Эпизод 1. Мне кажется, что мы с ним знакомы были лет сто, хотя близко, наверное, всего-то лет двадцать. Когда закрыли 72-ю школу, директором которой был Борис Григорьевич, я работала на телевидении: мы приехали снять видеорепортаж. От увиденного сжалось сердце. По всей пришкольной территории раскиданы листочки, тетрадки, книжки… В здании та же картина «разорённого гнезда», и по коридору, закинув руки за спину, молча вышагивает Борис Григорьевич. Что он тогда чувствовал, директор той самой школы, где под его руководством на уроках труда мальчишки мастерили трости для слабовидящих и пожилых людей, где целыми классами ходили в походы, на пленэры, — и вдруг всё ушло в прошлое, всё закончилось?.. И только через годы знакомства с ним я стала понимать, что означает это его глубокое молчание. И что Борис Григорьевич никогда не выразит свои душевные переживания, даже если вокруг будет происходить катастрофа…
Эпизод 2. Как-то иду по улице Почтовой, а с другой стороны вышагивает Борис Григорьевич и кричит мне на всю улицу: «Приветствую! Значит так, сейчас тебе нужно зайти в городскую библиотеку, там на втором этаже моя выставка, посмотри и обязательно оставь отзыв!» У меня вариантов нет: разворачиваюсь, иду, смотрю выставку, пишу отзыв. И какая-то радость на душе, как у школьника от полученной пятёрки!
Эпизод 3. Мы с Борисом Григорьевичем работали в профилактории «Юбилейный»: я культурным работником, Борис Григорьевич — экскурсоводом. Он сам разработал турмаршрут, и мы ездили с гостями профилактория на экскурсии по району и окрестностям.
Едем в Гостьково, на кладбище, где стоит крест, старинный, внушительного размера. Там же и другие интересные памятники, древние могилки. А всё увиденное сопровождается интереснейшим повествованием нашего экскурсовода — блистательного эрудита Бориса Григорьевича.
До кладбища — длинная дорога между двух широких полей, на которых «идут горячие бои между башкирами и русскими, битва не на жизнь, а на смерть. Летят стрелы, лязгают шашки… Войска сходятся друг на друга стеной, с одной стороны поля на другое», а у нас в автобусе во время этого рассказа стоит звенящая тишина, словно смотрим художественный фильм. Рассказ закончился, слушатели «очнулись» и зааплодировали рассказчику.
Едем обратно на Мантуров Камень, в Мироново.
Красота — неописуемая! Наши туристы разбрелись по камню, наслаждаясь природными пейзажами, а Борис Григорьевич, вздохнув, говорит: «Вот видишь, какой здесь был пожар, вся земля выгорела? Теперь и скальных астр не осталось. Вся фауна выгорела…»
И так мне его жалко стало… «Нет, — говорю, — Борис Григорьевич, не всё сгорело, смотрите, вот он, цветочек, маленько обгорел, но пошёл в рост от корешка». (А сама знать не знаю, что там за цветочек такой нашёлся!) А Борис Григорьевич радуется, улыбается: «Смотрите, новая жизнь зарождается…»
И снова рассказы о прекрасном, о природе, о Родине так и льются из его души…
Приезжаем на Писаный Камень. Уж очень всем туристам захотелось увидеть оставленные древними людьми рисунки. Спустились вниз, как смогли, полюбовались, а обратно как взбираться, люди-то все пожилые да и дамы к тому же? Но что может остановить нашего Бориса Григорьевича? Он тут же даёт команду: «Значит так, учимся, как нужно правильно взбираться на гору. Вы должны встать в позу, ощутив точки опоры — две руки, две ноги, пятая точка вверх. Начали!» Это надо было видеть! Все наши уважаемые туристы под общее веселье начали вскарабкиваться на скалу — и ведь справились, за что Борис Григорьевич всех похвалил.
А дальше — Красногвардейский, Калининский ключ. Борис Григорьевич содержательно, как он блестяще это умел, рассказал о человеке, в честь которого этот ключ был назван. И предложил всем насладиться чистой и свежей ключевой водицей.
Я Борису Григорьевичу для таких поездок купила пластмассовую кружку, чтобы он мог комфортно попить родниковой водички. Протягиваю ему, а он говорит: «Нет, не надо, я — как народ, из ладошки…» И смеётся.
Поездку омрачило то, что совсем рядом с ключиком на берегу была огромная мусорная свалка. Борис Григорьевич стоял, печально смотрел и молчал…
Следующий наш пункт прибытия — ключ «Сертазан».
«Этот ключ замечательно обустроил один мой товарищ, — рассказывал Борис Григорьевич, — Константин Эйриян (отец Сергея Эйрияна — прим. авт.), он мне ещё, когда мы лагерем стояли тут неподалёку, продукты питания с фермы привозил для ребят, бесплатно! И торты привозил, чай пили, и молоко прямо с фермы, флягами».
Речь идёт о лагере для трудновоспитуемых, который организовал Борис Григорьевич. И в котором под видом воспитателей, рассказывал он, работали переодетые в спортсменов сотрудники милиции, а в числе воспитанников были не только хулиганы, но и послушные ребята.
«Время было хороших людей», — с большим уважением и благодарностью о товарище Константине Эйрияне говорил рассказчик.
У того же ключика: подходим к беседке — видно, свадьба заезжала, бутылки из-под шампанского, стаканчики пластмассовые, салфетки, конфетные обёртки… Замусорено всё!
Борис Григорьевич говорит: «Вот приедем в профилакторий, напиши обязательно, в каком состоянии ключики наши, а потом я с этим письмом в Думу пойду, надо же решать, что с этим делать!»
Приехали, написала, весь профилакторий поставил подписи.
Едем по городу — у Бориса Григорьевича рассказ о местных заводах, о ЕГРЭС, о людях, прославлявших в своё время родной город Артёмовский. И как-то так хорошо на душе становится, словно глаза раскрываются, душа распахивается и любовь просыпается к месту, где ты живёшь! А ещё гордость берет за то, что вентиляторы, которые изготавливает наш завод «Вентпром», работают в метрополитенах и на других важных объектах нашей огромной прекрасной страны.
А пока ехали до Покровского, узнали, что и в этих местах в 1917–1918 годах шли кровопролитные бои, что бабы под пулями вместе со старшими детьми ночью ползали по полю, собирали колоски, чтобы прокормиться, что в храм прилетела мина и застряла в колокольне, и долго не могли её оттуда изъять… Подъезжаем к храму Покрова Пресвятой Богородицы, и Борис Григорьевич говорит мне: «А теперь твоя тема!»
И я начинаю рассказывать историю происхождения и творчества Покровского народного хора, о репертуаре. Обратный путь мы преодолеваем с песнями уральского композитора Е.П. Родыгина…
И каждый раз Борис Григорьевич на экскурсии брал с собой большую папку с зарисовками: горы, моря, степи, те места, где он бывал когда-то в походах своих и путешествиях, так что его удивительные рассказы были ещё и наглядно представлены.
Эпизод 4. Как-то иду по улице Ленина, навстречу Борис Григорьевич с полным пакетом. После приветствия говорит: «Вот, давай, бери, сколько хочешь!» Открывает пакет, а там сушёные яблоки, аккуратно порезанные, ароматные!
Говорю: «Борис Григорьевич, очень вкусно — конфетки прямо! Спасибо!»
Да, у Бориса Григорьевича был домик с любимым садом. Путь на его любимую дачу пролегал мимо нашего двора, поэтому виделись часто и всегда громко здоровались: «Приветствуем вас!»
«Бери, бери, сколько надо, я сейчас всем раздам», — смеётся Борис Григорьевич. «Вот электросушилку для овощей и фруктов купил, всё, что хочешь, высушит!» И так он меня этой электросушилкой заразил, что последовала его примеру и тоже купила. И теперь для меня эта сушилка как память о хорошем, добром друге Борисе Григорьевиче.
Эпизод 5. Идёт Борис Григорьевич, остановится и скажет: «У меня адрес тот же, номер телефона у вас мой есть, чего не приходите и не звоните?»
И так неудобно станет, что мы такие невнимательные…
Ещё скажет: «Ты узнай там, в культуре, где можно выставку мне сделать? И сразу мне позвони!» (В последнее время Борис Григорьевич выставлялся со своими работами и в сельских клубах, и в «Горняке», и в городской библиотеке).
Эпизод 6. Ещё вспоминаю его удивительную способность по-доброму представлять людей, например: «Я буду рад вам представить моего товарища Ивана Николаевича, который имеет высокое звание Охотник. Для которого взобраться на вершину горы не составит труда и у которого в кармане всегда есть куча смешных анекдотов», — удивительно, правда ведь приятно! «А это наша замечательная Вера, она всегда мило улыбается и варенье у неё всегда просто волшебное!»
Эпизод 7. И последнее. Буквально за несколько дней до своего ухода Борис Григорьевич, будучи уже сам тяжелобольным, уступил место человеку с тросточкой: «Садись, садись, — говорит, — я ещё постою!»
Дорогой Борис Григорьевич, так, как вы любили жизнь, людей, школу с ребятками-тетрадками, Родину, — так может любить только Человек с большой буквы, Человек с кристально чистой душой и Большим горячим сердцем. Вы — Человек космического масштаба. Спасибо вам, что вы у нас есть — у всех в сердцах…
