Вот вам теория относительности в действии: и кривизна, и материя, и время-пространство. 10 лет прошло. Для кого-то — целая эпоха. Для нас — будто вчера. Мы так и не привыкли: до сих пор надеемся, что придёт. Но тем, кто помоложе, уже приходится рассказывать, что за весёлый дядька улыбается им с портрета в кабинете редактора. 10 лет…
Впрочем, сам Ануфриев наверняка посмеялся бы над такими примитивными, как табуретка, рассуждениями. Он, учитель-физик по образованию, всегда хватался за голову и впадал в ярость, когда мы, гуманитарии, начинали рассуждать о материях, в которых ни бельмеса не смыслим. Бросал все дела, усаживался напротив и начинал вещать: долго, подробно, с деталями, с надеждой, что мы его правильно поймём. Надежда оправдывалась редко, но ему было важно, чтобы все всё понимали правильно.
Вот это вот стремление докопаться до истины в любом вопросе, даже, на первый взгляд, абсолютно пустяковом, разобрать его на молекулы, собрать обратно, достучаться до читательского разума и очень легко объяснить необъяснимое отличало журналиста Ануфриева от иных. Никаких лозунгов и выкриков, никаких «смотрите, смотрите, вот кто во всём виноват!» не было и быть не могло. Только железобетонно точный анализ происходящего, очень деликатное отношение к тем, кто заслужил, и непримиримость к мерзавцам любого масштаба, коих всегда хватало.
Воссозданный по этим принципам в начале нулевых «Артёмовский рабочий» и тогда был чем-то выбивающимся из привычной картины мира, а уж по нынешним временам и вовсе выглядит чистой фантастикой. Только представьте себе: официальная муниципальная газета всерьёз критикует власть, причём не ради критики, а для пользы дела, ставит серьёзные вопросы — в том числе и такие, за которые уже тогда можно было не сносить головы, выступает в роли дискуссионной площадки для авторов с принципиально разными политическими позициями, постоянно что-то «позволяет себе»… Редакторы других районок крутили пальцем у виска: зачем? Их заунывные газеты с неизменными портретами местных «вождей» на передовицах были на фиг никому не нужны, зато — дружба с властью, тёплые кресла… А к редактору Ануфриеву люди шли за советом, за конкретной помощью, в буквальном смысле десятками каждый день.
Естественно, было много тех, кому Ануфриев не нравился до зубовного скрежета. Ту же «Артёмку» усмиряли по всем законам жанра: коллективные иски про честь и достоинство, бесконечные проверки: не упёрли ли редактор и издатель из казны лишний рубль? К слову, в те годы на муниципальную газету из бюджета выделялись крохи и слёзы, она издавалась в основном за счёт частной молодёжной газеты «Артёмовский-ПЛЮС», а потом и рекламной газеты «Всё будет!» И юное тоненькое издание с объявлениями, когда редакцию и редактора из «Артёмки» всё же попёрли, очень быстро превратилось в серьёзное общественно-политическое — в первую очередь благодаря Ануфриеву, буквально с первой его публикации на очередную больную тему.
…Не могу избавиться от размышлений: интересно, какой была бы наша газета сегодня, если бы 10 лет назад не случилось трагедии? Когда многое, что казалось самому Ануфриеву и нам, кому посчастливилось с ним поработать, разумеющимся и естественным, сегодня выглядит как нелепое фрондёрство, вызывает сильнейшее неодобрение весьма влиятельных персон и самое главное — всё меньше (искренне надеюсь, что на самом деле нет) нужно самому читателю? Смог бы он находить столь нужные для всех слова в мире, где слова уже ничего не значат?
Смог бы.
И потому вдвойне горько, что его нет.