«Уважаемая редакция газеты «ВСЁ БУДЕТ!»!
Опубликовав материал об Александре Паксиваткине, вы снова затронули больную для нашей семьи тему. Ситуация, в которой оказался Александр Паксиваткин, во многом схожа с судьбой нашего сына Вячеслава Шастова, которого тоже осудили за убийство.
Не скрою, хотя наш сын рос в нормальной семье, получил образование – музыкальное и незаконченное высшее, он также не смог правильно распорядиться своей жизнью. Когда закрылись шахты, где он проработал 10 лет, из-за злоупотребления алкоголем потерял жену и дочь. Он женился второй раз, но только с трудом можно было назвать это семьёй. Его вторая жена имела судимости, выпивала и имела соответствующий круг знакомых. В ночь на Новый год она была убита. В убийстве жены обвинили нашего сына, и нам пришлось познакомиться с тем, как ведётся у нас судопроизводство.
В нашем случае в судебном разбирательстве были допущены очень странные (если только их можно так назвать) вещи. Например, в материалах дела говорится и что наш сын вдовец, и что он жил в гражданском браке с убитой, а в приговоре суда вообще указано, что Шастов холостой, хотя документы (свидетельство о браке) и показания свидетелей доказывают обратное. То есть суд даже не смог установить, что умершая была женой Шастова и носила его фамилию! Можно ли доверять такому суду и такому судье?
Или такой пример. В материалах дела по обвинению нашего сына была медицинская карта его жены. У нас было сильное подозрение в её фальсификации, поэтому мы с помощью адвоката в течение двух лет пытались получить ответ на вопрос: кем, кому и на каком основании данная медицинская карта была выдана из архива больницы и положена судом в основу обвинения? Однако внятного ответа мы так и не добились. У нас сложилось впечатление, что в материалах дела медицинская карта появилась, хотя ни суд, ни следователь её не запрашивали.
Наш сын вину не признал. Но он совершил ошибку: когда увидел труп жены, впервые оказавшись в такой ситуации, из-за страха, что его могут обвинить, не вызвал сразу милицию, а пошёл к своим родителям и брату – рассказать о случившемся, и только через два дня, когда уже было известно, что произошло убийство, пришёл в милицию.
Председательствующий суда Д.В. Лобзов так же, как и в случае с Александром Паксиваткиным, не нашёл оснований сомневаться в психическом здоровье подсудимого Шастова. И это несмотря на показания родителей потерпевшей о том, что им дочь ранее рассказывала, что муж в нетрезвом виде стучит по стенам, всё ломает, и у него в такие моменты «стеклянные глаза». Однако у следствия и суда не возникли подозрения насчёт психического состояния обвиняемого. Суд указал обвиняемому на противоречия в его показаниях на суде тем, которые он давал в ходе следствия. Обвиняемый объяснял это забывчивостью и своим психо-эмоциональным состоянием после происшедшего. Я-то считаю, что такие противоречия вполне понятны, если человек впервые оказался в данной ситуации да ещё в сильном алкогольном опьянении. К тому же у Вячеслава было несколько кодировок по поводу злоупотребления алкоголем. Это несомненно накладывает отпечаток на психику человека. Но вот для суда всё понятно: суд не усматривает оснований проверять психическое здоровье обвиняемого.
Совершено убийство. Это тяжкое преступление. Здесь, я считаю, особенно необходимо справедливое судебное разбирательство. И я соглашусь с редакцией газеты, особенно если человек признан виновным, «что было бы неплохо иметь заключение специалиста более компетентного в психическом здоровье обвиняемого, чем мнение судьи», ведь речь идёт о человеческих судьбах!
Может, нужно что-то менять в нашей судебной системе?
Шастова Л.С.»