Удивил он меня многим. И военной своей выправкой, которую не согнули годы. И хоть уже опирался на тросточку, а всё равно держался браво, по-солдатски. Да и не привык сгибаться под тяжестью трудностей гвардии капитан Скуратов, прошедший раскулачивание семьи в десятилетнем возрасте и голод 1932-33 годов, Великую Отечественную и тяжёлое ранение в своём последнем бою, после чего чудом выжил в госпитале. Война вообще занимала в его рассказе особое место, и военные события он вспоминал в дотошных деталях. (Вот и памятью своей, совсем не старческой — цепкой и ясной — удивил тогда тоже). Только для фотографии — надел пиджак с наградами, среди которых Орден Отечественной войны 1 степени, медали «За отвагу!», «За боевые заслуги», «За взятие Вены», «За Победу над фашистской Германией».
Удивил своей жаждой знаний, которую не утолили трудные времена, выпавшие на его школьное детство. И, окончив девятый класс в Хакассии, куда в 1936-м Иван Скуратов вместе с матерью и сёстрами перебрался к сосланному на поселение отцу, в десятый он поступил в 1948-м в Артёмовском, где открыли вечернюю школу. А получив среднее образование, поступил в горный институт — учился очно и работал. Иван Романович заметил во время интервью: «Тридцати одного года закончил учиться, поэтому поздно и семьёй обзавёлся».
Крепким отношениям супругов Скуратовых я тогда не удивлялась даже — любовалась ими, как сидели Иван Романович и Любовь Петровна рядышком и с радостью вспоминали прожитое вместе, подсказывали дорогие обоим моменты. «Поехали мы в Сочи всей семьёй: мне курсовку дали, а семья, как говорится, зайцем», — начал Иван Романович. «Ты про пианино?» — сразу поняла и подхватила Любовь Петровна. Так я узнала про увлечение музыкой своего респондента и снова удивилась. Это же как надо стремиться к музыкальному искусству, чтобы остаться на месяц вперёд без двух зарплат да ещё занять в долг, но насобирать-таки пятьсот рублей на пианино, на покупку которого ещё и записывались в очередь! Пианино тогда Скуратовы выкупили, дочерей записали в музыкальную школу. Но и Иван Романович брал десять уроков у частного преподавателя музыки, а, освоив азы, занимался по самоучителю. Говорил, что особенно нравилось военные песни разучивать под инструмент.
Вообще тяга к творчеству, к саморазвитию в нём была всегда. Иван Романович писал стихи. Всё началось в 44-м, в госпитале, когда в руки раненого фронтовика попал роман Пушкина «Евгений Онегин» — он не просто читал произведение, а учил монологи. И под впечатлением разученного сам начал писать. Иван Романович признался при встрече, что «хотел даже на литературное отделение университета поступать, но ведь зарплата маленькая». К слову сказать, в трудовой книжке Скуратова среди записей о технических специальностях есть запись о двух годах работы корректором в газете «Артёмовский рабочий». Потом несколько лет он был внештатным корреспондентом. Иван Романович и в нашу газету писал не однажды сам. Вот и после той встречи в 2013-м он, прощаясь, передал мне пять тетрадных листочков, исписанных размашистым почерком, на которых уместил свою жизнь. И с гордостью подчеркнул: «Вот, ещё своей рукой написал». В свои девяносто он читал прессу, книги, следил за новостями. Говорил: «Надо же голову-то немножко поддерживать!»
Он всегда держался в жизни стойко, до последнего. Так, как подобает солдату, фронтовику, мужчине, главе семьи. Даже после перенесённого в августе этого года инсульта он надеялся, что победит свою болезнь. По-прежнему интересовался событиями, хотел голосовать на выборах 18 сентября. И жить он собирался до ста лет. Не дожил.
Ивана Романовича Скуратова не стало 16 сентября на 94-м году жизни. Его похоронили на городском кладбище в аллее почётных граждан.