Борис Григорьевич Подшивалов вносит свою лепту в сохранение исторической памяти — он пишет церкви Артёмовского района.
Рисовал по детской памяти
Вернее, поправил собеседник, рисует: пишут красками. А он работает и карандашами, и гуашью, и акварелью и другими материалами, каждый раз по-новому раскрывая образ. Яркие и наполненные радостью картины рождаются из детских воспоминаний. А рисунки с натуры — лиричные, с мягким светом:
— Вот церковь в деревне Таушкан, родины нашего умельца Александра Матвеевича Сысолятина, — я нарисовал такой, как помню её из детства. А Арамашевскую по эскизу делал. Некоторые церкви нарисованы, какими были до разрушения. Хочется показать и историческую часть, и общее настроение. У меня в рисунках и время года, и погода, и небо разное. Может, не все люди поймут, что я хотел выразить…
Память по системе
Эту свою работу Борис Григорьевич начал года три назад и ведёт её по системе, а результатами готов поделиться с земляками.
— Названия наших церквей я многие не знал, но потом изучил материалы в музее (научные сотрудники помогли, спасибо им), где-то нашёл в газетах. Теперь всё это у меня есть в напечатанном виде: когда и в честь кого церковь построена, — кому интересно, могут эту информацию у меня как справку взять. В беседах с учащимися могу не только рассказать тему, но и показать рисунок.
А бывает, и сами дети участвуют в сохранении памяти. В 1999 году Борис Григорьевич ездил с учащимися из 72-й школы в Москву на международную выставку, посвящённую 2000-летию христианства. Ребята привезли на мероприятие свои работы — рисунки соборов, размещённых на территории Свердловской области, и получили с педагогом дипломы: за участие и подготовку учеников.
Зачем здания-то рушить?
Некоторые изображения Борис Григорьевич воссоздаёт по газетным и архивным фото. Таким способом появились эскизы церквей на Ключах, в Антоново, Красногвардейском — какими они были до разрушения. А вот изображение каменной писанской церкви, которую возвели на месте разобранной деревянной, мастер никак найти не может:
— Она была на самой горе. Там же помню колокольню — делал набросок, а вот церковь не помню. Колокольню снесли, а на том месте построили дворец культуры… Меня единственное поражает: люди продвигали свою богоборческую тему, но зачем здания-то разрушать? Это же образец архитектуры! Вот в Мироново осталась треть церкви, а убери здание — и село уже не то.
Церкви строили великие мастера
По стилистике все здания на нашей территории разные, но каждая церковь отображает отношение народа к духовной жизни.
— Например, в Родниках фундамент церкви выложен берестой, а стены нештукатуреные, но какая у них кладка, как чётко выложены все элементы… Каждый мастер вкладывал что-то своё в архитектуру. Вся беда — мы не знаем их имена! Хотя по тому, как они делали своё дело, понятно, что они были мастерами великими. Меня интересует вопрос, как они выбирали такие места, что церковь было со всех сторон видно? Она со всех сторон украшала населённый пункт и объединяла всё: не только верой, но и построением.
И «атеист» думает о спасении души
В контексте беседы не удержаться было от вопроса про веру. И Борис Григорьевич рассказал немного о своей семье и земляках. Отец был коммунистом, а у верующей мамы, которую крестили в Покровском, была иконка. Александра Трофимовна учила Бориса с братом в школе не спорить с атеистами, но оставаться при своём мнении. И на селе семейное воспитание основывалось на вере, люди всегда отмечали церковные праздники.
— У меня мать говорит, что я некрещёный. Но я испытал на себе: когда человек бывает в опасности, переживает очень серьёзное потрясение, то какой бы «атеист» он ни был, всё равно начинает думать о спасении души… Когда мы с коллегой из «Горизонта» были в Уссурийском крае и тонули, то вспомнили про высшие силы. Может быть, это и есть вера. А вообще, вера у каждого своя: многие кричат, но не верят, а многие это чувство переживают по-настоящему.
