…Бархатной революцией
Анатолий Алексеевич Корелин, корреспондент «ВБ!», служил орудийным номером в гвардейском Плоештинском зенитно-артиллерийском 1176-м полку Забайкальского военного округа в 1968-1970 годах. Наш коллега тогда вообще готовился к войне.
— Не понимаю, почему, вспоминая о службе в армии, многие рассказывают о том, как ходили в самоволку, сидели на «губе», как-то по-другому нарушали дисциплину. У меня всегда в таких случаях возникает вопрос: ребята, а вы вообще-то по-настоящему служили или только этим в армии занимались? Почему только это вспоминается? Ведь были, наверное, и учения, и боевая работа с техникой, и маршброски, и караульная служба. Я хочу рассказать, на какое беспокойное время пришлась моя служба. Хотя, может быть, у нашей армии все времена такие были?..
Призывался я в мае 1968 года. Тогда были очень сложные политические отношения с Китаем. А служить я попал в Забайкальский военный округ, практически на границу: от нашего гарнизона было 6-7 километров до стыка китайско-монгольской границы. И офицеры ещё в карантине открыто говорили нам, что война с Китаем обязательно будет. Подтверждений этому было – масса, достаточно сказать, что, включая радио, сразу же натыкались мы на какую-то китайскую радиостанцию, откуда велась просто оголтелая пропаганда против нашей страны. Ещё не принявших присягу, нас вывозили на строительство запасных позиций.
Но раньше конфликтов с восточным соседом грянула «бархатная революция» в Чехословакии. Наша батарея стояла на боевом дежурстве – на «точке». Однажды ночью нас подняли по боевой тревоге. Учебные у нас бывали часто, но в этот раз приказано было разобрать оружие и боеприпасы, на лотках у нас лежало по четыре обоймы снарядов – стрельбу можно было начать по одной команде… Так – в орудийных капонирах, с включенными электроприводами – мы просидели до рассвета. День прошёл в напряжённом ожидании: сведений о том, что где случилось, не было никаких. И лишь к вечеру приехал замполит полка подполковник Данилов и рассказал о «контрреволюции» в ЧССР и о том, что туда введены наши войска.
Этим дело не кончилось. Больше недели мы жили в таком режиме: день – рядом с готовыми к бою орудиям, на ночь разрешалось только снять сапоги, расстегнуть ремень и две верхних пуговицы на гимнастёрке. Так и спали в одежде. Рядом с тумбочкой стоял автомат, в подсумке – два магазина, набитых патронами.
В январе 1969-го начались нарушения границы сразу на нескольких участках. Китайские солдаты провоцировали конфликт. А мы снова спали в одежде, ходили, извините, даже в туалет с автоматами.
В марте начались события на острове Даманском. Напомню: сначала китайцы расстреляли пограничный наряд, а потом предприняли попытку захвата заставы. Они целыми подразделениями нарушали границу. И тогда, после безуспешных попыток навести порядок мирным путём, был нанесён артиллерийский удар по нападавшим. Писали, что потери китайцев были порядка тысячи человек. Всё это продолжалось не один и не два дня. И снова мы находились в повышенной боеготовности.
В последний, кажется, раз за время моей службы столкновение с китайцами было на территории Казахстана, у заставы Жаланашколь. Это было в августе 1969-го.
Почему я это так хорошо помню целых 40 лет? Да потому, что время так сконцентрировалось в памяти, что – захочешь, да не забудешь. Мы ведь готовились воевать за Родину, а кто-то из ровесников и принимал участие в этих событиях непосредственно.
Так при чём здесь сидение на «губе»? При чём тут самоволки и развлечения? Мне из своей службы это как-то больше помнится.
…Знакомством с Меркель
Владимир Алексеевич Повереннов, рекламный менеджер «ВБ!», служил в группе советских войск в Германии на заводе по ремонту танковых двигателей в 1970-1972 годах. Он считает, что тогда встречал будущего канцлера Германии – в неформальной обстановке.
— Неприятности начались с первого дня службы. Сначала мы целый день ехали до Елани. Вечером нас сразу в баню. Потом построили наряд на кухню – ни за что, чтобы накормить всех. А кухня – палатка огромная. Повар – запомнил его на всю жизнь — такой шкаф, пальцы толстые. Часа два мы таскали кастрюли туда-сюда – устали. Я сел передохнуть на доску, а она на ящике стояла и на другом конце тарелки с порциями – как посыпалось всё! Повар подошел ко мне, страшно зашипел: «Салага!» – и как дал мне подзатыльник.
А ещё как-то раз в учебке в наряде я перепутал гипс с алебастром: гипсом мы натирали кафель. Ну, вот я взял алебастр и почистил им кафель на полу. Потом смотрю – он уже схватывается — твердеет. Я тогда понятия не имел, что такое алебастр. Старшина пришел и говорит: «Три часа тебе сроку, но чтобы ни единого пятнышка!» А плитка мелкая, в канавках алебастр застыл. Я шоркал, оттирал, скоблил. Не три часа — трое суток!
После подготовки направили в Германию. В основном к нам относились там хорошо, но были и единичные случаи враждебного отношения. Однажды на огороженную территорию возле части, где хранились ГСМ, 16-летний подросток, юный фашист, бросил взрывпакет. Часовой подстрелил этого пацана – не убил, только ранил — и успел до приезда пожарных погасить несколько бочек с горючим. За это ему отпуск дали. Тогда всё хорошо закончилось. А вот в 68-м, за два года до нас, целый полк погиб – нам рассказывали. Полк на зарядку построился на автостраде, и его из двух пулемётов – весь. На 22 июня в наших войсках объявляли повышенную боеготовность…
Самые приятные воспоминания о том, как мы ездили на «дружбу»… По вузам, по колхозам. Мы концерт – они концерт. Потом застолье легкое: пиво, вино, водка – под столом, немецкая, наша слишком дорогая. Потом танцы. Немцы с нами не очень хотели дружить, а немки хотели. У нас замполит, начальник офицерского клуба и комсорг – такие «дружбисты» были, поэтому мы все время дружили. Такая форма общения поощрялась: Союз свободной немецкой молодежи и ВЛКСМ. И вот мне все кажется, что я встречал там, где мы дружили, Ангелу Меркель…
Мы поздравляем с Днём защитника Отечества всех мужчин, уже отслуживших в армии и тех, кто только собирается пройти воинскую закалку. Может, через год на этой странице появятся и ваши воспоминания – героические, забавные, неправдоподобные. Вспоминайте — мы будем слушать очарованно.