— Перед выходными на своём дачном участке мы с семьёй поливали грядки и вдруг заметили, что на полянке сидит какая-то птица — не ворона, не галка. Сорочонок! Похож оперением на родичей, но меньше, темнее и по поведению видно: ребёнок совсем ещё. Сидит шифруется: пригибается к земле, если к нему начать приближаться. А где-то неподалёку стрекочут родители — контролируют. Первая мысль: выпал из гнезда, надо как-то помочь, повлиять на ситуацию. Но в «ВБ!» прочитали, что слётков подбирать нельзя — не стали, только наблюдали. И знаете, столько нового узнали, столько эмоций получили!
Поставили разбрызгиватель воды на грядках и ушли, а вернулись — наш сорочонок под струями воды прыгает-прохаживается в одну сторону, потом развернётся и в другую. Под дождиком гуляет. Подумали: может, пить хочет — поставили в место его обитания ёмкость с водой. А через пару часов возле нашей поилки увидели не одного, а двух сорочат, ещё и третий сидел под старой иргой в том же углу участка. Вот это да! У нас несколько птенцов — чувство ответственности зашевелилось сильнее: раздумывали, не насыпать ли им зерна. Не решились. Родители всё-таки рядом.
Они, действительно, всё время были где-то поблизости — стрекотали и перелетали с крыши на крышу, с дерева на дерево. И вдруг в какой-то момент переполошились, да так, что и мы бросили все свои дела и побежали, прихватив по пути палку, к огромному кусту ирги, в котором происходило что-то невероятное: шум, стрекот, треск. Через несколько секунд всё прояснилось: из зарослей вылетели сороки-родители и ворона и начался воздушный бой — сороки отгоняли ворону от ирги, в окрестностях которой сидели на земле их дети. Отгоняли так, что только перья летели. Наконец ворона отлетела на крышу соседского сарая, где её, как оказалось, ждала сообщница, они ещё недовольно каркнули пару раз и отправились восвояси. Но не навсегда — за выходные бои возобновлялись не раз, а мы никак не могли понять: что нужно воронам, неужели они хотят съесть сорочат?
Несчастье у сорок всё же случилось, через день. Под раскидистой яблоней в траве лежал, вытянув лапки, уже окоченевший сорочонок. Что с ним случилось, мы так и не поняли — вроде бы без видимых следов нападения. Похоронили его возле забора. Расстроились. Так хотелось, чтоб малыши научились летать. И птица-то, сорока, довольно вредная для огорода — то проклюнувшийся росток вырвет, то клубнику расклюёт. А шуму от неё! Но всё же — так хотелось, чтобы сорочата полетели, стали самостоятельными и оказались в безопасности.
Этот несмышлёныш не дожил до переломного момента всего день, судя по его братьям: остальные птенцы наконец начали взлетать. Сначала просто подлетали над землёй, потом всё выше, отрывались уже метра на полтора, но на пару секунд. Потом освоили ветки яблони, потом забор. Родители всё равно не улетали, переговаривались с детьми по-сорочиному — подбадривали, наверное. Мы радовались и старались близко не подходить, не пугать.
Мы всё ещё видим наших сорочат — пока далеко они не улетают, видимо, уверенно на крыло ещё не встали. А вечером в тот угол огорода пожаловал соседский кот, да поздно: сорочат на земле уже не было. Теперь их стихия — воздух. Научились-таки летать!
