Эпизод первый. «Верить начинаешь с первого обстрела»
В пути мы уже третьи сутки: заплутали в одной точке и к основному месту добрались к сумеркам. За час бойцы танкового полка разгрузили КамАЗ, и этим же вечером водители грузовика Вениамин и Евгений отправились домой в Россию. Оставшейся части команды предстояло доставить в соседнюю республику ещё одну партию посылок, так что остались ночевать у врачей — по их гостеприимному приглашению. Добираясь до места по туману и бездорожью, разговорились с сопровождавшим нас Кириллом, по внешности — румяным юношей богатырского телосложения, по строгим чётким глубоким ответам — матёрым, умудрённым жизнью мужчиной. Кирилл закончил медицинский вуз, отслужил в армии, работал на гражданке медбратом и был мобилизован в танковый полк дежурным фельдшером по оказанию экстренной неотложной помощи:
— Поначалу было не по себе: раньше хоть и встречался в работе с разным, но первое время было тяжело видеть все повреждения раненых. Потом привык и начал выполнять свои обязанности. Бывает, приходит двадцать человек за раз, надо успеть быстро оказать медицинскую помощь, нельзя мешкать… Становятся ли тут люди более верующими? Да — с первого миномётного обстрела сразу начинаешь верить, вспоминаешь, что ты сделал не так, может, где-то нагрешил, думаешь о том, что ты сделаешь потом, после этого всего, начинаешь задумываться о будущем. А чаще всего думается о доме.
Эпизод второй. Холодный туман и тёплые люди
…Прибыли к фельдшерскому пункту. Во дворе нас встретил ещё один добрый молодец. По виду Евгения, который вернулся со смены как после марафона — «в семи потах», сразу понимаешь, какая нагрузка у врачей на первой линии. Привычными жестами скидывая с себя обмундирование, по-гагарински широко и искренне улыбаясь, он рассказал, что работал до спецоперации на скорой помощи в Мордовии, что попросился на фронт добровольцем и по-новому раскрыл на службе своё призвание:
— По документам я целый начальник медицинского пункта, в звании прапорщик. Шучу иногда: был подполковником (я пенсионер УФСИН и на пенсию в высоком звании ушёл), а стал прапорщиком — карьерный рост… Я своё отстрелял уже, а сейчас в медицину залез, слава богу. Это не объяснить словами, когда ты работаешь руками и кайфуешь, когда ты ребятам помогаешь, когда у тебя всё получается, когда человек остаётся в живых… Не все за деньгами сюда едут: чувство патриотизма преобладает над материальными ценностями. Некоторые наши ребята-медики до такой степени сильные духом!
Через минуту знакомство с сильными духом продолжилось: дверь отворилась, и из зябких туманных сумерек мы переместились в тёплое и светлое от добрых лиц пространство. От растерянности и недосыпа в дороге не сразу запоминаю имена: Татьяна, Кирилл, Ирина, Лариса, Слава, Леонид, Марина, Максим, Сергей. Нам пожимают руки, улыбаются, как родным, а ещё предлагают надеть вязаные носки, наливают «с горочкой» борщ и после дружеской беседы укладывают спать.
Так встречают земляков те, кто сам месяцами дневал и ночевал в блиндажах, жил при свечах, большими усилиями достигал условий стерильности, добывал медикаменты, чтобы оказать качественную помощь раненым. На первых этапах спецоперации было именно так, вспоминают медики, но после объявления мобилизации население сплотилось, и большинство потребностей медпункта теперь покрывается благодаря регулярным гуманитарным поставкам, разве что ноотропов не хватает для терапии контуженных… И сегодня каждую секунду своей службы они отрабатывают по максимуму.
Эпизод третий. «Кого довозили до нас — все живы»
Утро у медбригады начинается очень рано: надо затопить печь, приготовить утреннюю кашу, выполнить другие хозяйственные задачи, каждый день новые (например, в лазарете разобрать гуманитарную помощь). Позже, в 6 часов, поднимаются те, кому идти на первую линию: там сутки — с 8 утра — дежурит команда из двух санитаров и одного водителя.
Вернувшаяся утром со смены Марина, барышня с красивым усталым лицом, осанкой балерины и оружием наперевес, заметила, что текущая ночь выдалась спокойной:
— Было всего трое раненых: ребята, кто на передке, быстро, аккуратно всех привезли, мы спокойненько перевязали всех. А ведь бывает по несколько человек тяжёлых, и травмы бывают после ударов сложные — сочетанные: это и переломы, и осколочные, и разрывные. Но сегодня ребята постепенно поступали. Даже пацан молодой молодец: у него тяжёлое ранение, а он терпеливый, лежит, улыбается. А вчера один дедочек у меня был, ранение осколочное получил. Рассказывает: жену похоронил — что дома делать? — пошёл Родину защищать.
Все бойцы, которым оказывала первую помощь бригада этого подразделения, живы, хотя многие ребята были очень тяжёлые — на адреналине, без давления. Врачи делятся переживаниями: раненых приходилось укладывать человек по пятнадцать прямо во дворе, на земле.
…Работу в таких условиях приходится организовывать очень быстро: скажем, за три дня общими усилиями были построены нары для больных в лазарете, за короткие сроки сформирована структура медчасти:
— Здесь у нас фельдшерский пункт — оказываем раненым первую помощь, «чиним» их, перевязываем и увозим в ближайшую больницу. Вторая точка — эвакуационная, туда подвозят раненых, оказывают помощь, оттуда же бойцов эвакуируют. И первая самая точка — на передке, где техника бронированная людей забирает раненых и везёт. Кого довозили до нашей первой точки — все остались живы. Распределяем задачи, работаем командой, слаженно, на результат. У нас здесь одна большая дружная семья, когда у каждого помимо службы всегда есть свои обязанности: когда, к примеру, ждёшь, что кто-то с передовой приедет, его нужно накормить, ему нужно баню натопить.
Эпизод четвёртый. Доброе слово и машине приятно
Свой вклад в общий результат вносят и «золотые» водители. Скажем, доброволец Сергей, 22-летний смешливый приветливый парень, удостоен такого звания, потому что умеет «летать» по бездорожью (на бронированном авто можно увидеть следы от пуль диаметром 3 см):
— От переднего края до госпиталя приходилось 95 километров в час выжимать — раненого доставил, жизнь ему спасли. И на само дежурство машину на скорости, бывало, гнал. Авто «Ахмад» сильно болтается, может сломаться, надо очень привыкать к нему. Позавчера нас немного зацепило, движок перегрелся и не запускается. Так я сразу к машине: «Машинка моя хорошая», — глажу её кабину, она и завелась!
Раз доброе слово и машину оживляет, что уж говорить о людях! Реаниматологи Лариса, Татьяна, Марина, анестезиолог Ирина, начальник лазарета Слава и внештатный офицер (тёзка фельдшера) Кирилл уверены — с ранеными надо разговаривать:
— Работа психологическая с ранеными тоже очень важна, даже если это простое общение. Особенно после контузии. По ситуации поступаем, видно по человеку, что ему нужно. Ты же, когда его везёшь, разговариваешь, спрашиваешь, есть ли у него семья, делаешь что-то, чтобы он всё время говорил, что-то рассказывал, чтобы не «ушёл». Если они земляки ещё оказываются, в беседе дом вспоминают. Песни просим петь, стихи читать, чтобы человек не «грузился». Пошутить можно. Ребята, когда ещё в машине едут, уже успокаиваются, открывают глаза и начинают улыбаться. Мы как-то оказывали помощь мальчику, так он видеообращение записал: знаете, какие приятные слова были! Это придаёт смысл.
Эпизод пятый. Необычно, страшно и «не хватает обнимашек»
В гостях у медиков меня не покидало чувство нереальности происходящего. Сами же герои встречи охарактеризовали жизнь на передовой так: «необычно и страшно». А потом добавили, что в разных ситуациях им помогает юмор. Или корвалол, если по-другому с тяжёлыми воспоминаниями не справиться (один из участников беседы, чтобы не расплакаться, прямо во время разговора принял несколько капель этой микстуры). Спокойная, статная Лариса, профи с 30-летним опытом работы, сидя в обнимку с плюшевым медвежонком, в ответ на мой вопрос спросила:
— Вы подвал ещё не видели? Когда прилёты, нужно идти туда… Мы все реаниматологи, а эту работу редко на что-то променяешь. Когда я работала в «ковидной», то видела всё. И поэтому разницы никакой нет: ну да, здесь стреляют, прилёты, и характер травм другой. Но тут такие же люди, которым нужна помощь… Здесь очень красивые места, и хочется, чтобы были мир, спокойствие, чтобы люди мирные были довольными, радостными. А нам самим чего хочется? Мамочкам — детишек обнять, папочкам — к жёнам вернуться, к родителям. Больше всего, наверное, обнимашек не хватает.
…Ещё заметила, что девочки в любых обстоятельствах остаются девочками и успевают всё: и бойцов реанимировать, и хозяйственные вопросы решать, и лёгкий «марафет» навести для настроения, и проявить особую женскую заботу. А мальчики остаются мальчиками — надёжными, решительными, находчивыми, деятельными, великодушными. Понятно, что «за ленточкой» нет случайных людей: каждый понимает, зачем он здесь, с чем и за что он борется. Но всё-таки философия мужчины-воина, мужчины-защитника для представительниц женского пола всегда в чём-то загадка. Благодаря же знакомству с Леонидом (в целях безопасности не буду называть позывной человека, про которого по линии фронта ходят легенды) и ещё несколькими героями из госпиталя моя картина мира немного прояснилась.
Эпизод шестой. «В обиду своих девочек не дам»
В 2014–2015 годы Леонид был командиром роты в Дебальцево, сейчас выполняет задачи разведчика — на боевых позициях и на гражданке:
— Мы там, где нас не ждут. Чтобы корректировать свою артиллерию и эти хаммерсы сшибать, важна информация: от нас многое зависит. Иногда как штурмовые отряды работаем. Если пехота просаживается, мы её с собой ведём. Все мои ребята, кто на передовую пришли добровольцами, ранены, но никто не погиб. И вот опять молодые ребята приходят, уже офицеры, и мы с нуля начинаем снова: что-то корректируем, что-то на своём опыте показываем, чтобы они с нашим духом шли. Некоторых в бой с собой не беру, потому что пока нет детей, говорю: вот забеременеет у тебя жена, тогда пойдём, а пока иди сзади, летай на беспилотнике… В разведке надо постоянно думать глобально, постоянно импровизировать. Надо, чтобы была согласованность со всеми. Мы же разумные люди, нам надо держаться всем вместе, чтобы победить это зло.
Леонид и на второй-третьей линии — надёжная защита и опора для многих. Когда услышал, что приедут медики, подготовил для них место:
— Приехали девочки, я увидел, что у них подготовки никакой — их надо охранять. Маленько подучились — постреляли, да и сейчас постоянно охраняю их. Они, хоть и с оружием, и с гранатами, но здесь жизнь иногда на волоске, и я в разведке постоянно, когда опасность сильная. Не дай бог, если что произойдёт, уведу их по тропе отсюда. В обиду своих девочек не дам, разорву. Это самые лучшие девчонки, с них нужно брать пример. Они спасают и простых людей, гражданских, и солдат наших: в любых условиях, под обстрелом. Они самые лучшие, это генофонд.
Контрастом к этим словам — кадр, который, увы, из соображений безопасности пришлось удалить: вооружённый солдат играет с котёнком. И ещё несколько штрихов к характеру Леонида — мужчина пишет книгу, хочет пожить, увидеть своих внуков, а на гражданке работает с юнармейцами:
— Молодёжь подгоняю, она у нас не так подготовленная: и в голове, и физически. Вот они смотрят на меня, старичка, и подтягиваются. А здесь для нас очень важными оказываются письма — и из церквей, и от детей. Благодаря гуманитарной помощи мы духовно подняты. Если бы был обратный адрес… Я одному мальчику позвонил, он аж навзрыд плакал: «Чем вам можно помочь?! Я школу подниму». Меня колотило, когда я это слышал.
Эпизод седьмой. Разные судьбы, один общий смысл
…В лазарете, который мы посетили утром вместе с врачами, среди прибывших бойцов были похожие настроения. Один «немолодой», как он сам себя назвал, человек (а на деле и молодой, и симпатичный) вызвался на фронт добровольцем, потому что надо помогать тем, кто без опыта:
— Для этого сюда и пошёл, чтобы подсказать парням что-то. Очень много сейчас нам помогает людей, отправляют гуманитарку. Мне коробка досталась из детского садика с письмами и картинками. И я хочу поблагодарить детей. Интересно на них посмотреть. Буду живой, приду к ним, поговорю, пообщаемся.
До сих пор стоит перед глазами ещё один удалённый кадр: в импровизированной лазаретной столовой сидят бойцы с тарелками каши — двое постарше с аппетитом едят, один юноша задумчиво смотрит на пока ещё не наряженную новогоднюю сосёнку, а самый молодой парень (как потом выяснилось, доброволец Александр) читает книгу — четыре разных человека, четыре разные судьбы, один общий смысл.
…Радиф, которому 1 мая исполнится 60, тоже на фронте по доброй воле:
— Мне самое главное — поддержка молодёжи: и отцы, и дети должны совместно мозговать и побеждать. А домой вернусь обязательно: моей маме 85-й год, она одобрила моё решение, сказала: если все в Казахстан и Грузию уедут, кто страну будет защищать? Вот, держите, дарю вам чётки, помолюсь за вас.
По возвращении домой я тоже решила помолиться за всех, кто против мирового зла, кто за жизнь. Отправлю на фронт и вот эту Августовскую икону Божией Матери. В церкви мне сказали, что она помощница в праведном бою и исцелении.
