Понедельник, 9.15. «У нас вообще всё хорошо!»
О первом этапе начавшейся забастовки редакции сообщили в понедельник по телефону.
— В агрофирме забастовка, люди там сидят на проходной, их никто не поддерживает. Вы сможете подъехать? — спросили на том конце провода.
Как только я начала задавать вопросы, трубку бросили, так и не сказав, где именно бастуют люди. Согласитесь, понятие «агрофирма» географически растяжимое — Покровское, Писанец, Сосновый Бор, Артёмовский… Тем не менее, было уже понятно, по какому поводу могут бастовать работники агрофирмы «Артёмовский» — о долгах предприятия по заработной плате наша газета уже писала неоднократно. И я решила съездить в офис агрофирмы, что по улице Прилепского.
На улице стояли двое мужчин.
— Здесь люди бастуют? — спросила их.
— Нет, никто не бастует. У нас вообще всё хорошо! — с некоторой иронией ответил один мужчина.
— А я здесь уже не работаю, — грустно сказал второй и поспешно удалился.
Я зашла на проходную.
— У нас никто не бастует, — заявили работники, находившиеся тут.
— А руководство здесь?
— Да. Сергей Константинович на месте. Вот его машина стоит.
Однако встречаться с директором агрофирмы С.К. Эйрияном не было смысла: забастовки нет — о чём спрашивать?
— Может, пошутил кто? — обсуждали мы, возвращаясь в редакцию.
На следующий день, во вторник, выяснилось, что забастовка была на Писанской птицефабрике. Глава сосновоборского ТОМС В.А. Культиков сообщил нам, что его в известность не поставили, хотя, по идее, должны были. И, когда он приехал на птицефабрику, транспарантов никаких не увидел. Забастовка длилась всего час — людям частично выплатили зарплату за июнь, и они вышли на работу.
Среда, 8.30. «Занимаем и живём!»
А в среду газету пригласили уже на Буланаш — на колбасную фабрику. Бастовали работники убойного цеха. У ворот колбасной нас встретил сотрудник службы безопасности.
— Не надо снимать, съёмка запрещена, — заявил он, увидев фотоаппарат.
— Почему?
— Это частная собственность. Вы хотите сделать сенсацию ни на чём. Люди забастовку устроили ни к чему, закончится посевная — деньги все выплатят, — сказал он. — Не надо снимать, уезжайте отсюда.
Бастующие работники стояли на улице. Депутаты Думы Т.В. Петрова и Т.Н. Тер-Терьян предложили людям выбрать инициативную группу, которая могла бы прийти в четверг на заседание Думы.
— А завтра этой инициативной группы уже не будет — всех уволят, — не согласились забастовщики с предложением.
— Как же вы живёте всё это время без зарплаты? — задаю вопрос работникам цеха.
— Занимаем и живём, — отвечают.
— Так жить интереснее — выкручиваться приходится, — шутит молодой человек.
— Что толку-то бастовать? — подключаются к разговору остальные. — По радиозаводу сколько везде обращались, дошли до Путина. И только спустя три года начали выплачивать. Так там железо, а тут живая продукция. Люди есть хотят каждый день. Пока сами не обогатятся, не насытятся… Заговорили о забастовке, хоть мастера забегали.
— Сергей Константинович здесь? — интересуюсь у присутствующих.
— Нет, вот Павел Михайлович пригласил всех в кабинет, наверное, будет звонить Сергею Константиновичу.
Среда, 9.00. «Вы должны дорожить такими людьми!»
Прошли в столовую. Разговаривать с бастующими пришёл директор колбасной фабрики Павел Михайлович Гилёв. Представляем часть разговора.
— Кто ездил к Эйрияну вчера, поднимите руку! — начал он разговор.
— Я ездила, — ответила одна женщина.
— Что он вам сказал? Сказал, что на этой неделе зарплату за июнь выдадут, правильно?
— Почему только за июнь? Да ещё и не всем, выплачивают по табельным номерам, когда мы получим хотя бы эти десять тысяч?
— Подождите, на этой неделе, — отвечает директор.
— Два дня осталось, где зарплата за июнь? — зашумели присутствующие. — Мы и так зарплату мизерную получили!
— Вы хотите, чтоб вам за три месяца выдали?
— Конечно!
— А в Писанце пусть люди без денег сидят? — «надавил на совесть» Павел Гилёв.
— Так они же в деревне живут… — пытаются шутить работники.
Хотя именно эти слова они частенько и сами слышат от руководства, когда речь заходит о зарплате: «Вы ж в деревне — проживёте».
— Я вам хочу сказать, что Эйрияна сегодня не будет.
— Его никогда не бывает для нас! — не удивились сказанному.
— Подождите, почему вы всё в штыки принимаете?
Вот здесь людей словно прорвало. И они кое-что рассказали директору Гилёву о причинах такого восприятия.
— В людях порождает агрессию тяжёлый физический труд! — горячо объясняли забастовщики. — Четыре года работаем — нет второй смены. И не будет — никто не придёт к вам до ночи работать! Вы о нас вообще когда-нибудь думаете? У нас света не было почти целый день, вы даже не приехали! А мы тут сидим, ждём. Почему вы не подняли всех на уши, что надо ремонтировать? А вчера? Писанским деньги выдали, они вчера запировали, а мы каждую машину ждали по два часа!
— Вы хотите сказать, что в этом причина забастовки? — поразился директор.
— И в этом тоже. Раньше мы там работали, нас там на птицефабрике до сорока человек было! Мы отправляли с 12 ночи до 7 утра по 11 КамАЗов, грузили вручную. Сейчас в чём проблема, почему народ не набирают? Мы, 70 человек, сидим из-за семи, страдаем. Мы в 12 ночи приходим домой. Вы нас услышьте, пожалуйста. С прошлой осени у нас задержка зарплаты. Вы должны дорожить такими людьми!
— Никто не говорит, что вы не работаете.
— Платите нам деньги, мы будем молчать. Это большой грех — не платить людям зарплату.
— Я вам ещё раз говорю: выплатят деньги за июнь.
— А что дальше?
— Погасят за июнь, остальным будут выдавать за июль.
— В прошлом месяце нам выдавали целый месяц. Почему так выдают — кому-то сегодня, кому-то в конце месяца?
— У вас у всех разные табельные номера, поступление денег идёт нерегулярно, — ответил директор.
— Месяц прошёл! Неужели за этот месяц не было денег? Почему никто не интересуется, в каких условиях мы работаем? Хотя бы что-то сделайте! Вентиляция — две двери и один вентилятор!
Гилёв уходит, и люди начинают разговаривать друг с другом.
— Сейчас просидим и до ночи будем работать, — говорят одни.
— Да почему вы решили, что вы пойдёте работать? Деньги не выдадут — никто не выйдет на работу! Пусть начальство немного пошевелится! Отдадут деньги, и спокойно люди пойдут на работу. Начальник колбасной разве не может ничего сделать? — возмущаются другие.
— Что вы решили? — спрашивает Павел Гилёв, зайдя в столовую после недолгого отсутствия.
— Мы будем сидеть!
Среда, 10.00. «У нас все — инициативная группа!»
Обстановка накаляется. Шутки давно закончились. Начались слёзы. Рассказывали о долгах, о маленьких детях, о непонимании со стороны начальства. Павел Михайлович Гилёв, директор Буланашской колбасной фабрики, молча всех выслушивал — возразить было нечего.
— Дайте нам зарплату за три месяца! — выставили своё требование работники.
— Давайте сейчас решим так: у вас будет инициативная группа…
— У нас все — инициативная группа, — не дали ему закончить мысль.
— Будете сидеть, пока вам не выплатят зарплату?
— Да! Сколько терпеть можно?
— Послушайте меня. Вы думаете, только вам зарплату не платят? Точно так же в Покровском и в Писанце не платят, — попытался привести ещё аргументы директор.
И тут же получил ответ:
— Мы тут собачимся, домой приезжаем, собачимся — везде мы крайние. В Писанце бастовали — мы сидели из-за них, вот пусть сейчас из-за нас посидят другие. Решайте, что-нибудь делайте. Не себя жалейте, а нас всех. Работать мы не отказываемся — вы платите.
— Сейчас, в данный момент, как решите?
— Вы решайте! В конце концов, Эйриян тоже заинтересован, чтобы мы работали. Пусть он сегодня позаботится немного о людях!
— Вот вы все сидите, кричите. Кто возьмётся изложить всё на бумаге?
— Вы возьмите и записывайте все наши требования! Уже пробовали браться, нас обозвали кукушками! Что писать-то? Возьмите договор, даже по нему можно отметить, сколько несоответствий. Нам наше отдайте!
Забастовка продолжается, люди требуют зарплату, но в ответ слышат только одну фразу: «В течение месяца будет выплачена зарплата за июнь».
Кстати, в одном из сентябрьских номеров нашей газеты заместитель прокурора И.В. Соплин рассказывал нам о сложившейся ситуации. Тогда он предложил решить людям проблему таким образом: «Безусловно, людям нужно обращаться с заявлениями в прокуратуру. Тогда мы будем обращаться в суд, будут выдаваться судебные приказы и, соответственно, предъявляться к исполнению». И там же говорил о том, что понимает, почему люди не идут в прокуратуру — людей просто выживут с работы.
Среда, 11.00. «За наш счёт купили жеребцов!»
После разговора с Павлом Михайловичем люди высказали свое мнение.
— У нас три тысячи табельных номеров. На этой неделе они нам выплатят? Так уже среда! Павел Михайлович каждый день здесь бывает и всё знает. Заместитель прокурора объяснял, что предприятие не убыточное. Правильно, продукция идёт днём и ночью — какое убыточное! Если так, раздайте долги людям — и всё! Мастера так говорят: «За воротами народу много». А на что они рассчитывают? Это адский труд, всё вручную. Кто сюда пойдёт работать за десять тысяч? Что бы ни случилось, говорят: «Вы знали, куда шли». Да знали, так вы зарплату платите!
— В июне мы поймали Эйрияна, он много наобещал. Что в итоге? Выдаёт деньги частями. Люди все обозлились, все устали. У всех семьи, дети.
— Ходят ещё и такие слухи: за счёт предприятия купили жеребцов стоимостью от двух до четырёх миллионов рублей. А некоторые могут позволить себе слетать в Германию на день рождения к родственнику.
— Да Эйриян строит гостиницу в Сочи — там наша зарплата и оседает…
Последние утверждения нам показались, конечно, спорными. Но из песни слова не выкинешь…
Среда, 13.30. «Я ничего не знал о забастовках»
С забастовки мы уехали с большим желанием услышать, что по этому поводу думает Сергей Константинович Эйриян, генеральный директор агрофирмы «Артёмовский». Ни на одной из забастовок его не было, поэтому мы вообще сомневались, что он об этом хоть что-нибудь думает — занят другими важными вопросами. На первый наш звонок он не ответил, но буквально через несколько минут перезвонил сам. Разговор пишем дословно — так я ему обещала.
— Я на совещании, что вы хотели?
— Я по поводу забастовок у вас на предприятии.
— Пишите там, что хотите, да и всё.
— А вы ничего не хотите сказать?
— Я хочу сказать о том, что тарифы выросли, которые надо платить.
— Какие тарифы выросли?
— На все виды, на энергоносители.
— И поэтому зарплату задерживают на четыре месяца?
— Вы считать умеете до четырёх?
— Умею.
— Вот посчитайте, потом говорите, насколько задерживаем.
Отступим немного от разговора — посчитаем. Сегодня 25 сентября. Многим работникам на сегодняшний день не выплачена зарплата за июнь. А теперь считаем: июнь, июль, август — это три. Сентябрь заканчивается, соответственно в октябре должны выплатить зарплату ещё за сентябрь — едва ли такое чудо произойдёт. Три плюс один — неужели не четыре? Хотя, если говорить о сегодняшнем дне… Действительно, преувеличила, простите.
— Почитайте, что пишут в интернете. Все руководители челябинских предприятий написали письмо Медведеву о том, что серьёзное финансовое положение в птицеводстве, вплоть до закрытия птицефабрик. Так что это везде.
— Почитаю. Но вы-то почему не появились на забастовках? Люди вас ждали.
— У меня нет дублирующего человека, я в министерстве сегодня.
— Работники прокуратуры говорят после проведения проверки, что вы вполне способны выплачивать зарплату.
— Если вы всё знаете… Кто сказал, что способны?
— Работники прокуратуры.
— Пусть придут, вот рядом сядут и будем говорить, способны или нет.
— Так скажите нам, почему не способны?
— Тарифы выросли, и в прошлом году половину урожая не получили.
— А в будущем планируете рассчитываться с долгами? Людям-то что делать — четыре месяца без зарплаты сидят?
— Не четыре, не добавляйте.
— Говорят, четыре.
— В Москве, говорят, кур доят, я езжу — не вижу.
— На сколько задерживают?
— Задолженность два с половиной месяца.
— За июнь начали выплачивать, и то не всем.
— Каждый месяц по среднему заработку получают все люди, а задолженность возникла из-за того, что урожай не получили в прошлом году.
— Рассчитываться планируете?
— А как не планируем? Сейчас урожай собрали, будем рассчитываться.
— Частично?
— По мере поступления денег. Склады забиты продукцией, если есть желание у кого-то, мы можем полностью продукцией всё отоварить.
— Если склады продукцией забиты, значит товар в продажу поступает, и деньги тоже поступают.
— И деньги будем давать, и продукцией. Не всё так просто, как вы считаете.
— Так вы мне объясните, что там не просто.
— Я так никогда не объясняю, тем более не вижу, что вы напишете. Вы можете по-своему всё истолковать.
— Я ничего не буду толковать по-своему, напишу так, как вы скажете. У нас нет такой привычки.
— Я вам говорю, тарифы выросли на воду, на газ, на топливо, на электроэнергию, на канализацию… Нас ведь не предупредили, нам повысили тарифы с первого января, никто нас не спрашивал. Это практически месячная выручка должна уйти на повышение тарифов. А у нас рентабельность только-только идёт, мы же не можем где-то дополнительно взять. И продукция встала — не идёт.
— Как не идёт, люди говорят, что продукция вся уходит, даже сверх нормы работают.
— Слушайте, вот что говорят… Двести тонн на остатке. Давайте вопросы, я на совещании.
— Почему всё же на забастовке не показались, людям не объяснили?
— Кто меня позвал?
— Вам направили письмо, вчера предупредили начальника колбасной фабрики.
— Начальник цеха вообще ничего не знал.
— Как не знал? С ним разговаривали.
— Давайте я буду говорить то, что я знаю.
— То есть вам неизвестно было, что у вас люди бастуют?
— Да.
— А про Писанец тоже ничего не известно?
— Не известно.
— В понедельник была забастовка в Писанце, а вы были в Артёмовском.
— Да? Ну и что там они бастовали?
— Вы лучше должны знать.
— Откуда я знаю, кто что делает.
— Вы не знаете, чем у вас работники занимаются?
— Я знаю, чем они должны заниматься.
— Или не интересуетесь?
— Нет. Я вообще ничего не знаю. Просто так со стороны смотрю, и всё само собой организовывается.
— А что организовывается? Частичная выплата заработной платы за июнь в конце сентября и то не всем?
— Будет закрыта июньская задолженность до шестого октября.
— Всем и в полном объёме?
— Да. Полностью. Сейчас частично, потом по второму кругу — до шестого выплатим.
— А полностью выплатить долги пока не получается?
— Нет.
— А если люди не согласятся?
— Ну не согласятся… Откуда мы возьмём, если средств нет? Есть ещё вопросы, а то я людей задерживаю.
Мы не стали больше задерживать людей, которые ждали Сергея Константиновича.
Среда, 18.00. «Кажется, деньги нашлись…»
Забастовка продолжалась до конца рабочего дня — работники колбасной фабрики сидели до пяти часов вечера.
— У нас пришли две машины с Писанца, их не приняли, обратно отправили. Сейчас с колбасного цеха бригаду создают, чтоб они били эту птицу. Нам сказали, якобы нашли один миллион восемьсот тысяч рублей на нашу фабрику, вечером будет поступление денег. Завтра, может, и приступим к работе. Обещали выплатить за июнь полностью и часть за июль. Завтра видно будет…
Среда, 21.30. «Мы получили зарплату!»
Вечером, в конце длинного рабочего дня, в редакции раздался звонок — нам позвонили знакомые забастовщики.
— Нам перевели на карточки зарплаты полностью за два месяца — июнь и июль! — радостно сообщили они. — Завтра выходим на работу, всё равно за август не выплатят.
…Ура?