— Дед мой Николай Степанович и бабушка Тамара Максимовна приехали в Буланаш, когда начали строиться шахты. Приехали также старший брат деда Василий Минеев и сестра с мужем — Вера и Николай Величко. Им дали дома по улице Кутузова, потом дед построил дом по улице Щорса. Мы жили большой семьёй, три поколения. Всегда держали хозяйство — корова, бычки, поросята, куры.
У натопленной печки
— На колонку ходили за водой, мама с вёдрами на коромысле, а я с детскими ведёрками. Воспоминания такие тёплые, столько эмоций! Просыпаешься утром, печка натоплена. Прижмёшься к ней — и настроение хорошее на всё утро. Ходили с подружкой встречать коров, а считать ещё не умели. Бабушка покажет три пальчика — вот столько коров надо забрать. На пустыре, где паслись коровы, садился вертолёт. Мы, ребята, бежали его встречать. А ещё там была самая вкусная земляника. Крупная, сочная, росла на солнцепёке, рядом канал водоотводной, ну и удобрения.
В условиях многонациональности
— Мы росли среди этой самобытности. Напротив нас жили татары, бабай и тётя Зоя. С их внучкой Надей мы дружили. Из деревни привезли старую бабушку, она не говорила по-русски, ходила в платке, штанах и халате. Выносила большую банку парного молока и лепёшки и кричала нам: «Кызлар, килегез монда!» («Девочки, идите сюда!») Пьёшь молоко, оно по щекам бежит. Как вкусно! А муж бабы Веры любил свой украинский борщ. Она ему варила так, что сало в два пальца сверху. Плюхнет тебе поварёшку борща в железную чашку, разогревай на печке!
На дружной улице
— Все со всеми общались, в любой дом заходи, угощали друг друга. Вечером все выходят на лавочки у домов, семечки, разговоры, дети тут носятся. Качели, черёмуха ароматная, пчёлы кружат. У дяди Кости и бабы Пани была пасека. Дети в те времена жевали гудрон, а мы жевали сладкие медовые соты. Дядя Миша Колесников играл на гармошке, женщины подходили, слушали. А мы-то, ребятня, пляшем да поём!
Вот за что мама ругала — мы ходили по гостям. Всех бабушек обойдём. У бабы Ани пили чай. Дома в будни пили из обычных кружек, а сервизы по праздникам. А здесь нам всегда доставали тоненький прозрачный фарфор и магазинские печеньки. Тебя взрослые слушают, всё внимание тебе. Мама по улице бегает, тебя ищет.
Боялись, когда гудок гудел
— Как-то, маленькая ещё, глянула в окно, а с улицы на меня бычья морда смотрит, в стекло носом тычется. Нос и глаза большие. Бычок открыл стайку и пошёл погулять. Мы его потом всей семьёй ловили. В другой раз дед так же в окно заглянул, с лавы вернулся, у них воду отключили, и он весь чёрный. Глаза и зубы белые, смотрит, улыбается. Я от страха еле опомнилась. Ещё мы всегда боялись, когда гудок на шахте гудел. Все, у кого кто-то был в этой смене, бежали узнавать, что случилось.
Была у нас собака, Бой. Он своих цыплят не трогал, они ему по спине и по ушам ходили. А соседских давил и к себе в конуру складывал. Потом за тех цыплят отдавали соседям своих. Пёс меня ходить научил, я держалась за него.
И физик, и лирик
У Марии Александровны серьёзная профессия — ультразвуковая дефектоскопия. Она окончила УрГУ по специальности «физика неразрушающего контроля» и более 16 лет работает на Буланашском машзаводе. Её родители, Елена Алексеевна и Александр Николаевич, отдали этому предприятию всю трудовую жизнь. А ещё Мария пишет стихи. В её творчестве деревня занимает своё почётное место.
Весна в деревне
Ещё прозрачным льдом укрыта
Морозным утром гладь воды,
Налитой в старое корыто.
Почти что не видны следы
На снеге, тяжело осевшем
У дома, бани, у ворот,
Тяжёлым панцирем одевшем
Колодезный подгнивший свод.
На окнах всё ещё рисует
Морозец сказочный узор,
Но только птичье сердце чует
Весну, и пеньем полон двор.
Кудахчут куры на насестах,
Жулан солому ворошит.
И приоткрыта в сени дверца…
Весна. Нехитрый сельский быт…
