Служба его проходила строго по установленному распорядку дня.
Но рано утром 22 июня 1941 года, ещё до завтрака, находясь на своём обычном месте на одной из полок стеллажа для чистой посуды, он услышал вой сирены и понял: случилось что-то страшное. Наряд дежурных по столовой получил команду следовать быстро в свою роту. А чайник и другая столовая посуда остались на своих полках.
Размеренная жизнь в полку закончилась, солдаты стали приходить для приёма пищи с отступлением от привычного графика. На следующий день чайник вновь услышал вой сирены. Он уже усвоил: это — ТРЕВОГА. Вскоре раздались сильные взрывы, зазвенели стёкла в окнах столовой, зазвенел и чайник, стоявший на полке стеллажа. А вскоре услышал в разговоре дежурных, что это немецкие самолёты бомбили железнодорожную станцию города Великие Луки.
Прибывшие на ужин солдаты делились между собой впечатлениями о прошедшем дне, а чайник невольно всё это запоминал. Часто до чайника доносилось слово «ВОЙНА», он понял, что это ужасно. Солдаты рассказывали, как мирные жители — и взрослые, и дети — по сигналу тревоги убегали в бомбоубежище, которое находилось в подвале дома, стоявшего недалеко от берега реки Ловати. Вместе с людьми туда же убегали и две большие овчарки. Это солдат особенно поразило. В последующие дни подобные рассказы чайник слышал несколько раз.
Погода в этот период стояла солнечная, на улице было жарко и душно.
Дней через пять чайник, наполненный холодной водой, был аккуратно передан, чтобы не расплескать живительные капли, в руки женщине лет двадцати пяти, находящейся в кузове грузового автомобиля. Рядом с ней сидел мальчик лет трёх. Женщин и детей в кузове автомобиля было много.
Чайник с водой принёс знакомый старшина по имени Иван — он часто приводил свою роту в столовую. Передавая его, он наказывал женщине и мальчику: «Будьте живы и здоровы. Нина, береги сына и постарайся, чтобы в чайнике всегда была вода. Витя, слушайся маму и не отставай от неё». А вдогонку ещё успел крикнуть: «Скоро будем вместе, я за вами приеду». Чайник догадался: значит, это жена и сын старшины Ивана. Машина тронулась.
Автомобиль был готов вывезти женщин и детей из подвергающегося систематическим бомбёжкам города. Вскоре он выехал из города в направлении на восток, по дороге ему встречались колонны красноармейцев с винтовками и автоматами на плечах. Стали доноситься незнакомые слова: «ФРОНТ! Они идут на фронт».
Дорога проходила через широко раскинувшиеся хлебные поля. Вдруг одна из женщин закричала: «Самолёт летит с крестами на крыльях». Его увидели и другие, а водитель остановил автомобиль и крикнул: «Без паники покидайте машину, разбегайтесь по полю и падайте на землю». Кто как мог выполнили команду шофёра, а чайник остался в кузове и наблюдал за происходящим. Он видел, как фашистский стервятник, пролетая над дорогой, поливал её пулемётными очередями. Чайник понимал: если шальная пуля попадёт в него, то он окажется дырявым, вода вытечет и он превратится в никому не нужную железяку.
Беда миновала. Вскоре самолёт скрылся в направлении города Великие Луки. Люди медленно, с опаской стали подходить к автомобилю, водитель помог им забраться в кузов. Машина тронулась и повезла своих пассажиров подальше от опасности. Хозяйка чайника одной рукой придерживала его, чтобы не расплескалась живительная влага, а второй прижимала к себе сына.
Ехали долго, временами водитель останавливал автомашину, а пассажиры спускались на землю, чтобы отдохнуть и размять ноги. Наконец машина остановилась у большого здания. На его стене большими буквами было написано «ТОРОПЕЦ». Это была железнодорожная станция. Водитель сказал: «Мы приехали, спокойно спускайтесь на землю, не забудьте свои вещи. Дальше ваш путь будет по железной дороге. Я вернусь обратно в Великие Луки, в свою часть». Женщины плакали и желали шофёру оставаться живым, просили это же передать родным и близким, оставшимся в городе.
Теперь эвакуируемым предстояло терпеливо ждать, когда же будет поезд в нужном направлении. Из разговоров чайник понял: дальше ему с хозяевами предстоит добираться до города Свердловска. На перроне станции жара, в вокзале тесно и душно. Хозяйка чайника решает до посадки запастись водой. Она ставит чемодан посреди перрона, усаживает на него своего сыночка, даёт наказ: «Витя, никуда, ни с кем не ходи. Спокойно сиди и жди меня, я быстро». Берёт чайник и бежит искать, где можно его наполнить столь необходимой водой.
Сколько продолжались поиски живительной влаги, чайник не запомнил. Наконец он наполнился холодной водой. Когда возвращались к месту, где на чемодане был оставлен сын, женщина неслась бегом. До неё дошло осознание того, что может случиться непоправимое — она может потерять сына. Подбежав к мальчику, она целовала его и плакала, хвалила за послушание и терпение. Нужный поезд ждали долго, а мимо перрона поезда шли в западном направлении, увозя в неизвестность красноармейцев и военную технику.
Вот наконец-то хозяева, а вместе с ними и чайник втиснулись в двухосный, переполненный людьми пассажирский вагон. Вскоре паровоз подал протяжный сигнал, и поезд медленно тронулся. В вагоне тесно и жарко, но люди и этому очень рады. Поезд вынужден часто останавливаться на станциях и разъездах, так как необходимо пропустить в первую очередь поезда встречного направления — к фронту. Сколько ехали, а дольше, наверное, стояли, чайник не знал, так как считать не умел. Он слышал, что проехали станции Рыбинск, Буй, Котельнич, Березники. Часто стали говорить: скоро конечная станция, нужно готовиться к высадке из вагона.
Долгожданный Свердловск. Доехали благополучно, чайник был горд тем, что он достойно выполнял свою задачу. Хозяева купили билет на поезд «Свердловск — Алапаевск» до станции Красные орлы. Чайник услышал: ехать до этой станции не более четырёх-пяти часов. И впервые мелькнула мысль: моя солдатская служба закончилась, а что, если я больше не нужен и меня где-нибудь оставят? Чайнику стало грустно.
Чайник понимал: если шальная пуля попадёт в него, то он окажется дырявым, вода вытечет и он превратится в никому не нужную железяку.
Вскоре к перрону подали пригородный поезд «Свердловск — Алапаевск», хозяева втиснулись в вагон, не забыв забрать с собой пустой чайник. «Значит, и я поеду дальше», — подумал он и отбросил прочь тревожные мысли. Проехали станции Монетная, Реж, остановку Соснята. Мама сказала сыну: «Витя, это уже начинается наше село Покровское, это наша родина. Следующая остановка „Красные орлы“, мы будем выходить, готовься. Тебе нести чайник, будем его хранить, он не раз спасал нас от жажды. Ты уже, наверное, подзабыл, как мы с тобой в январе — пять месяцев тому назад, по вызову папы, оставшегося служить сверхсрочно в Красной армии, уезжали отсюда в Великие Луки, как провожали нас дедушки и бабушки».
«Красные орлы». Хозяева выходят из вагона, чайник доволен тем, как бережно несёт его Витя. Мама говорит: «Вон нас встречают!». Первой подбегает бабушка Софья Савельевна, обнимает и целует приехавших. Идёт к ним и дедушка Константин Фёдорович, а Витя, поставив чайник на землю, бежит к нему навстречу: ведь дедушка не может быстро идти, у него одной ноги нет, а вместо неё самодельная деревянная. Дедушка — инвалид Первой мировой войны. Подойдя, дедушка обнимает сноху и внука.
Все вместе направляются к телеге, усаживаются на неё. Витя на средину телеги ставит чайник. Дед берёт вожжи, лошадка медленно трогается. Начинаются разговоры. Нина спрашивает: «А как вы узнали, что мы приедем?» Бабушка ответила: «От Ивана телеграмму получили, сообщил — встречайте. Вот мы уже ездим четвёртый день, а к другому поезду приезжают вас встречать Фадеевы — Федора Егоровна с дочерью Натальей, так с ними договорились».
Чайник слушал, смотрел, запоминал. Вот уже мимо церкви проехали, спустились к реке, миновали плотину и поехали по улице Новая деревня. Проехали возле Реченских амбаров и оказались в Комаровке, слева стало видно речку Бродовку, перегороженную плотиной Гани Лобанова. Вот и лог пересекли, слева показалась колхозная кузница.
Дедушка сказал: «Виталко, вот начинается деревня Бродовка, ты, наверное, уже и подзабыл, мы живём на другом её конце — за Дунаем». Услышав это слово, чайник удивился: «Неужели это та река, о которой иногда пели солдаты?» Когда проезжали по мосту, чайник увидел, что речка совсем не широкая. Он догадался: это другой Дунай. А вот и крайние дома. Дальше дорога перекрыта польскими воротами. Дед Костя повернул лошадь к левому дому. Приехали.
Все зашли на просторный крестьянский двор, Витя бережно занёс чайник и поставил его на крыльце дома. Чайник облегчённо вздохнул и впал в забытьё, напряжённые дни остались позади.
Прошло 84 года, тот чайник бережно хранит, как реликвию, уже четвёртое поколение Горбуновых. А он с полки наблюдает за хозяевами и всё запоминает.
А что же со старшиной отдельного прожекторного батальона Иваном? Ивану Константиновичу Горбунову довелось военными дорогами Великой Отечественной войны преодолеть тысячи километров. Из города Великие Луки они привели его в составе своего батальона на защиту города на Волге Сталинграда, а затем на охрану международных конвоев, прибывающих в порты Баренцева моря, под Мурманск. Своё обещание «Скоро будем вместе, …» он смог исполнить только после полного окончания Великой Отечественной войны, был демобилизован 25 сентября 1945 года. Умер в 1962 году, покоится на старом Покровском кладбище.
А сын Витя всё это время рос под опекой бабушки Софьи Савельевны, дедушки Константина Фёдоровича, мамы Нины Павловны (она большую часть суток находилась на работе). 1 сентября 1945 года пошёл в первый класс Бродовской школы села Покровского.
