— Побьют, — обречённо говорит мне молодой коллега-пессимист, читая какие-нибудь очередные мысли, написанные журналистами в очередной номер газеты.
— Побьют, — обречённо соглашаюсь я.
«Побьют» — значит, не поймут, будут возмущаться, может быть, даже активно, потому что многие артёмовцы думают по-другому. Сильно по-другому.
Дальше мы пожимаем плечами и расходимся по кабинетам. Потому что дальше нет смысла обсуждать. Мы оба понимаем: «другие» мысли, даже если они обречены на негативный резонанс большинства, обязательно должны появиться в газете. Почему? Потому что для нас это принципиально.
…Какая-то неведомая мне Муси-пуси меня не любит. И весьма агрессивно высказывает свою нелюбовь на нашем сайте. Ну до того не любит, что у неё иногда на этой почве случается раздвоение личности. И тогда она творит свои комменты под другим ником. Суть высказываний Муси, переименовавшей себя, к примеру, в Викторовича, та же – активная неприязнь к редактору «Всё будет!» и вообще ко всей газете сразу.
Конечно, я не обижаюсь на злобствующую респондентку с двойным, а может, и с тройным именем, но некое огорчение всё же присутствует. В этом смысле Муся своего добилась: сизифов труд (пишем-пишем, но так ничего некоторым объяснить не получается) не может не вызывать разочарования.
Думала даже ответить ей там же, на сайте. Спросить: мол, многоуважаемая Муся, чего ж мы вам такого сделали, что вы нас так откровенно полощете на нашем же сайте? И почему до вас, Муся, ничего не доходит? Потом такое желание пропало. Потому что вдруг подумала: а может, на самом-то деле доходит? И неизвестная Муся злится именно оттого, что вдруг начала что-то понимать? Может, Муся мучится и мечется? Мечется, поскольку мы что-то разрушили в устоявшейся системе её представлений о мире. Может быть, она полагала, что всё ей ясно, к примеру, в деле Рукомойкина. Армяне – русские. Конфликт на национальной почве – какие тут могут быть сомнения? А оказалось: ничего подобного, в основе конфликта лежат совсем другие отношения. Мало того, что мы об этом написали, нечаянно сковырнув с пьедестала тех, кому она так свято верит, так ещё и мама Владимира Рукомойкина подтвердила наши слова (ну Муся же понимает, что незачем маме говорить неправду), да и следствие сегодня пришло к тому же выводу.
Другой момент, который тоже мог вызвать дискомфорт в Мусином мироощущении. Она читает нашу газету и старается отреагировать на то, что её задело. И вот она прочитала «Я думаю о бандитах из Кущёвской». И, наверное, согласилась с тем, что написано. Речь-то шла о воспитании. А возмутила во всём страничном материале её только одна строчка, где, как ей показалось, опять затронули её кумира-«правдоруба». Под «правдорубом» в её глазах зашатался «правдорубский» трон… Муся разочарована. Ей горько. Ну на кого-то же она должна вылить свою горечь. Понятно, на кого – на нас, ведь это мы заставили её сомневаться, работать головой. Может быть, завтра Муся в очередной раз потренирует свои мозги и сделает следующий шаг…
Ничего себе сценарий, правда? Оптимистичный, но не очень правдоподобный. Возможно, на самом-то деле ни в одной Мусе никаких подобных трансформаций сознания не происходит.
Но я не хочу в это верить. Поскольку сизифов труд для меня предпочтительнее отсутствия веры. Так что пишите, муси, викторовичи, factы, писцы-мусцы, андреи, павлы сергеевичи, человеки… Тренируйте извилины.
— Побьют, — скажет мне молодой коллега по поводу этих моих размышлений.
— Побьют, — соглашусь.