Тема пресс-конференции была обозначена приблизительно так: дело Рукомойкина и предупреждение обострения межнациональных отношений. Понятно, что связано это мероприятие было с публикацией в газете «Егоршинские вести» и на сайте газеты откровенно националистических высказываний и призывов. Руководители силовых ведомств пытались успокоить артёмовцев, взволнованных этими публикациями. Насколько им это удалось, судить вам.
Мы приводим стенограмму встречи. Сокращения и исправления незначительны.
А. Клименко:
— Я пригласил вас для того, чтобы рассказать о том, какие меры принимает руководство городское, руководство правоохранительных органов по нормализации обстановки. Хотел бы обратиться через СМИ к населению, чтобы мы всё же сохраняли голову холодной, чтобы разум преобладал над эмоциями. Задача СМИ – обозначать проблемы, но никак не разжигать пожар. Если он у нас с вами вспыхнет, то погасить это пламя будет очень тяжело. Нужно очень тактично, аккуратно говорить о проблематике, но ни в коем случае не пытаться заработать какие-то очки, создавая напряжённость на территории городского округа.
А. Ольков:
— После публикации в газете «Егоршинские вести» я вынужден был привести личный состав в боевую готовность. Служба участковых уполномоченных в пятницу, субботу, воскресенье несла службу в усиленном варианте. За это время особо тяжких преступлений зарегистрировано не было. Но вчера, 22 ноября, появилась информация, что в доме по ул. Сметанина размещены листовки с призывом к войне «против чёрных»: «Поднимайся, город Артёмовский!» Сейчас по этому материалу проводится проверка.
Хочу сказать о работе милиции за 10 месяцев. Раскрываемость поднялась по сравнению с аналогичным периодом прошлого года: все убийства раскрыты, тяжкие телесные повреждения тоже. Три уголовных дела по тяжким преступлениям находятся в производстве. Это причинение тяжкого вреда здоровью – Рукомойкин (у кафе «Лира»), Иванов – за посёлком Буланаш, Кошаулин – в районе станции. Кошаулин – преступники установлены, скрываются от следствия. Иванов – подозреваемый установлен, лицо неоднократно судимое, имеет весомый авторитет в криминальной среде. Но думаю, что в скором времени будет задержан и понесёт заслуженное наказание.
Теперь по делу Рукомойкина. Это преступление, которое имело в городе большой общественный резонанс. Остановлюсь на нём подробнее. 13 ноября в «ЕВ» написано, что милиция на него не выезжала. Но заявление поступило к нам и было зарегистрировано 31 октября в 6.30 утра. Сообщение такого рода: возле кафе «Лира» находится пьяный мужчина в лежачем положении. Коль у нас нет медвытрезвителя, мы обязаны сообщить о таком происшествии в «скорую» помощь, что мы и сделали.
Медики оказали первую медицинскую помощь. Видимых телесных повреждений, как пояснили позже, они не обнаружили. Мужчина был доставлен в приёмный покой ЦРБ, но не был установлен. Никто не сказал ни фамилию, ни имя, ни отчество этого молодого человека. А сотрудники Артёмовской ЦРБ, нарушив совместный приказ УВД по Свердловской области и Министерства здравоохранения Свердловской области, не поставили нас в известность, что в приёмный покой ЦРБ доставлен человек, личность которого не установлена. Узнал об этом только дежурный дознаватель, который в 18.30 (вдумайтесь!) объезжал больницу по травмам. Прошло более 12 часов, соответственно, раскрытие преступления по горячим следам было затруднено. Кроме того, имелась информация, что молодой человек упал, видимых повреждений у него не было зафиксировано, кроме того, что шла кровь из носа и из уха. В понедельник, четвёртого числа, я пришёл на работу утром и узнал, что человек оказался в реанимации, в состоянии комы. Незамедлительно было принято решение направить следственную группу в полном составе – следователь, участковый уполномоченный, оперуполномоченный, эксперт. Дальше Вера Валерьевна пояснит, почему дело якобы передавалось от одного следователя другому.
В. Суханова:
— Работа следственного отдела строится на основании Уголовного и Уголовно-процессуального кодекса и подзаконных актов. Дело по Рукомойкину начал следователь, выехавший на место происшествия. В течение рабочих суток он принял решение о возбуждении уголовного дела по ч.1 ст.111 – причинение тяжкого вреда. В дальнейшем уголовное дело было мною изъято и передано другому следователю, который расследует дела по таким составам преступления. В процессе следствия мы устанавливаем характерные данные подозреваемых, свидетельскую базу, данные о личности самого потерпевшего. Нами было установлено, что гражданин Рукомойкин был завсегдатаем подобных учреждений, ранее привлекался к уголовной ответственности за тяжкий состав. Прямых свидетелей-очевидцев не было установлено. Расследование следственным отделом производилось четыре дня, и 5 ноября было передано в следственный комитет в связи с тем, что Рукомойкин от полученных телесных повреждений скончался. В дальнейшем работа по этому делу производилась следователем следственного комитета.
Что касается такого неюридического и некорректного выражения, применённого в статье, как «замять дело», то замять его на самом деле никто не даст, потому что такие дела находятся на контроле как начальника отдела, так и прокурора, а я, как руководитель, заслушиваюсь в главном следственном управлении.
А. Ольков:
— Не хочу плохие слова говорить про потерпевшего, констатирую факт: этот человек ранее привлекался к уголовной ответственности, причём подельниками по его делу по обвинению в тяжких преступлениях были эти же представители армянской диаспоры.
Завтра я в 10 часов вызываюсь на заслушивание именно по этому делу к первому заместителю начальника ГУВД, который контролирует лично криминальные милиции. То есть замять уголовное дело – такого быть не может. Я не слышал такого выражения с начала 90-х годов. В кошки-мышки играть с огнём у нас никто не собирается.
А. Сидорук:
— Расследование преступления постоянно на контроле в Артёмовской городской прокуратуре. Дано поручение заместителю прокурора на осуществление систематического контроля за ходом расследования по уголовному делу. Уголовное дело передано и расследуется следователем Ирбитского межрайонного следственного отдела.
Прокуратурой организована проверка состояния межнациональных отношений на территории АГО, которому будет дана оценка и по результатам которого будет принято решение о принятии мер прокурорского реагирования к органам, которые должны принимать участие, организовывать воспитание чувств терпимости среди населения.
И. Кожевина («Всё будет!»):
— В состояние повышенной готовности в выходные дни состав пришлось приводить потому, что была такая публикация, или потому, что была какая-то реальная угроза?
А. Ольков:
— Угрозы никакой не было. Но в связи с публикацией я подумал, что лучше предупредительные меры принять. Мы с главой администрации определились, что необходимо усилить наряды. А в целом ничего населению не угрожало, обстановка была нормальная.
А. Клименко:
— Я обращаю внимание на то, что сказанное в газете – это одна вещь. А появление листовок с определёнными призывами – это, конечно, уже другое.
И. Кожевина:
— На самом-то деле это звенья одной цепи…
А. Ольков:
— Ну да. Поэтому превентивные меры были, наверное, необходимы.
Г. Таскина («Егоршинские вести»):
— Поступала ли к вам информация о том, что свастика была нарисована на станции на магазинах? Какие меры приняты?
А. Ольков:
— Информация поступала от Никитина Сергея Дмитриевича. Проверки проводились, решение принято в соответствии с законом. Вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Прокуратура с нами согласилась.
В. Ануфриев («Всё будет!»):
— Листовки с призывами, публикации такого рода в поле зрения ФСБ попадают?
А. Мухачёв:
— Попадают. В этом отношении мы ведём планомерную работу совместную. Последствий пока никаких, насколько я знаю по правоохранительной практике. Если будет в дальнейшем, будем принимать меры. В настоящее время проводится комплекс оперативно-розыскных мероприятий по недопущению, по пресечению фактов по разжиганию национальной розни.
Ю. Нелюбина («Альтекс-медиа»):
— На сайте комментаторы, очевидно, конкретные лица, там есть фамилии, имена. Будет в связи с этим какая-то проверка?
А. Мухачёв:
— Проверка в данное время проводится.
И. Кожевина:
— А есть техническая возможность выяснить, кто писал на сайт?
А. Мухачёв:
— Технические возможности есть. Но это процесс нескорый. Должно быть заключение эксперта – на основании заключения и будем решать.
Ю. Нелюбина («Альтекс-медиа»):
— Звучали комментарии якобы из других городов. А может, это местные?
А. Мухачёв:
— Пока не могу сказать ничего конкретного. Выясняем. Интернет – это всемирная сеть…
В. Ануфриев:
— Когда говорили о листовках, мысль мелькнула: будет очень нехорошо, если авторов листовки быстро установят, а тех, кто совершил преступление, не найдут.
А. Ольков:
— Чем быстрее мы раскроем это преступление, тем быстрее вся эта возня уйдёт в небытие. Граждане армянской национальности, которые продолжительное время проживают на территории Артёмовского городского округа, уже давно слились с русскими. У них – русские жёны, дети, которые родились здесь. Дети ходят в наши школы. Поэтому не сказал бы, что они гости. Какие они гости? Они граждане России, Российской Федерации, они служили в российской армии, после этого остались здесь.
Преступление это рано или поздно будет раскрыто. Но вы понимаете, слухи идут, а в деле-то ведь нет ничего. Порядка десяти человек допрошено – поголовно, с прихода каждого в кафе «Лира» и до ухода его. И никто ничего не видел. Вот самое-то странное что: все всё видели и никто ничего не видел. Вот вы пишете, что люди боятся. Боятся чего? В газете «Всё будет!» напечатано интервью с Н.Г. Линчаком. Корреспондент спрашивает: «А вы не думаете, что на вас тоже будет оказано давление?» Ответ: «Сколько лет работаю, никогда такого не было». И не будет никогда, понимаете? И его подчинённые, следственный комитет ничего не боятся. Кроме того, он сказал, что если уважаемые граждане Артёмовского чего-то боятся, то есть такой закон федеральный – о защите свидетеля. И прецеденты у нас были, когда мы секретили свидетеля, который давал важные показания в суде. Можно же даже поменять фамилию. Но никто на это не идёт. Никто не хочет говорить правду. А по поводу распространителей этих листовок, наверное, нужно будет разобраться в сути, мотивах распространения этих листовок. Я не думаю, что распространитель будет утверждать, что вот прочитал «Егоршинские вести» и решил… Может, он просто не совсем здоровый на голову. Такие в нашем городе есть.
И. Кожевина:
— На мой взгляд, публикация вот этих агрессивных высказываний была абсолютной провокацией со стороны газеты «ЕВ». То, что было написано, особенно на сайте газеты, нормальным людям читать просто невозможно. Но, думаю, газета уйдёт от ответственности…
А. Ольков:
— Я незамедлительно отреагировал на это, потому что считаю, что в этой публикации (это моё субъективное мнение) содержатся признаки преступления, предусмотренного п.1 ст. 282 УК РФ. Поэтому я статью и материал направил в следственный комитет, в прокуратуру. Там сейчас будут проводить проверку, исследования, экспертизу, после этого будет принято законное решение.
А. Клименко:
— Поэтому я просил в своём выступлении СМИ быть очень аккуратными. То, что произошло на сайте, у некоторых, у меня по крайней мере, вызвало шок.
И. Кожевина:
— Так и есть. Люди испуганы очень. Публикация могла иметь непредсказуемые последствия, если бы, на самом деле, нашлись одна-две головы таких ненормальных, горячих.
А. Клименко:
— Правильно. Преступники национальности не имеют.
В. Ануфриев:
— А как людям не бояться, если весь Кавказ, судя по публикации, подтянется? Провокация, она и есть провокация. Национальные предрассудки, они самые живучие. На этом деле поднять людей можно мгновенно. А потом…
А. Клименко:
— Тем более в России, где печальный опыт имеется.
В. Ануфриев:
— Дело не в том, что мы должны молчать. Я категорически против того, чтобы не писать о проблемах. Если мы молчим, мы получаем Кущевскую. Другое дело, когда на первый план выпячиваются отморозки какие-то. Это уже получается не борьба с ними, а точно наоборот – их реклама. Не знаю, что авторы публикации преследовали, но получилось так…
А. Ольков:
— Из Владимира Рукомойкина просто сделали героя, хотя характеризуется он отрицательно. Я понимаю, для мамы он всегда был хорошим и, наверное, таким останется в памяти, так же, как для сестры. Но нужно реально смотреть на вещи. Не хочу обвинить его в том, что он сам виноват, потому что получается, что он действительно заступился за того товарища, с которым пришёл. Сейчас выясняется, кто именно нанёс ему телесное повреждение, от которого он скончался.
И. Кожевина:
— Мне кажется, тут есть ещё один момент, над которым милиции, правоохранительным органам нужно задуматься. Не случайно люди вот так выплеснулись на этот сайт. Это значит, есть недоверие к милиции, правоохранительным органам, органам власти. Люди не верят в то, что вы сможете навести порядок. Не верят, что преступника найдут и накажут. На этом фоне – на фоне недоверия вам – всё и возникает.
В. Ануфриев:
— … Бывают события, которые порождают недоверие.
А. Ольков:
— Сотрудники милиции – такие же люди, такие же человеки. Учились в таких же школах, как и вы. Заканчивали такие же институты, ходили в те же детсады. Они же в одном обществе с вами воспитывались. Они не какие-то там копы, полицейские из Америки. Они наши граждане, из города Артёмовского. И говорить о том, что милиционеры – плохие… Тогда нужно смотреть на себя. А мы? Мы такие же.
Я – за разумное взаимодействие, в том числе со СМИ. Давайте друг друга уважать, делать общее дело. Пусть в нашем городе всё будет тихо-мирно.
Да готов я к тому, что 50 машин приедет, как угрожают в газете. Подниму весь отдел – 250 человек – и будут они спать в отделе на вещмешках. Но зачем это всё?
В. Ануфриев:
— На чём воспитываются люди? На СМИ, на телевидении. Если в Миассе прошла акция устрашения – и до сих пор не слышно, что кого-то там выявили, нашли, хотя участники акции и не скрывались, как верить милиции?
А. Ольков:
— Там возбуждено уголовное дело, в том числе против руководителей ОВД – не среагировали они правильно. 18 человек охраняли фестиваль – ну мало очень сил. И резерв в 30 км был. Ну и против тех, кто устроил побоище, тоже возбуждено. В Краснодарском крае, думаю, тоже много народу пострадает, потому что там ситуация действительно серьёзная. Но вообще, вы же понимаете, южные районы очень отличаются от северных.
И. Кожевина:
— У нас тоже страшновато вечером выходить на улицу.
А. Ольков:
— Я вам ещё раз скажу: преступность-то вниз идёт. Преступлений у нас зарегистрировано 766 (на 133 меньше, чем в прошлом году). Хотя народу к нам обращается много, всё-таки доверяют.
И. Кожевина:
— Народу просто некуда деваться.
В. Ануфриев:
— Про южные территории. Говорят, что там за 8 лет шесть человек убито. А у нас за неделю три человека погибло.
А. Ольков:
— Три, согласен. Но эти преступления совершили люди, которые проживают на территории АГО, не приезжие бандиты из Чечни. Угрожают на сайте: «Салам, мы приедем!» Да никуда они не приедут. Я лично встану на перекрёстке и буду их отлавливать, как волков позорных.
И. Кожевина:
— Есть, наверное, какие-то фигуры в АГО, которые вы знаете, которые склонны к действиям непредсказуемым, к экстремизму. Вы держите их на контроле?
А. Ольков:
— Не так много у нас в городе экстремистов-террористов, и они не так опасны, потому что давно живут на территории АГО. Все лица, которые склонны к этому, стоят у нас на учёте, отслеживаются. При необходимости мы получаем информацию: чем они живут, чем дышат. Совместно с ФСБ мероприятия проводим. Вернёмся к тому, для чего я усилил наряды милиции. Это были превентивные меры: а кто его знает, а вдруг? Я не хочу, чтобы в моём городе был беспредел. Хочу, чтобы все жили и работали спокойно, никого не боялись.