Делать нужно не только качественно, но и красиво
Мой дед — Галямшин Мелтдин Галямшинович, родился в январе 1932 года, в д. Уразгильда Куединского района Башкирской АССР.
Рано потеряв мать, жил при колхозной ферме. Несмотря на травму, полученную в детстве, что привела к почти полной потере слуха, дедушка прожил полноценную жизнь, отдавая себя без остатка труду на благо Родины и своей семьи.
В юности его отправили учиться в ФЗО в г. Краснотурьинск, где Мелтдин (или, по-русски, Михаил) освоил профессию плотника. Опираясь на записи в его трудовой книжке и рассказам моей матушки — работал ещё и конюхом, лесорубом, вместе с врачом оказывал ветпомощь животным колхоза. Освоил мой предок и столярное дело, устроившись в межколхозный лесхоз, успел поработать в куединской школе. Конечно, не обходилось без постоянных просьб о помощи при строительстве от друзей и знакомых — с любой задачей он справлялся хорошо (и для своей семьи дедушка построил просторный дом!). Поступив учеником в пимокатный цех, очень скоро научился, казалось бы, нехитрому делу — изготовлению валенок.
Но профессия эта — вредная и очень тяжёлая. К какому мастеру за своей парой обратиться — решали люди сами. Мой дед, руководствовавшийся правилом «делать нужно не только качественно, но и красиво», заканчивая смену, продолжал катать пимы ещё и дома: валеночные колодки, им изготовленные, отличались изяществом формы, а потому от заказчиков отбоя не было.
Кажется, обувь такая — одинаковая? Ан нет: на каждый размер, кроме прочих параметров, например, ещё и ширину голенища правильно учесть нужно. Так что зимние деревенские вездеходы раньше были вещью действительно индивидуальной.
Работая, дарил тепло людям Мелтдин Галямшинович почти до самой своей смерти, при этом никогда не забывая и про нас, внуков: какой радостью было наполнено ожидание встречи с ним! Его умение заботиться обо всём, что его окружает, и искреннее трудолюбие — пример, пусть для меня недостижимый, но самый настоящий.
Александра Николаева
Когда труд равняется жизни
Моя бабушка Ульяна Михайловна Кожевина в годы войны возила хлеб. Но вот эта фотография сделана уже в послевоенные годы. Тут они всей своей бригадой снялись уже на фоне машины, которая доставляла хлеб в магазины. А в годы войны самый главный продукт ехал к покупателям на повозке, которой экспедиторы сами и управляли. Бабушка с лошадкой, которая тянула повозку, справлялась без труда — для человека деревенской закалки это было несложно.
Ну и сама работа, конечно, не требовала никаких особых знаний: получил на заводе лотки — посчитал — довёз — выгрузил. Но вот физическая сила и смелость были нужны. Разгружать-загружать лотки в военное лихолетье женщинам приходилось самостоятельно, мужчин-то не было. Ну и сам груз был ценным: разумеется, Урал с блокадным Ленинградом не сравнишь, однако и здесь, случалось, умирали от голода. Я уже писала о том, как однажды по дороге на Буланаш повозку попытался «ограбить» узбек (тогда их достаточно много работало на новых шахтах — разутые, раздетые, голодные), который схватил булку и попытался убежать. Но сил ещё и на побег у «грабителя» не хватило, а Ульяна Михайловна была женщина не робкого десятка и не хрупкого телосложения…
Вообще эта бабушкина работа позволила выжить во время войны всем её детям — четырём девочкам, старшей из которых к началу войны было 13 лет. Муж и сын ушли на фронт, как прокормить семью? Своя корова, огород и хлеб — вот и пережили страшные годы, в отличие от мужчин, которые с войны не вернулись. На хлебозаводе Ульяну Михайловну жалели, давали ей дополнительный хлеб, видимо, тот, что по техническим причинам уходил в брак. Наверное, это было тоже небезопасно, по головке бабушкиных благодетелей бы точно не погладили — по законам военного времени могли и сильно наказать, если бы узнали. Только те люди жили по человеческим законам: поклон им низкий за это от нашей семьи.
А Ульяна Михайловна до пенсии работала на заводе, в последние годы — диспетчером.
Ирина Кожевина
Чтобы всем было хорошо
Когда провожали в последний путь мою бабушку, Тамару Николаевну Повереннову, многие вспоминали, каким уникальным, без преувеличения, преподавателем она была. Конечно, к алгебре и геометрии можно относиться по-разному, но главное — равнодушных к этим наукам среди её учеников практически не было. Видать, владела она каким-то особым даром, умением даже математические формулы объяснять так, будто это что-то сродни искусству, поэзии, живописи…
Впрочем, я о другом — не только о школе, которая, без сомнения, была главным делом её жизни. Подумалось вдруг: я ведь не помню ни одного дня, когда она не была бы чем-то занята.
Работа — конечно. Она уже давно была на заслуженном отдыхе, но продолжала учить. И не только в классе: к нам домой регулярно похаживали какие-то товарищи, которых бабушка «подтягивала».
Дом, как принято говорить в таких случаях, «полная чаша». А Тамара Николаевна, в свою очередь, — «хлебосольная хозяйка». Гости у нас бывали нечасто, но если уж приезжали-приходили дорогие люди, то бабушкин стол запоминался надолго. Конечно, перед этим столом были сутки на кухне, у плиты. Говорила, что устала? Не помню.
Участок в коллективном саду давно заброшен, зарос. Но в те годы, когда садом руководила Тамара Николаевна, туда можно было водить посетителей — как в музей под открытым небом. Идеальные пропорции овощей и цветов, геометрически точные грядки и борозды. И попробуйте встретить на этих шести сотках хотя бы один сорняк.
А ведь её хватало ещё и на общественную работу. Строгий костюм, значок депутата поселкового Совета. И наверняка в посёлке найдутся люди, которые вспомнят, что бабушка им чем-нибудь да помогла.
Остановить неудержимый, казалось тогда, поток бабушкиной созидательной энергии смогла только тяжёлая болезнь. И всё. Перестали расцветать астры в саду. Кухня забыла аромат её пирожков с капустой. Всё вокруг стало каким-то не таким. И все поняли вдруг, как много делала бабушка для того, чтобы всем вокруг было хорошо.
Антон Чусов
