Увидев эти фрески впервые, я испытала сразу два противоречивых чувства. Радости – оттого, что эти фрески находятся не в самом плачевном состоянии, по утверждению художников-профессионалов их вполне можно реставрировать и сейчас. И обиду, потому что нет никому дела до разрушения красоты, которая, несмотря на свою величественность, имеет всё же временной запас прочности, и время играет здесь совсем не на руку тем, кто хотел бы восстановить эту церковь.
Да, не попала Вознесенская церковь ни в одну программу восстановления. Хотя это и удивительно: восстановить ее технически гораздо проще, чем Покровский храм, например. Ведь церковь в Родниках – наиболее «молодая» из всех старинных церквей в нашем районе. Построена она была в 1906 году. Это время экономического расцвета России. И вот здесь, на территории бывшей деревни Лягушиной, возводят, а точнее перестраивают из часовни церковь Вознесения Господня.
Красивая стройная колокольня церкви до сих пор является архитектурной доминантой села Родники. В целом архитектура церкви выдержана в стиле классицизма, но не лишена и элементов эклектики – смешения стилей. Здесь необходимо учитывать и время постройки. Эклектика господствовала тогда повсеместно в строительстве, и дошла даже до далекой деревни. Недаром кладка стен церкви имитирует так называемый «русский» или «кирпичный» стиль, где красный кирпич становится не только элементом декора, но и выразителем новой эстетики возвращения к русским корням. Недалеко от церкви сохранились и два кирпичных дома примерно того же времени постройки. Представляете, как бы было здорово объединить их вместе с церковью в единый архитектурно-музейный комплекс под открытым небом? Это было бы не хуже, чем в Нижней Синячихе. К тому же, если в Синячиху доставляли со всей области и только деревянные постройки (среди которых есть и наша пожарная каланча из Красногвардейского), то здесь и везти-то ниоткуда не надо, и здания, что не менее ценно, кирпичные (а значит, и более прочные). А если говорить об удаленности этого села от центра и его заброшенности, то вот вам и тема для его будущего возрождения. Создадим архитектурно-музейный комплекс, появятся туристы, а значит – и деньги.
Теперь вернёмся к внутренним росписям церкви. Очевидно, что над внутренней отделкой работал какой-то профессиональный художник с группой помощников. Не все росписи равноценны в своей художественной выразительности, но там, где видна рука главного профессионала, чувствуется академическая манера письма. Величественна центральная фреска алтарной апсиды, изображающая Христа Спасителя на троне с предстоящими Божьей Матерью и Иоанном Крестителем. Несмотря на то, что некоторые фрески отчасти стерлись от времени и рук вандалов, по сохранившимся фрагментам заметна тщательность в прописывании каждой детали. Вот почти стертое изображение Иоанна Крестителя, четко сохранилось только изображение ноги в сандалии, но, даже глядя на этот фрагмент, вспоминаешь другого Иоанна Крестителя – со знаменитого полотна русского художника Иванова. Тона, полутона, светотень – из них соткан лик Богоматери на алтарной фреске. Перед нами живая женщина, испытывающая целую гамму чувств, присущих любой матери. Здесь уже идет речь о психологическом портрете. Даже если вы не христианин, то невольно залюбуетесь этими образцами фресковой живописи. Вот на одной из фресок почтенный старец Иоаким — отец Марии, молитвенно сложивший руки на груди и устремивший взор ввысь. Взгляд его полон смирения и душевной силы, он весь – образец настоящего верующего. Ведь недаром раньше храмы считали каменной Библией для народа. Недалеко от него кающаяся Мария Магдалина – прекрасная грешница, уверовавшая во Христа. В ее руках – кувшин, очи полны слез, а распущенные волосы обрамляют круглое лицо, трогательно-непосредственное в своей чистоте и наивности. А вот – архидиакон Стефан, первый христианский мученик, молодой и красивый юноша с пламенным взором и горящим паникадилом в руке, утверждающим торжество своей веры. Есть среди изображенных Сергий Радонежский и княгиня Ольга, Симеон Верхотурский и Николай Чудотворец. Всех не перечислить. Образцы русской фресковой живописи наполняют этот храм, как картины галерею, по которой можно бродить долго и открывать для себя что-то новое. Тем более что органическая связь этих фресок гораздо теснее, чем картин с любой галереей. Ведь фрески эти – плоть от плоти самой церкви, ее неотъемлемая выразительная часть (кстати, часть архитектурного убранства церкви так же имитировалось с помощью живописи).
А нам с вами можно одновременно позавидовать и посочувствовать. Позавидовать потому, что живем мы с вами по соседству с такой красотой, которая и не у каждого есть, а посочувствовать, что эту красоту не замечаем. А она, красота эта, к сожалению, не вечна.
