«Пошло не по сценарию»
Алексей Заславский, руководитель Свердловской региональной общественной организации военных реконструкторов «Солдатскими дорогами», рассказал кратко про прошедшую в субботу тактику по бою 44-го года на Карельском фронте:
— В отличие от реконструкции с точным сценарием, менять который, как в театре, недопустимо, тактика проходит по другим законам: есть базовая программа, которую знают два командира, а отступления и импровизация могут быть достаточно большими. На то она и жизнь, чтобы вовремя отреагировать на какие-то изменения. По фабуле тактики по бою 44-го года количество людей на обоих фронтах было примерно одинаковое, но по общему ходу событий мы наступали, а противник — солдаты вермахта и финские солдаты — оборонялся. Но в итоге всё пошло не совсем по сценарию, они нас обошли и перебили.
«Взяли в плен без шума и пыли»
Зато красноармейцы изловчились взять ночью двух военнопленных, заметил Сергей Мишуренко из тюменского клуба военно-исторической реконструкции «Фронтовая полоса»:
— Мы были в передовом дозоре, и от нас зависело, чтобы группа не попала в засаду. Этой ночью наши ночевали в лесу, а мы ходили по тылам противника и взяли в плен двух финнов — без шума, без пыли, без единого выстрела: подошли тихонько, выждали момент и уволокли в лес. Большинство из нас прошли армию, кто-то срочную, кто-то офицер, я служил в ВДВ, не понаслышке знаю обо всех тактических вопросах. Но каждый раз все эти переживания — всплеск адреналина, напряжение, чувство ответственности за вверенных тебе людей — как новые, это стоит того.
«Как они вообще могли жить так четыре года?»
Наталья Деева, которая участвует в жизни тюменского военно-исторического клуба «Сибирский рубеж» с зимы прошлого года, дополнила рассказ боевых товарищей своими впечатлениями:
— С ночёвкой на тактике я в первый раз. Получилось мощно, с погружением: мы провели четыре боя с переходами километров десять. Потом мы разбивали лагерь в лесу, надо было успеть засветло… Самые мои яркие впечатления от участия в клубе были после первой тактики, когда зимой, в минус 15, под Екатеринбургом, мы бегали в полном обмундировании пять часов: для меня, городского жителя, без спортивной подготовки, в этих неудобных ватниках, было всё как-то холодно, страшно: и в этом бесконечном движении я подумала с восхищением про наших солдат: «Как они вообще могли жить так четыре года?» Начинаешь понимать нюансы: что такое сапоги, зачем надо уметь правильно мотать портянки, что такое быть плечом к плечу с товарищем. И потом фильм «Они сражались за Родину» по-новому смотрела, когда увиденное совпадало с той правдой, которую — хоть и длиною в пять часов — сама пережила.
«Из этого пазла получается четвёртое измерение»
Об особенном переживании «живой истории», к слову сказать, говорят все участники реконструкций. А. Заславский замечает, что из эмоций, рождённых настоящими испытаниями, и из детально точного воссоздания событий и материальной среды рождается неповторимое чувство достоверности:
— Когда тебя окружают люди с таким же подходом и настроем, когда ты создан по образу и подобию героев эпохи, то вокруг тебя всё это машину времени запускает, какая-то дверь открывается и ты прямо там оказываешься. Если говорить о смысле реконструкции, то это как пазл: если он складывается, то получается четвёртое измерение, новая реальность, в которой проживаешь жизнь и что-то новое понимаешь.
А пазл этот они складывают, действительно, на совесть и с радостью делятся своими знаниями и открытиями. Они замечают, что хотели бы быть полезными во многих вопросах, например, что могли бы стать консультантами на съёмках исторических фильмов.
«У вас есть уникальная возможность»
Многие реконструкторы порой недоумевают, замечает Павел Ананьин, руководитель военно-исторического объединения «Урал-фронт», представляющего в этот раз немецкую сторону, как преподносят детали быта, обмундирования, сражений в современных художественных фильмах:
— За последнее время нельзя припомнить, чтобы была снята достойная картина о Великой Отечественной войне, разве что белорусы сняли честный фильм «Брестская крепость», а в других картинах можно увидеть такое невообразимое… А почему бы не обратиться к реконструкторам? Они лучше любого военного консультанта расскажут, как, например, одевались люди в июне 41-го, как они существенно поменяли обмундирование в августе 43-го. Мы дорожим этой точностью и всегда откликнемся на такие вопросы. Война это такая штука грязная, подлая, но про неё очень много околоисторических фактов, устоявшихся штампов, которых добросовестный реконструктор не допустит. У нас и в обмундировании на 80 процентов всё натуральное, настоящее: щиты, подковы — копаные; котелки, фляги трофейные, которые использовались в быту, часто находят на чердаках. Некоторые вещи сегодняшними изделиями не заменить, потому что технологии утрачены. Вы наверняка слышали такую фразу, что старые предметы делались на века. Например, топоры были такого качества, что у них сталь звенела. Эти детали очень важны для воссоздания исторической правды. Вот я сегодня пробирался через крапиву выше меня ростом, почти не получил ожогов, потому что рукава были на месте, а не закатанные, как порой показывают. У вас есть уникальная возможность при ближнем рассмотрении образно и подетально сравнить облик агрессора и облик советского солдата-победителя.
«Практика интереснее»
Воспитывать подрастающее поколение у участников военно-исторических клубов тоже хорошо получается. В воскресенье с ребятами из кадетского клуба «Юность» из Шогриша они провели такой урок, который по достоверным подробностям и интересным практическим задачам доступен не каждому студенту университета и не каждому подростку из военно-патриотического клуба. А ещё ребята смогли увидеть и потрогать обмундирование красноармейцев, финнов и солдат вермахта, узнать об особенностях быта и даже психологии солдат, об истории создания и нюансах работы орудия 1943–1944 годов, научились заряжать винтовку Мосина, самозарядную винтовку Токарева, ППШ, стреляли из них холостыми патронами, посидели в настоящей землянке, побегали по настоящим окопам и заметили, что «практика всегда интереснее теории».
«Планируем полевой лагерь с погружением в то время»
Кадеты из клуба «Юность» в реконструкции принимают участие не первый раз и объясняют, что такие настоящие испытания доверяют не всем учащимся, а только тем, кто ходит каждый день на тренировки, посещает военно-тактические занятия и занятия по спортивному туризму. Анатолий Цепилов, руководитель кадетского военно-патриотического клуба «Юность», дополнил:
— Это костяк наш школьный, не весь «Пересвет» бывший, в котором мы уже пять лет занимаемся кадетской службой. Самое главное, что дети для себя из этого клуба вынесут, — Родину любить. В этом году дети пообщаются с реконструкторами, пройдут испытания, а на следующий год мы с Олегом Николаевичем Фатеевым, организатором мероприятия, хотим сделать для ребят пятидневный лагерь с погружением в то время, с жизнью в полевых условиях.
Алексей Заславский,
руководитель клуба «Солдатскими дорогами» — об обмундировании бойца Красной армии в 1943-1944 годах:
— Солдат, которые всё умеют, в Советской армии были единицы: у немцев это «Брандербург-800», у Красной армии — штурмовые инженерно-сапёрные бригады РККА, более подготовленные грамотные бойцы. А обычный боец не обладал такими качествами. Сегодня нам показывают фильмы, где все всё умеют, гранаты кидают чуть ли не за километр… Не было такого — армия была колхозная, на 80 процентов это были люди низкой технической культуры, поэтому оружие на фронте было как можно проще. В форме Красной армии была хлопчатобумажная форма, которая хорошо дышала. Бойцам РВК полагался очень тонкий и очень тёплый свитер под гимнастёрку. Ботинки с обмотками к 44-му году стали менее свойственными. Изобретение искусственной кожи, кирзы, решило вопрос с сапогами. Кроме прочего, шинель — шикарная вещь, сдерживает и холод, и влагу, ложишься на снег — и защищён. Мы сегодня спали в лесу и прямо шинелями укрывались.
Всё обмундирование — простое, дешёвое, не настолько продуманное, как у практичных немцев. Фляжки разных конструкций, сапёрная лопатка, вещмешок, в котором хранилось всё, так как сопровождающих повозок не было. В вещмешке, который сохранил покрой ещё с царской армии, лежат плащ-палатка, сухарная сумка (в начале войны крепилась на пояс) с котелком, с ложкой, кружкой, тканевые мешочки-запаски с сухарями, крупой и чаем, который, чтобы не промок, носили в жестяной баночке, в которой раньше чай продавался в магазинах.
Достоверные детали важны даже в парфюмерии: командиры могли себе позволить одеколон «Красная Москва», а рядовой состав пользовался «Шипром», но это, конечно, в предвоенный период — на войну «Шипр» никто не завозил, но когда речь заходит о воссоздании материальной культуры, даже в мелочах, она тоже должна быть правильной.
А вот обмундирование: гранатный подсумок, РГД-33, а к 43-му году стали выпускать Ф1, лимонку, которую сняли с вооружения несколько лет назад, она ещё в Чеченскую войну применялась. Нож, сделанный из штыка японской винтовки, но это больше фронтовой шик, а вообще бойцу-автоматчику полагался нож разведчика. Из оружия видим: ППШ, винтовка Мосина, которая в русской армии с конца 19 века, с некоторыми изменениями пришла в советскую армию, самозарядная винтовка Токарева образца 43 года, её преимущество — в магазине, огонь идёт уже полуавтоматический, плотность огня совсем другая. Но про неё бойцы говорили: «Светка капризная, не работает». Потому что любая автоматика состоит из многих деталей, чувствительна к загрязнению, что понижает надёжность работы оружия. А винтовка Мосина, например, проста как табуретка, но даже если что-то переклинило, ты затвор достал, в ручье промыл, протёр — и всё снова работает. Все исходили из понимания: оружие даёт осечки, клинит. На фоне этого безотказной вещью был Калаш — ни у одной воюющей стороны во время II Мировой войны не было автоматического оружия такого качества, надёжности. Безотказным был и пулемёт Максима, у которого всё устройство было заключено в коробе, куда грязь и пыль попадают по минимуму.
Павел Ананьин,
руководитель военно-исторического объединения «Урал-фронт» — о быте, обмундировании немецкого солдата в 40-е годы:
— Война — это не только побахать и повоевать, на войне нужно выжить. Через форму можно понять кое-что про национальный характер солдата. В немецкой форме всё практично. Возьмём один пример: на немецкой форме ремень держался на железных крюках, на которые крепили котелок, фляги, противогаз, и всё остальное снаряжение доходило до 10 кг. Штык-нож — неудачная конструкция, чаще носили складные финки. Это зажигалка на бензине. Вот шлем немецкий, его конструкция считается одной из самых удачных. А в музеях он покрашен в чёрный цвет и со свастикой на лбу, чуть ли не рога приделывают к отверстиям, а на самом деле дырки нужны для вентиляции.
Немцы народ практичный, использовали всё вооружение, которое было, а советское отличалось эффективностью, возможностью работать в любых условиях — они обожали наши автоматы, очень много исторических фотографий немцев с советским оружием и красноармейцев с немецким оружием. Вот ручная граната. Ручка позволяет кидать гранату на расстояние 60 метров. Немецкая через 7-8 секунд взрывается, а наша лимонка, если, выдернув чеку, держать рычаг — только после броска, через три секунды. Оружия лишнего на войне не бывает: какая разница, наш — не наш, своих патронов не подвезли, а ты заскочил в чужую траншею — и ещё можешь продержаться.
Форма у немцев шерстяная, которая долго сохнет: в чём я сегодня реку переходил, в том сегодня и ночевать буду. Кожаная обувь состоит из двух слоёв кожи, подбитых деревянными гвоздями. Такая конструкция не для того, чтобы кого-то бить и пытать, как в некоторых книжках пишут, а чтобы кожа не стиралась.
Хочу сказать о глубине подхода: кто-то сходит на фестиваль на два часа, а потом снимет одежду и постирает её в стиральной машине, а кто-то проживёт по-честному весь этап, а потом будет стирать форму вручную с хозяйственным мылом. Реконструкция не закончилась, когда мы прекратили стрелять, мы продолжаем проживать историю в быту и дорожим этой точностью. У нас в этой тактике был соблазн воспользоваться интернетом во время боёв, когда мы потерялись, но мы решили ориентироваться по солнцу, по компасу. Это к вопросу о глубине подхода: готов ли ты жить на все сто в тех условиях?
Но большинство из нас отнюдь не историки, мало кто реконструкцию превращает в основную профессию. Бывает наоборот: кто-то свои профессиональные навыки может применить для изготовления артефактов — реконструкция нуждается в золотых руках.
Кирилл Якимов
из екатеринбургского военно-исторического клуба «Горный щит» — о форме финской армии и об исторических подробностях:
— Униформа финская — это смесь старой русской формы и германской униформы. Очень узнаваема обувь финского солдата: мягкая, впереди с рантами, а сзади на каблучке с небольшой выемкой-креплением под лыжи. Форма серого цвета, никаких свастик, хотя её рисовали на бронетехнике и самолётах. Суконные брюки, подсумок — одновременно и ремень, и разгрузка, рюкзак. Кепка с национальными цветами Финляндии — белым, синим, красным. 12 типов касок, почти со всей Европы. Оружие финны любили трофейное.
Финны во Второй мировой войне сначала были союзниками немцев. Действие, которое мы реконструировали, происходило в Карелии. Финны воевали против Красной армии до сентября 44-го года, а в сентябре Финляндия капитулировала, перешла на сторону Советского Союза и воевала уже против немцев. У финнов отношение к этой войне сложное. В 39-40 годах зимой была советско-финляндская война, и некоторые историки её характеризуют как грубую агрессию СССР против Финляндии, начатую после того как финны отказались поменяться территориями, отодвинув границы от Ленинграда. Финляндия огрызалась до последнего. Потери Красной армии были очень большие, а для финнов это оказалось национальной трагедией и потерей части территории. И потому эта Вторая мировая война стала для них продолжением по возвращению старых позиций. Была бы одна тема, если бы финны, вернув свои территории, успокоились, но они перешли старую границу бывшего Советского Союза и, что позорно для финнов, участвовали в блокаде Ленинграда.