Это, безусловно, новая форма работы. Этим (но не только), видимо, и объясняется такое внимание — буквально набег! — областных и даже федеральных СМИ к визиту высшего полицейского начальства области в наш периферийный городок.
То, что это было «не только», подтвердилось уже в вечерних интернет-новостях. Коллеги-журналисты с одного продвинутого интернет-ресурса буквально выпросили пятиминутный перерыв, чтобы успеть за это время задать генералу Бородину пару «неудобных» вопросов, а потом только они и прозвучали в передаче. Брифинг же для действительно заинтересованных в итогах поездки журналистов состоялся гораздо позднее, когда закончился приём посетителей.
Кстати, записалось на приём около сорока человек. Однако под прицелом телекамер почти половина записавшихся отказалась от намерения поделиться своими проблемами и бедами с областным полицейским начальством.
Что сказать о самом приёме? Выслушивали каждого пришедшего, мы некоторое время были сами свидетелями этому. Даже если вопрос не относился непосредственно к работе полиции, генерал Бородин и его помощники оформляли заявление, чтобы потом направить его в то ведомство, которое должно дать ответ заявителю — в прокуратуру, службу судебных приставов, следственный комитет. Судя по реакции, люди в основном выходили из кабинета удовлетворёнными состоявшимся разговором. Это были самые разные посетители — и те, кого мы часто видим в своих редакциях с их жалобами, и те, кто отчаялся «искать правду» во всех других инстанциях, и бывшие работники правоохранительных органов, и даже депутаты Артёмовской Думы.
После того как кабинет покинул последний посетитель, генерал-лейтенант Бородин провёл обещанный брифинг.
— Подведём краткие итоги. Люди приходили с самыми различными вопросами. Здесь и бывшие сотрудники приходили, и родственники сотрудников, женщина высказывала претензии о том, что необоснованно вынесено постановление об отказе следственным комитетом уголовного дела. И СМИ касалось. Почему полиция не может реагировать, когда там критикуют. Ну критика, критика… Она должна быть. Самое главное, она должна быть объективной, и я к этому нормально отношусь. Конечно, не должно всё доходить до какого-то маразма. Когда она нормальная, критика, она открывает глаза. Это нормально, мы к этому идём, демократическое государство всё же. Вопросы были и по железнодорожным переездам, и по судебным приставам. Ряд заявлений, которые я принял, отправлю по подведомственности на имя руководителей областных. Ну, а так, в целом, обычный приём. Многие моменты я знал, и ситуацию знал в целом по району. Она нашла подтверждение. И тут заслуживают внимание те, кто на правильном пути. А те, кто хотят 90-х годов, не дождутся, не то время. Я считаю, что это полезно — с народом пообщаться. И депутаты были, и с ними пообщался, а сейчас пойду в администрацию — с руководителями пообщаюсь. Всё это на пользу пойдёт. Даже такие моменты, когда инспекторский состав ДПС составляет протоколы, либо сотрудники железнодорожного управления составляют протоколы за переход в неустановленном месте. А если далеко железнодорожный мост, через который проходить, человек всегда выбирает кратчайший путь. Своим сотрудникам ГИБДД я дал поручение, чтобы вот этим не заниматься: понятно, если нет тротуаров, грязь и люди идут по проезжей части — это нарушение, но надо поставить себя на их место. Как бы ты поступил? Пошёл бы по грязи в ботинках? Можно поставить знак ограничения скорости, но инспектора должны понимать и уважать пешеходов.
— Были ли сегодня заявления от предпринимателей о фактах вымогательств?
— Нет, не было. Я ожидал, что кто-то пожалуется, была возможность, вы же видели, разговаривали при необходимости и чисто конфиденциально, с тем, чтобы не было утечки информации.
— А вот разговор о группировках, воюющих на дорогах Артёмовского…
— Эту ситуация я знаю, я в курсе. И мы работали по этой ситуации, и в прошлом году работали. Здесь никто не должен отмалчиваться и надеяться на то, что должна чисто полиция этим заняться. Да, мы примем соответствующие меры, и, уверяю вас, это долго ждать не будет. У нас уже возбуждено четыре дела, 18 протоколов административных было составлено до этого. Ушло то время, когда разбирались по понятиям. Если есть какие-то претензии, жалобы, должно быть официально оформлено заявление. Сами группировки не должны по понятиям разбираться, должны разбираться сотрудники полиции в рамках закона.
— У нас такое впечатление, что наша полиция действовала совсем не так, как должна была.
— Понимаете, они, может, не обладали той информацией, которой мы там, в Екатеринбурге, владели, потому что у меня и другие службы работают. Когда первый раз вот это пресекли, мы не стали даже задействовать личный состав местного отдела — для того чтобы исключить утечку информации. Это же человеческий фактор, небольшой город, друг друга все знают и не каждый осмелится выступить открыто. К Тазитдинову есть вопросы, но не настолько, чтобы решать вопрос о соответствии занимаемой должности.
— Понимаете, странная ситуация сложилась. Например, человек проткнул ногу гвоздём, попал в приёмный покой, и на следующий день к нему обязательно придёт участковый и спросит, не криминал ли это. А тут такие разборки, весь город об этом знает. Нам, СМИ, говорят, что всё под контролем. Но при этом не возбуждаются уголовные дела, потому что нет заявлений.
— Если он попал в приёмный покой, то врачи обязаны в любом случае направить сразу же, незамедлительно, не дожидаясь утра, информацию в территориальный отдел внутренних дел. Поступил с ножевым ранением, огнестрельным ранением — сразу же, моментально информация должна передаваться в территориальный отдел, и группа должна выезжать. А если идёт задержка информации, значит уже надо разбираться. Есть же приказ по Минздраву, и они это прекрасно знают. Сотрудники полиции должны владеть информацией и должны работать на опережение, пресекать возможные действия. Мало ли кто там бизнес или чисто лидерство пытается организовать и прикрывается своим положением! Я уверяю, вот для меня здесь никаких нет авторитетов, мы разберёмся. И с теми, кто имеет статус определённый, тоже разберёмся. Просто здесь самое главное — чтобы и люди не молчали. Понятно, боятся. Но у нас есть контактные телефоны, куда можно позвонить, и в УВД можно позвонить, а там уже мы примем меры. Я же заинтересован в том, чтобы люди нормально жили, регионы нормально жили.
— Ваш приезд — новая форма работы: он первый, плановый, пробный. Но прошла такая информация: вы приехали в связи с тем, что кое-кто из местных жителей через телевизионное агентство выложил ролик с жалобами Мишарину на то, что их зажимают местные группировки, периодически их бьют, вот именно поэтому вы сегодня и приехали. Действительно это так?
— Приехать ради показухи, с тем чтобы телевидение тебя отсняло, показали на экране — это не моё дело. Но раз вы хотите со мной прямого общения, я от этого не отказываюсь. Я хотел к вам приехать ещё в начале марта, но, к сожалению, сложно вырваться. Приехать, здесь полчаса, час побыть, завернуться и уехать — это не мой принцип. Я и рассчитывал: пока всех не приму — не уеду. Я полицейский, моя задача — заниматься правопорядком, раскрывать преступления. На этом некоторые зарабатывают себе политические очки, но мне это интересно.
— Так вы приехали, чтобы выслушать граждан с их жалобами или действительно оценили обстановку по тем событиям, которые у нас были?
— Я давно уже знал об этих событиях, и вы знаете о том, что ещё в прошлом году здесь работали, и в этом году сотрудники работают. И мне хотелось узнать мнение простых жителей по этой обстановке: действительно всё так либо СМИ это нагнетают. Я знаю, что здесь происходит. Да, есть группировки, и мы с ними разберёмся. Но здесь должна не одна полиция заниматься, здесь должны все заниматься. Муниципалитет, депутаты, все должны заниматься этим. И если надо, здесь будут наши сотрудники каждый день. Самое главное, чтобы вовремя была информация, а мы по Артёмовскому давно работаем.
— Контактные телефоны, может, дадите?
— Телефоны вы получите у начальника управления делопроизводства и режима. Звоните, не стесняйтесь, мы заинтересованы в том, чтобы здесь был порядок и чтобы люди верили в полицию. Когда инспектор ГИБДД составляет протокол — кому он нужен, этот протокол? Да ты предупреди лучше пешехода: «Слушайте, здесь нет тротуара, но вы аккуратней там по обочине, знак нам пока не удалось установить».
— Вот вы говорите о доверии, о том, почему люди не обращаются. Правильно, у нас город маленький, все друг друга знают. У меня жена всю жизнь проработала в школе, она говорит: я иногда поражаюсь тому, что вижу в форме бывших учеников, которых вообще трудно было представить сотрудниками милиции. Что дала нам реформа, если люди остались те же?
— Анатолий Алексеевич, это направленная реформа, вы поймите правильно, что в один день полиция не может поменяться, и постепенно вот эти люди, которые случайно попали, где-то закрепились, уйдут, их система всё равно выдавит, и на смену им придут нормальные ребята, которые будут работать. Сложность в том, чтобы набрать именно хороших кандидатов. Задача в том, чтобы было почётно служить. Чтобы дети гордились, чтобы родители годились тем, что их сын, отец служат в полиции.
— Раньше комсомол направлял в милицию на работу. Пришёл из армии, встаёт на учёт в комитете комсомола, его посылают….
— Время это ушло. Сейчас молодёжь, начиная с 12 лет и выше, какой у них разговор? Матерная речь уже в порядке вещей. Вы вспомните 80-е годы. Если кто-то где-то выразится нецензурной бранью, обязательно остановится человек и сделает замечание. Это стыдно было. Сложно сейчас, но полиция открыта для общения. Вы увидите, в течение года, полутора лет всё равно ситуация будет меняться в другую сторону. Мы же не только предоставляем факты положительные, мы же негативные тоже предоставляем. И служба собственной безопасности направляет материалы в суд, следственные комитеты возбуждает уголовные дела, направляют в суд, сотрудники получают реальные сроки. Мы сейчас строим вместе с обществом новую модель полиции, партнёрскую модель общения общества и полиции. Какое ведомство ещё так открыто, которое говорит о своих недостатках? Но мы сами одни не наведём порядок в тех условиях, в которых мы сейчас находимся. Требуется помощь общества, а не просто — созерцать, критиковать. Критика должна быть, но она должна быть обоснована.
— Михаил Анатольевич, такой момент. Прошёл какой-то этап реформы. Мы, опять же поскольку город маленький, всех людей, которые работают в полиции, знаем. И видим, что тех, кто вроде бы реально работал, почему-то теперь нет. Зато остались те, которых мы знали не с лучшей стороны: один лесом торгует, другой металл принимает, третий деньги собирает с предпринимателей…
— Здесь много факторов, я с вами целиком и полностью согласен. Первое: аттестационная комиссия здесь местная была, мы не могли через нашу аттестационную комиссию пропустить весь личный состав. Это затянулось бы на несколько месяцев. Я знаю, что, к сожалению, многие ушли. Но основной нашей задачей было, чтобы нормальные парни остались, те, которые работали. Некоторые готовы восстанавливаться, и здесь у вас есть такие. Поверьте, вот эти, кто там лесом занимается, кто металлоломом — они всё равно будут выявлены. Аттестационная комиссия — это же не рентген, через который пропустил человека и всё сразу увидел. Через магнитный томограф они тесты проходят, и раз прошли, значит умудрились каким-то образом. Но поверьте, рано или поздно эти люди будут вынуждены уйти. Если сами не уйдут, мы им поможем, и с вашей помощью поможем. И скрывать не надо: если есть конкретные факты, где кто-то чем-то занимается, у нас есть службы специальные и возможность реализовать эту информацию законно — с возбуждением уголовного дела.
— В какой срок, в какой форме будут даны ответы на вопросы, которые сегодня вам задали артёмовцы?
— В течение 30 дней по закону. Но 30 суток я никому не ставил, где-то 15 числа. В письменной форме я постараюсь сам подписать, ну а там, где заявления будут направлены в другие ведомства, они уже сами должны подготовить и дать ответ. Я-то буду писать в любом случае, что ко мне на приёме такого-то числа обратился гражданин, и постараюсь уведомить гражданина о рассмотрении заявления. Таким образом это обычно делается.
— По поводу той ситуации, когда стычка произошла, а граждане заявления не пишут. Что должна делать полиция? Встретились, подрались, до тяжкого, слава богу, не дошло, но тем не менее стычки продолжаются, и полиция не может никак повлиять. Что делать?
— Почему полиция не может? Полиция — не только те сотрудники, которые работают на территории Артёмовского, у нас есть в главке и другие службы, которые занимаются отслеживанием ситуации, и поверьте, вот эта категория, там «синие», «лесновские»…
— То есть и вы сейчас подразделяете…..
— А что здесь скрывать, что здесь такого? Я нисколько не скрываю: да, это есть. Я открыто говорю: такая ситуация существует, мы по ней работаем, и участники этих стычек должны быть законно преданы суду в дальнейшем, если они не откажутся от своих намерений. А где информация? Почему никто не сообщил? Я только рад буду, вплоть до анонимного звонка дежурному. Звоните анонимно, если боитесь за свою жизнь, но информация заслуживает внимания начальника розыска, начальника главка, сообщайте о том, что у нас вот такая ситуация, во столько-то очередной сбор, такое-то оружие там есть. Всё это мы примем к сведению.
— По поводу личного состава. Военное ведомство, например, начинает готовить себе кадры с молодых лет, — кадетские классы есть, суворовские училища. Почему полиция не занимается этим?
— У нас ряд учебных заведений был закрыт, хотя основное сохранили. С детства… Но здесь должно быть финансирование, всё упирается в финансирование… Да, можно было бы открыть и специальные классы для будущих следователей полиции, следственного комитета, сотрудников уголовного розыска. Ребята хотя бы пройдут азы. Ну хотя бы будут отличать, где необходимая оборона, а где превышение необходимой обороны. Это юридическая грамотность населения… Интересная тема.
На этом брифинг закончился. Всей команде ГУВД предстояла ещё встреча с руководством города.
Правду искали и депутаты?
На приём к начальнику ГУВД записалось четыре депутата — Т.Н. Тер-Терьян, Р.П. Гареева, А.С. Вакорин и В.Е. Дынул. С какими вопросами обратились к главному полицейскому области местные депутаты, М.А. Бородин не ответил. Сказал: просили прессе не говорить. Однако Татьяна Николаевна Тер-Терьян не скрыла от нас, что её очень беспокоит затянувшийся конфликт между группировками. Поскольку её муж, хирург, дежурил в больнице в тот день, когда на Покровской трассе произошло очередное столкновение, она в курсе, что на самом деле врачам пришлось после этой драки потрудиться.
— Что это за дела, — сказала она. — Какие-то казаки всё с «синими» разбираются. Артёмовскому населению очень неспокойно.
А.С. Вакорин хотел на приёме разобраться, почему так и не возбуждено дело против того, кто прямо на глазах у сотрудников ГИБДД проткнул колёса его машины. Об этой истории мы уже писали. Александр Сергеевич называл конкретного виновника. Нам, кстати, тоже интересно: почему? Дело в том, что называемый им виновник, как нам сказали, связан с той самой группировкой «синих». И это определённые подозрения вызывает.
Р.П. Гареева хотела обсудить работу участковых и задать М.А. Бородину какие-то личные вопросы.
В.Е. Дынул попросил во время аудиенции всех посторонних удалиться. Предполагаем, что речь шла об АЖБЗ — сегодня завод в сложном положении, и сложности эти связаны не только с экономической, но и с юридической стороной дела.
Из работников — бывших и настоящих — правоохранительных органов на приёме были замечены Э.М. Никитина, Н.М. Кулишова и А.Г. Ольков.
Эльвира Михайловна хотела выяснить, когда наконец будет ремонт в ОВД, а также её интересовал «воспитательный» вопрос.
А.Г. Ольков, бывший начальник отдела внутренних дел, разговаривал с М.А. Бородиным один на один.
Самым трудным — и скорее, даже в моральном плане, — был вопрос, с которым пришла мама полицейского, погибшего во время командировки в Екатеринбург. Помните, мы рассказывали об этом — артёмовский кинолог, молодой парень, погиб, выпав из окна общежития. Она считает, что гибель её сына не была случайной и по факту его гибели должно быть проведено полноценное расследование.