В День Победы состоится шествие в память о ветеранах войны и труда: люди с портретами своих предков, прошедших через Великую Отечественную, пройдут по улицам городов и посёлков. Эта акция доброй воли под названием «Бессмертный полк» стартовала в прошлом году в Томске, а в этом, 2013-м, к акции присоединились и другие города России, в том числе девять населённых пунктов Свердловской области, включая и Артёмовский городской округ.
Наша газета уже сегодня готовится к участию в этом мероприятии: мы вспоминаем своих дедов и отцов.
Рассказывает Константин Бороздин:
Бороздин Константин Александрович
Дед, Бороздин Константин Александрович, почти никогда не говорил о войне, все его воспоминания отложились в памяти его сыновей Валерия и Александра, как сказанные за столом, во время встреч с другими воевавшими. Они в свою очередь пересказали их мне. Дед участвовал в одной из самых трагичных в истории Великой Отечественной войны наступательной операции — Ржевско-Сычевской. Как он вспоминал, бои на этом направлении были страшными. Будучи командиром танка, он с экипажем прорвался в тыл к немцам, уничтожил несколько огневых точек, но танк завяз в болоте. В это время его начала атаковать фашистская авиация. В момент, когда дед закрывал люк башни, осколком пули он был ранен в голову. Но он не покинул поле боя, экипаж смог вытащить танк из болота и продолжить сражение. Дело было у деревни Векшино. За этот бой его наградили орденом Красного Знамени и дали отпуск домой. Один из эпизодов этого наступления сильно врезался ему в память и оставил рваный след в его душе. Экипаж танка, состоявший только из комсомольцев, по непонятным причинам вырвался далеко вперед с занимаемых позиций и немцы его подбили. Танкисты отстреливались до последнего из всего оружия, не покинув машины, но когда у них кончились патроны, германская пехота обложила его снопами соломы и подожгла. Бойцы не сдались, они так и сгорели заживо в боевой машине. Все это происходило на глазах остальных танкистов, но им запретили прийти на помощь погибавшим товарищам, чтоб не обнаружить свои основные силы, стоявшие в укрытии. Также дед участвовал в боях под Ельней, где тоже шли серьезные бои. Танки то отправляли в наступление, то приходилось отступать. И так несколько раз. Постоянно бомбила авиация, и танкисты даже понять не могли, немцы их бомбят или свои. За время Великой Отечественной войны Константин Александрович был награжден орденом Красного знамени, орденом Отечественной войны II степени и медалью «За боевые заслуги».
Гашков Моисей Константинович
Мой прадед, Гашков Моисей Константинович, по рассказу бабушки, до войны служил в войсках НКВД. На фронт ушел в июне 1941 года добровольцем. Но, так как у него был порок сердца, в декабре его комиссовали и отправили на родину работать в колхозе, как партийного работника.
Проработал он ровно год, за это время он трижды писал заявление в военный комиссариат с просьбой отправить его на фронт, но каждый раз получал отказ. Наконец в декабре 1942 года он добился своего и снова отправился воевать.
На войне были и два его младших брата, Тимофей и Николай. С Тимофеем они служили рядом, возможно, в одном полку. Тимофей пропал без вести в марте 1942 года, как говорил прадед, после сильной бомбежки сахарного завода в Брянске. Моисей Константинович приезжал на это место во время войны с надеждой найти хоть какую-то информацию. Но от сахарного завода осталась ровная площадка и ни одной могилы тех бойцов.
Младший брат, Николай, пропал без вести в апреле 1942 года.
По официальным данным Моисей Константинович умер от ран в полевом госпитале 10 апреля 1943 года, но бабушка говорила, что у него не выдержало сердце.
Рассказывает Ирина Кожевина:
Кожевин Василий Григорьевич
Мой дядя Василий Григорьевич Кожевин, 1924 года рождения, лейтенант. До призыва работал буровым мастером. Призван в 1944 году. Закончил училище сначала в Свердловске, затем Урюпинское военно-пехотное училище, которое готовило командиров взводов. В двадцатилетнем возрасте стал командиром пулемётного взвода. Участвовал в боях за столицу Венгрии Будапешт. Накануне окончательной победы, 23-26 апреля 1945 года, его воинская часть приняла участие в битве под Брно в Чехословакии, где Василий Кожевин был тяжело ранен в голову, отправлен в санбат. Известие об этом пришло уже после Дня Победы — в письме от сослуживца. Там же написано, что В.Г. Кожевин, как один из храбрейших воинов, представлен к правительственной награде.
Считается пропавшим без вести, поскольку место захоронения также не установлено.
Кожевин Григорий Афанасьевич
Мой дед Григорий Афанасьевич Кожевин, 1901 года рождения, в годы Гражданской войны сражался в будёновских войсках. В мирное время был обычным торговым работником. А на Великую Отечественную был призван в 1942 году, служил рядовым в составе 69-й армии Воронежского фронта, сапёром. В августе 1943 года участвовал в освобождении Харькова — бои за этот город считаются самыми кровопролитными во всей Второй мировой.
Пропал без вести, точное место захоронения неизвестно.
Рассказывает Анатолий Корелин:
Корелин Алексей Романович
Моему отцу, Алексею Романовичу Корелину, 19 июня 1941 года исполнилось 19 лет. Через три дня началась Великая Отечественная война.
Отец работал топографом в Буланашской геолого-поисковой партии. Повестку о призыве в армию получил 9 октября 1941 года. В запасном полку в Ивановской области окончил курсы младшего политсостава и получил воинское звание «младший политрук». На фронт попал во время наступления под Москвой. В составе войск 258-й стрелковой дивизии участвовал в Калужской наступательной операции. Участник конно-лыжных десантов. Первый раз был ранен у станции Чернь Тульской области.
После излечения вернулся в строй. Служил артиллерийским разведчиком-наблюдателем. Второй раз был ранен и контужен во время отступления к Сталинграду при переправе через Дон.
В третий раз тяжело ранен и контужен после попадания тяжёлого снаряда в КП 258-й дивизии, откуда он вёл наблюдение за противником. Случилось это 10 октября 1942 года. После длительного лечения комиссован 6 марта 1944 года по инвалидности.
Награждён дважды медалями «За отвагу», медалью «За победу над Германией».
Рассказывает Борис Карачанцев:
Калугин Александр Макарович
Говорят, бог даёт человеку испытаний столько, сколько он может вынести. Моему дяде Александру Макаровичу Калугину, видно, было дано вынести многое.
Когда ему было шесть лет, раскулачили его отца, обычного крестьянина-середняка. Отобрали всё — дом, сельхозинвентарь, лошадей, скот. Семья, где было шестеро детей, переехала в Егоршино. Во время этих передряг заболел и умер самый младший из детей, Иван. Неприветливо встретила егоршинская земля своих новых жителей. Большой семье трудно было найти жильё. А затем в одном из окрестных сёл отец купил старый амбар и из него скатал домик.
— Тяжело жилось. Пришлось походить «по миру», «покусочничать». Особенно хорошо подавали в доме у управляющего шахтами, в «шахтёрском доме», — вспоминала его сестра. — В прихожую, где мы стояли, быстро выходила хозяйка в длиной чёрной юбке, белой блузке с кружевами, в туфлях на высоком каблуке и выносила большую круглую булку белого хлеба.
Но время шло, жизнь потихоньку налаживалась. Александр закончил семилетку и по тем временам стал очень образованным человеком. Поступил работать в районный узел связи. Война резко смешала все планы.
После призыва Александр был направлен в Свердловское училище командного состава. Шесть месяцев пролетели быстро. И вот лейтенант Александр Калугин направляется на Восток к берегам Японии. Вместе с другом они написали рапорт начальнику училища с просьбой «направить на Западный фронт». Пожилой полковник, начальник училища, предложил им забрать свои рапорты и выехать к месту службы на Восток, но молодые люди требовали, просили, настаивали.
И вот фронт, восемнадцатая армия, Малая земля, та самая армия, в которой начальником политотдела воевал и полковник Л.И. Брежнев. Как-то я спросил: «Дядя Саша, а ты Брежнева видел?» Он ответил, что несколько раз бывал в штабе 18-й армии, так там все полковники были. Может быть, один из них был Брежнев. «Я ведь его генеральным секретарём уже не мог видеть, поэтому точно не могу сказать».
О войне говорить он не любил, своё тяжёлое ранение получил, когда их штаб (он служил помощником начальника штаба батальона), расположившийся в уцелевшем домике на окраине деревушки, попал под артобстрел немцев. Он стоял у окна и смотрел, откуда летят немецкие снаряды и мины. Одна из них ударила в дом. Домик разметало. Из восемнадцати человек, которые находились в доме и пристройках, в живых осталось только двое. Он и ещё один солдат. Один из осколков вырвал кусок щеки. Стекло засыпало глаза. Наступила темнота. Как оказалось, на всю жизнь.
Потом была клиника профессора Филатова в Одессе и два десятка операций. И один глаз начал различать свет. Но случилось непредвиденное: немного поправившись, Александр направил домой письмо и фотографию, где он в военной форме с перевязанной головой и глазами. В письме пояснял, что сам писать не может, потому что ранен в кисть правой руки. Но отец, увидев фотографию, сразу же определил: «Он ничего не видит, незрячий». Отца парализовало. Родные написали об этом Александру — и глаз, который подавал надежду, вновь перестал различать свет.
Демобилизовавшись, он вернулся домой, надо было что-то делать, как-то жить. Трудно это решить, когда тебе чуть больше двадцати и ты ничего не видишь. Я хорошо помню, как много было фронтовиков без ног — они передвигались на маленьких платформочках с колёсами-подшипниками и толкателями в руках, похожими на утюги, покалеченные, они собирались у пивных ларьков на рынке, пили и пели песни.
Много судеб было сломано войной. Но он устоял. Поступил в общество слепых, потом в качестве его руководителя много сделал для его развития. Организовал производство картонной тары, жестяных банок, электропроводки для автомобилей. В общество собрались все слепые и слабовидящие Артёмовского. Общество не только давало работу, но и строило жильё, организовывало быт инвалидов. А какая была великолепная самодеятельность, на всех городских концертах хоровые коллективы ВОС были непременными участниками. И песни «Красные гвоздики», «Рисует узоры мороз на оконном стекле», думаю, до сих пор помнят ветераны города.
Александра Макаровича очень уважали. К его боевым наградам добавились и трудовые. Он стал кавалером ордена «Октябрьской революции». Вместе с Ниной Андреевной они создали крепкую семью, родив и воспитав двух сыновей, а потом помогали воспитывать двух внуков и двух внучек. Так случилось, что ему пришлось пережить свою жену и младшего сына.
Нелегкая ему выпала доля, но он всегда был сдержан и спокоен — до последнего его дня к нему приходили знакомые и родственники за помощью и за советом. Да и сейчас, наверное, многие в сложной ситуации думают: а как бы он поступил в этом случае?
Рассказывает Любовь Шмурыгина:
Хорошилов Яков Иванович
Своего деда, Якова Ивановича Хорошилова, я никогда не видела. Он умер за шесть лет до моего рождения. Но всё своё сознательное детство я слышала рассказы бабушки о нём. Как он строил дом, вот этот, в котором мы сидели и разговаривали, как он ловко управлялся с лошадьми, как любил работать. А как пел, говорила, — заслушаешься! Мы с ней рассматривали его фотографии: вот он красноармеец в шинели, вот он в санатории «Самоцвет», вот он в рабочей форме, вот он на крылечке какого-то Дома культуры с двумя товарищами. Но особенно меня всегда впечатляла вот эта, на которой он на лошади с шашкой и наганом.
Я пыталась представить себе его живого — крепкого, статного, с густой шевелюрой, а чертами лица очень похожего на моего отца. И всегда думала, что было бы здорово, если бы у меня он был…
Хорошилова Якова Ивановича мобилизовали на фронт Усть-Уйским РВК
2 июля 1941 года в 942-й стрелковый полк 268-ую стрелковую Мгинскую Краснознамённую дивизию. Эта дивизия с августа 41-го вела бои на Северном фронте, и Яков Иванович с начала войны воевал на этом направлении. Мой отец вспоминает, как его отец рассказывал, что участвовал в боях за оборону Ленинграда. А через год, 23 июля 42-го, мой дед получил ранение в лицо, лечился в госпитале и спустя две недели вернулся в свою часть — «в составе батальона выздоравливающих», как значится в сохранившейся справке, датированной 3 августа 1942 года и подписанной красным карандашом начальником медчасти. Но ещё через месяц он получил второе ранение, на этот раз тяжёлое — в ногу: была повреждена берцовая кость и коленный сустав (в домашнем архиве об этом тоже есть документ — пожелтевший и просвечивающий на сгибах листочек «свидетельство о болезни №123»). По словам моего отца, наш дед всю оставшуюся жизнь хромал. Ранбольной Яков Хорошилов лечился в эвакогоспитале до ноября и шестого числа был уволен в запас по ранению.
…В прошлом году на встрече с ветеранами войны под общий гул праздничного общения мы тихонько разговаривали с одним старым солдатом. Он тогда сказал: мне повезло — меня ранило, так я выжил. Помню, задели его слова: как же так, он ведь герой. Но теперь понимаю: это для нас сегодняшних война — героизм и всё, а для них, тогда живых и молодых, кроме героизма, война была страхом, отчаянием, потерями, желанием дожить. Вот и моему деду то изувечившее ногу ранение, скорее всего, спасло жизнь. И, как ни крути, дало жизнь мне: после фронта деда распределили в трудовую армию в Егоршино, здесь он встретился с моей бабушкой, и уже после войны у них родился сын, мой отец…
В военном билете Я.И. Хорошилова значатся две правительственные награды: «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».
Рассказывает Светлана Андреева:
Осипов Григорий Иванович
Мой дед Григорий Иванович Осипов 1909 года рождения. До войны работал начальником пожарной охраны «Бронь». В 1942 году был призван на войну. Дома осталась беременная жена и трое детей. Он — стрелок 148 отдельной стрелковой бригады, рядовой. Погиб 30 ноября 1942 года, похоронен: холм Сычевского района Смоленской области.
Тазтденов Шайхутден
Мой другой дед Шайхутден Тазтденов 1904 года рождения. Работал председателем колхоза, позже трудился в шахте на Донбассе. На войне был танкистом, погиб 9 февраля 1944 года. Дома осталась жена и шестеро детей. Захоронен в Псковской области, Плюсский район, посёлок Ляды, село Боброво.