Меня в семье первого из послевоенного поколения провожали на срочную — по призыву — службу в армию. И всё было хорошо и весело, но бабушкам — сначала одной, потом другой — во время проводин стало плохо: они, потеряв на войне мужей, представляли, что ждёт внука, «если завтра война, если завтра в поход».
Время моей и моих ровесников службы было очень напряжённым в плане военно-политического противостояния нашего государства с соседними. Причём с так называемыми братскими. За два года — с 1968 по 1970-й — как минимум дважды мы стояли на грани большой войны, Третьей мировой, как нам говорили.
Наш гарнизон в Забайкалье находился всего в 6-7 километрах от границы с «братским» Китаем. И нам ещё в карантине на каждой политинформации напоминали: рано или поздно война с таким соседом неизбежна. Радиостанции вероятного противника открытым текстом твердили то же самое, призывали нас, советских солдат, сразу сдаваться в плен.
Но первый звонок прозвучал совсем не с той стороны: в начале августа началась «бархатная революция» в Чехословакии. Батарея наша стояла на боевом дежурстве, то есть прикрывала гарнизон от возможного воздушного нападения. Ночью по сигналу «тревога!» мы заняли свои места у наших зенитных орудий, где на лотках уже лежало по четыре обоймы снарядов в ожидании команды открыть огонь. Мы привыкли к еженощной проверке боеготовности, но тут проходил час за часом, а жизнь будто замерла. Мы видели, как нервничают офицеры из-за отсутствия информации. Единственная версия была — это конфликт на каком-то из участков границы с Китаем.
Ясность появилась только во второй половине дня. Оказалось, что войска Прикарпатского округа в течение ночи были введены в Чехословакию «для оказания братскому народу помощи в борьбе с контрреволюцией». Мы, естественно, сочувствовали чехам и словакам из-за происков НАТО и выражали на комсомольских собраниях готовность оборонять наше общее небо в случае, если наши воинственные соседи захотят воспользоваться ситуацией.
И мир, как мы поняли, оказался на грани войны: на границе с Германией наши и натовские танки рыли гусеницами землю и наводили пушки в лоб друг другу, балансировали в ожидании пусть даже и случайного выстрела. К счастью, сумасшедших не нашлось.
Хорошо, что Китай ограничился лишь грозными заявлениями. А мы почти две недели ходили в столовую и туалет с автоматами, ночью разрешалось только разуться, расстегнуть ремень, на котором — повторюсь — висели подсумок с двумя магазинами патронов, гранатная сумка и штык-нож. Я приспособился даже спать в каске, удобно, если ремешок под подбородком ослабить.
Такой вышла у нас прививка на случай, «если завтра война…».
А вот 1969-й начался круто: уже в середине января на советско-китайской границе начались крупные провокации и перестрелки. И команду «готовность номер один!» нам пришлось выполнять уже прямо в расположении полка, в авто-артиллерийском парке при температуре минус 43 градуса. На этот раз мы спали в ватниках и телогрейках, сняв валенки и расстегнув поясные ремни.
А в марте начались события на амурском острове Даманский. Провокации вылились уже в боевые действия с участием войсковых частей и с китайской, и с нашей сторон. И опять все понимали, что война — вот она, рядом.
Лето 1969-го началось с крупных общевойсковых учений. Мы целых 17 дней простояли против китайской погранзаставы, посвечивая по ночам прожекторами: проверяли боеготовность друг друга. В Москве в эти дни проходило совещание руководителей коммунистических и рабочих партий, где решались судьбы мира.
Вот когда были уверены, что «что-то будет», так это в канун годовщины Октября. С начала года произошло столько тревожных событий, а тут — такой повод. И это всячески подогревали китайские радиостанции. Они вещали: «Октябрьские праздники станут последними днями существования СССР». Реакцией на это стало повышение боеготовности: орудия развёрнуты прямо на территории полка в сторону границы, усилены посты, проводилось патрулирование по периметру войсковых частей всего гарнизона, караулы получали удвоенный рацион питания. К счастью, ничего не произошло и на этот раз.
В общем, не зря говорят, что на каждое поколение россиян приходится своя война. На долю моих ровесников выпала эта.
А потом были Афганистан, Чечня, «горячие точки». Сейчас — СВО…
