевания. Лечение длительное, но результативное. Мы и потом за ними наблюдаем. Вот на данный момент шесть детей проходят лечение в санатории «Пионерском» на Чёрном море, путёвки бесплатные. Есть контактные дети, у которых болел или болеет кто-то из семьи, соседей, за ними тоже ведётся наблюдение. В этом году 31 такого ребёнка мы отправили в Серовскую школу-интернат, где они проходят профилактическое лечение и учатся.
— В городе есть и специализированный детский сад.
— Да, его посещают контактные дети, и детский фтизиатр раз в неделю туда выезжает, чтобы провести осмотр детей. Им чаще делают туберкулиновые пробы. В этом детском саду усиленное питание.
— Как, кстати, с питанием у вас в отделении? Считается, что туберкулёзным больным нужно правильно и хорошо питаться.
— Питание в отделении, как во всей больнице, скудновато: дают крупяной суп, в котором ни мясинки, рожки и компот. Нужно котлетку или ещё что-то. И объём порции маленький. Действительно, излечение наших больных во многом зависит от питания: при плохом питании и лечение плохо идёт. К тому же в нашем отделении часто лежат люди, кому никто ничего не принесёт из дома. Наших больных нужно откармливать, чтобы успешно лечить!
— То есть лечение от туберкулёза может быть успешным?
— Те, кто лечится, достигают прекрасных результатов: год-два, и человек излечивается. Ещё год-два мы за ними наблюдаем, потом снимаем с учёта. Но есть 10-15 процентов больных, которые не хотят лечиться, они не принимают лекарства, им дают группу инвалидности, и их это устраивает. Вновь заболевших мы стараемся вылечить, чтобы не было хронических больных. Раз-два в неделю у нас ходит машина в Белоярку, где находится крупная противотуберкулёзная больница, — возим наших больных на лечение.
— Михаил Никифорович, если человек получил положительный результат исследования на туберкулёз или его что-то беспокоит и он подозревает, что мог заразиться, как можно не откладывая проконсультироваться, задать вопросы?
— У нас работает «горячая линия», номер телефона 55-660. С 13 часов до 14.30 пусть люди звонят, на все вопросы ответим.