Народное возмущение деятельностью буланашского питомника растёт. Только за эту неделю мы получили несколько гневных обращений читателей.
Наталья Юрьевна Внукова, как оказалось, наша постоянная читательница со дня основания газеты. Она пришла в редакцию и рассказала, как вместе с дочерью ездила в питомник в надежде найти там своего пропавшего Барсика.
— Барсика мы не нашли — сторож сказал, глядя на фотографию, что такого не было. Зато мы увидели, в каких условиях содержатся собаки. Это же ужас! Они сидят без света, как минимум по три в клетке. Взрослых — штук десять. А щенков вообще двадцать пять — тридцать, и они так кричат — ревут, что ли! Думаю, они голодные. Я тридцать лет держу собак и знаю, что такое голодная собака. Сторож сказал, что их кормят кашей, но они так лают, так прыгают на решётку — это ненормальное поведение для собаки. Шум, гам, а одна собака лежит в углу клетки, калачиком свернулась и не реагирует — живая-не живая?А щенки — я им руку протянула, они её лижут. Мужчина сказал, что денег мало выделяют: вот сегодня на всех щенков литр молока, но это же мало! Там ещё в коробке вообще слепые лежали. Кто их будет кормить? Так и умрут во сне. Я от всего увиденного просто в шоке была — расплакалась и ушла.
Затем в редакцию обратились профессионалы — члены клуба собаководов «Веолла», который является филиалом екатеринбургского клуба.
— У сотрудницы нашей Оксаны Малыгиной в этом так называемом питомнике собаку убили. Женщина потеряла своего пёсика, увидела в газете объявление с фотографией, поехала на Буланаш, но, оказалось, поздно — уже утилизировали. У неё дома теперь такая трагедия.
— Это не питомник, — говорит председатель клуба В.Г. Цигип. — Основной целью питомника является разведение, улучшение породы. И чтобы получить лицензию на подобную деятельность, нужно полтора года учиться, получить удостоверение заводчика. Все документы отправляются в Москву в Российскую кинологическую федерацию, которая уже дает лицензию. Утилизация в питомнике может быть только по причине болезни или старости собаки. А здесь действует группа шарлатанов, которые отмывают деньги. Такого безобразия нигде нет.
Потом в редакцию приехала Елена Владимировна, по просьбе которой в прошлом номере мы напечатали фотографии щенков — таким образом судьба семерых из них была устроена. В судьбе матери и оставшихся троих малышей мы тоже были почти уверены, потому что поговорили с заместителем директора буланашского питомника Е.А. Шлеиным. А вот Елена Владимировна внесла сомнение в нашу уверенность.
— Мне всё ещё звонят люди — хотят взять щенка. Сегодня вот позвонил мужчина, мы вместе поехали на такси в питомник — и что вы думаете! Там осталась уже только одна собака. Остальных, как нам сказали, Шлеин погрузил в машину и повёз в Екатеринбург. Зачем, понимаете?
За день до этого мы встречались с Евгением Александровичем и разговаривали о деятельности его заведения. В частности, о том, что утилизация собак в его случае — дело незаконное. На что получили ответ, что у него имеется договор с «Жилкомстроем», по которому через двенадцать дней после отлова собаку везут в некое екатеринбургское заведение, якобы имеющее лицензию на утилизацию, с которым у буланашского питомника тоже имеется договор. Срок в двенадцать дней не мог не удивить: за это короткое время у животного мало шансов обрести дом и остаться в живых. Тем более сначала речь шла о шести месяцах. Мы обратились за объяснением к заместителю директора «Жилкомстроя» Ю.А. Осминину, на что коммунальный чиновник ответил, что положение меняется.
— А куда их? — вопрошал Юрий Александрович. — Ну пусть бегают, не будем этим заниматься. А какая проблема-то? Я не вижу проблемы. Я не понимаю граждан! Они хотят, чтобы не было бездомных собак в городе, и в то же время хотят, чтобы их содержал кто-то. Вы представляете, что такое — полгода кормить собак, никакого бюджета не хватит. Я же сказал, что собаками больше не занимаюсь, — звоните в администрацию.
Бросать трубку, похоже, у Юрия Александровича вошло в привычку — недостойное занятие для руководителя, даже такого, невысокого, ранга. Ближайшая администрация для зама — директор. Ему мы и позвонили. Александр Семёнович Родионов, директор коммунального управления, обещал разобраться в ситуации утром. Так что в следующем номере мы к этой теме вернёмся.