Когда всё живьём — баян на моде
В семье Михаила Сигизмундовича музыка была не случайным явлением. Мама — с музыкальным слухом, тётя руководила хором на станции (она первая сказала: «Мише надо в музыкальную школу»). Отец, старший из 7 братьев, был самоучкой — играл на баяне. И это притом, что в 1921 году, когда был страшный голод, семья по линии отца переехала из Москвы на Урал и переживала совсем другие заботы. Сам Михаил знакомство с баяном тоже начал по книжке:
— Брат учился на вечернем отделении артёмовской музыкальной школы у Рудольфа Ивановича Губарева. А я купил самоучитель и потихоньку начал ноты осваивать на отцовском баяне. А когда я в школу музыкальную поступил (довольно поздно, мне уже было 13), отец параллельно учился со мной и из самоучки превратился в полупрофессионала.
В провинции, где «люди ближе к народной музыке, когда и магнитофонов ещё не было, телевизоры только-только первые появились, и всё было живьём», баян был «очень на большой моде», вспоминает музыкант:
— В шестом классе я уже подбирал танцевальные мелодии и мы устраивали небольшие вечера — кое-что играл на слух из музыки на радио, ещё появились виниловые пластинки — оттуда что-то брал. Если фортепиано с собой не понесёшь, то с баяном везде сподручно — быстрее учишься играть на слух, аккомпанировать. И мне это очень помогло в будущем.
Михаил Сигизмундович с увлечением рассказал об устройстве баяна и о том, чем эта «модернизированная гармошка, которая появилась в начале прошлого века» отличается от народного инструмента:
— На темперированном инструменте, где все клавиши идут по полутонам, можно сыграть всё, в том числе и классику. А гармоника простая — на ней в своё время можно было играть только всякие прибаутки и частушки. Хотя сейчас она превратилась в концертный инструмент: есть композиторы, которые пишут для гармони, а, например, на Урале есть золотая десятка гармонистов. Баяну же доступны все нюансы, он ещё и сам себе аккомпанирует: правая клавиатура играет мелодию, а левая её дополняет. Скажем, правой рукой я играю «ма-ленькой-ё-лочке», а левой «умпа-умпа-умпа» — это и есть аккомпанемент, украшение.
Сейчас появились усовершенствованные баяны — с многотембровыми режимами и клавишами-переключателями. Инструменты для выдающихся баянистов готовят на заказ (вручную, с участием нескольких мастеров). Многотембровый готово-выборный баян, например, может стоить как хороший внедорожник. А звучать — как хороший орган.
Совершенно новое слово 70-х
Ещё более яркие воспоминания у М. Сидоровича от вечера в музыкальном училище, когда 18-летним он впервые услышал «Битлз»:
— Меня как током ударило! Три электроклавишные гитары — бас, соло и ритм, ударные, да ещё ребята поют — это было совершенно новое слово. Не помню, что они играли, но помню свои эмоции: ё-моё! вот это да! Когда я заканчивал училище, решил, что для своего Артёмовского тоже что-нибудь сделаю, наших людей порадую.
И по возвращении домой обстоятельства помогли воплотить эту идею. На второй год работы в школе 21-летний педагог получил приглашение в музыкальный коллектив в ДК им. Попова:
— Пришли мальчишки, все моложе меня: руководитель уехал, а они хотят играть, у них и гитарист, и барабанщик, и все там есть. Я говорю, давайте попробуем. Начал ездить, сначала играли инструментальные вещи. Какое-то время у нас пела молдаванка Лена, которая приехала к нам с группой с концертом и вышла замуж за Толю Потапкина, у них родился сын Алик. Когда Толя пришёл из армии, года через три Елена уехала к себе в Кишинёв, а Алик остался с отцом. Подрос — поступил в музучилище имени Чайковского на ударные инструменты, потому что ещё пацаном в 3-4 года у нас на репетициях садился за ударную установку и начинал барабанить — оказалось, это не просто развлечение. Он сначала играл в ансамбле «Флаг», потом ушёл в «Наутилус» к Бутусову, потом в «Аквариум», теперь живёт в Финляндии.
Дали направление созвездию
Ансамбль «Эридан» — коллектив назвали, как созвездие Южного полушария — пять раз был лауреатом телеконкурса «Юность комсомольская моя», успешно выставлял солистов на всесоюзные конкурсы. Так, Светлана Королёва на «Алло, мы ищем таланты» спела в Москве, солировал с ансамблем эстонец Андерс Эйхен и тоже становился лауреатом. Но, замечает собеседник, «дали направление коллективу, у которого начал вырабатываться свой вкус, стиль» вокалист Анатолий Потапкин и ведущий гитарист Анатолий Князев.
Музыкантов ценили не только в области, в Артёмовском за 9 (с 1969 по 1978) лет жизни группы артисты не раз давали концерты в двух отделениях. Отношение к «Эридану» земляков иллюстрирует такая история:
— Собрались мы в Первоуральск с концертом — пришла отмена. А у нас уже всё готово к выступлению. Что делать? Может, дадим в городе концерт? Да уже 12 часов, когда людей собирать-то? Ладно, попробуем! Поездили, расклеили объявления, и в семь часов этого же дня в зале было битком, даже приставные стулья понадобились. Это всегда было очень приятно, что нас так любили. Дарили нам песни кое-кто. Например, знаменитая наша песня «Любава» — это уральский композитор Геральд Топорков нам подарил, мы её обработали, она стала одной из лучших.
Репертуар и артисты — сокровище
«Покровский хор» в жизни Михаила Сигизмундовича появился в 1994 году. А основная работа была в Детской музыкальной школе:
— На базе школы из преподавателей отдела народных инструментов был создан ансамбль «Сказ» — мы с ним выступали на профконкурсах, завоёвывали дипломы. А потом ансамбль аккомпанировал «Покровскому народному хору», когда мы ездили на Всероссийские народные конкурсы. Когда мне было 45, получил приглашение в хор. Валерий Геннадьевич Рукомойкин там был баянистом и концертмейстером, они сделали ещё одну ставку — все инструментальные аранжировки мы с ним писали попеременке.
Новая веха в творчестве хора началась с приездом В. Н. Косюка. Как хормейстер он закончил институт им. Гнесиных, был направлен в «Уральский народный хор», собранный наполовину из покровчан, а после получил приглашение в «Покровский хор»:
— А он по заграницам с хором везде гоняет, уровень-то, представляете, какой. Ну вот он и начал из покровских артистов выжимать: умел потребовать, когда надо, но очень тактично и по-доброму. А ещё он подбирает репертуар, который всегда отличается оригинальностью. Когда я пришёл, он ещё делал его блоками по 4-5 песен, объединённых одной мыслью.
Создавать интереснейшие программы хормейстеру Косюку помогает поисковая работа. Во время учебной практики он ездил по уральскому региону и собирал фольклор — из богатейшего материала потом даже издал сборники:
— Всё это сохранилось и в репертуаре хора. Вадим Николаевич до сих пор ищет и находит новые сокровищницы. Где он всё это откапывает, я не знаю. Например, мы готовили программу к 75-летию Победы шикарную, там такие вещи — почти неизвестные. Но в марте нас закрыли и всё. Если бы не коронавирус, мы бы и сейчас занимались. А работать очень хочется!
Ищешь внутренним слухом
Факт остаётся фактом: М. С. Сидорович — незаменимый, уникальный участник коллектива. Сегодня инструментальная часть работы, например, аранжировки и аккомпанемент песен, лежит именно на его плечах:
— Вот представьте себе, Вадим Косюк написал песню для хора. А хор у нас трёхголосный: два женских и сопрано, альты и мужской голос добавляется. У каждого своя мелодия, свои вставки музыкальные — а у нас есть старожилы, они такие вещи как профессионалы практически исполняют! Но их мало уже. Дальше хор вступает: где-то нужны проигрыши-переигровки, дополнения, переходы в другую тональность, что-то ещё, чтобы, не повторяя мелодию за хором, сделать интересные вещи. Мы сейчас с Сашей Кощеевым работаем в два баяна, но весь аккомпанемент пишу я.
Иногда, особенно в молодые годы, у мастера рождались спонтанные композиции — не аранжировки, а просто хорошие мелодии, интересные мотивы. Но работа «над аккомпанементом к песням, к темам главным, вокруг которых будет текст» идёт более осознанно, последовательно:
— Мелодия сначала звучит в голове. И ходишь, думаешь, а как лучше начать? А может так, а может так. И всё это без баяна. Просто внутренним слухом работаешь. Когда добьёшься, что ладно сложилось, садишься за инструмент — и снова пошёл искать. Когда вроде бы всё хорошо, приходишь на репетицию, играешь, руководитель говорит, что тут хорошо, а тут не нравится, тут лишнее. И снова думаешь, ищешь.
И душу растеребит, и вылечит
Может ли быть музыка лечебной? Отвечая на этот вопрос, М. Сидорович привёл в пример выступления коллектива в «Юбилейном», где «глаза у публики горят»:
— Есть у нас такие вещи, что, бывает, кто-то на этих концертах и плачет. Думаю, что кого-то эта музыка и лечит, кому-то душу растеребит. В конце выступления обязательно просят «Уральскую рябинушку». И после каждого концерта звучат слова от людей, что они отдохнули и настроение у них новое из-за нашего выступления.
Сейчас у Михаила Сигизмундовича больше времени общаться с любимой семьёй, но, признаётся маэстро, по творческой атмосфере в кругу друзей в «Покровском хоре» он тоже очень соскучился. Уже появились наброски инструментального сопровождения к песне, которую прислал хормейстер В. Н. Косюк, но на предложение рассказать о новых своих идеях сказал так:
— Новые задумки? Я не люблю особенно распыляться, люблю делать что-то одно, но капитально, и в этом смысле работа в хоре мне нравится. Я ведь просто баянист. Прежде всего.
***
Автор публикации приносит свои глубочайшие извинения Анатолию Князеву и его близким и друзьям за ошибку в тексте. В предложении, где собеседник сожалеет о том, что профессионалы высочайшего класса рано уходят из жизни, речь шла об Анатолии Потапкине. А уважаемый А. Князев сегодня живёт и трудится в Екатеринбурге. От всей души желаю Анатолию Николаевичу и всем его близким и друзьям крепкого здоровья и долголетия.
