События на Украине сегодня вызывают всё меньше споров. Россияне перестали кричать до хрипоты, обсуждая политические решения лидеров стран. Сейчас люди как будто замерли, с ужасом наблюдая за войной, идущей у самых границ России, теряя счёт убитым и раненым там, на украинской стороне. И место всем чувствам на свете уступило сострадание, желание помочь тем, кто терпит бедствие. Посмотрите, сколько объявлений появилось от желающих принять беженцев с Украины! Даже у нас, в Артёмовском — в нашу редакцию обращаются, объявления в социальных сетях размещают…
И к нам уже прибывают семьи с юго-востока Украины. Пока они приезжают к родственникам, не оформляя статус беженца. Все люди семейные, обычные работяги, которым не до политики было, когда на майдане заваривалась вся эта каша. Люди просто жили, создавали семьи, работали и… оказались далеко от родного дома!
Мы встретились с многодетной семьей Поваровых, во время недолгого перемирия вырвавшихся на своей машине из-под Донецка и добравшихся на днях до Артёмовского. Когда мы приехали к ним, папа, Николай Викторович, был в отъезде, он договаривался с возможными работодателями. Мама, Елена Андреевна, сидела с малышками: пятимесячной Мирославой, двухлетней Сашенькой и четырёхлетней Женей.
Молодая и, судя по всему, очень симпатичная пара. Ему — 34, ей — 28. Остановились у родственников Елены. Приехали в Россию насовсем.
— Откуда вы?
— Из Харцызска, это в двадцати километрах от Донецка. Город с населением 50-100 тысяч. Рядом посёлков множество, расположены они вплотную. Это у вас расстояния большие, а у нас маленькие расстояния между городами.
— У вас не стреляли?
— Это сейчас только стало слышно, потому что нацгвардия Славянск захватила, сейчас идут на Донецк (Елена, как все украинцы, произносит название с ударением на А, красиво звучит — Н.Ш.). А наш город как раз по пути на Донецк. Уже власти Украины вводят ограничения. Мама звонила сегодня, говорит, что всё, денежные купюры киевский нацбанк изъял с нашего донецкого филиала. В магазинах сетевых, где большие сети, «Обжора», например, всё пустое. Только те деньги, что в обороте есть, пока и используются. Вчера папа выходил на улицу: уже слышно, как стреляют. Если уже Славянск захватили, а он же рядом почти… Мы в два дня собрались и уехали. А муж вообще с работы, так что он собрался за один день.
— С работой в городе нормально было?
— Пока был Янукович, было всё нормально. Два завода у нас в городе огромных: трубный и канатный. Город металлургический. А посёлки ближайшие, так там, конечно, шахты.
— Где ваш муж работал? Жильём были обеспечены?
— На шахте горнорабочим очистного забоя. Я — в банковской сфере. Жили в трёхкомнатной квартире. По договору с последующим выкупом, уже внесли половину. А вторую половину теперь не знаю, как будем отдавать. Пока там мама присматривает. Как платить, правда, не знаю. Сегодня уже восьмое число, уже четыре дня, как пенсии должны были дать, а вот не дают.
— Как решились уехать в Россию?
— Сначала не хотели никуда уезжать. Дядя Саша (наш земляк, уралец — Н.Ш.) позвонил, предложил уехать. А как? Вся родня у нас там. Но потом подумали: всё страшнее и страшнее, самолеты уже стали летать. На четвёртом этаже — это так близко. Прямо выходишь — и вот, рукой подать. И каждого человека подозреваешь, что он из нацгвардии. Вроде идёт себе человек по улице, а кажется, что вот сейчас… Город у нас достаточно большой. И сразу в те дни, когда объявили перемирие, люди начали массово выезжать. В автобусах никого нет, садики позакрывали, школы. Тогда пришла телефонограмма из Донецка о том, чтобы закрывали детские учреждения, потому что и по садикам стреляют и по детским домам.
— Какое настроение в Донецкой республике? Вы сами как относитесь к Донецкой республике?
— Я за Донецкую республику, потому что Донбасс восемьдесят процентов прибыли всей Украине даёт. И вся Украина на это живёт. И кредиты эти сумасшедшие, которые правительство сейчас берёт, Донбасс выплачивает. Уголь наш идёт, например, в Италию, в Грецию. И где все эти деньги? Шахтеры по сути копейки получают. Муж у меня в среднем восемь тысяч гривен получал. Я была изначально и за референдум, и за отсоединение.
— А цены у вас выше, чем у нас?
— Конечно, не намного, но выше у вас. А мы пока ещё без дохода. Муж поехал в Берёзовский, там есть возможность устроиться работать на шахту, по специальности. Ему сказали ждать 22 июля, чтобы узнать точно об устройстве на работу.
— Хотите туда уехать?
— Да, его очень хорошо там приняли. Но для устройства на работу нужна прописка, потому что иногородний. Работодатели пока ждут квоты на рабочие места для беженцев. А в этих списках квота по шахтёрской профессии для Свердловской области небольшая. Пока ещё решается этот вопрос, мы зарегистрировались в управлении миграционной службы Артёмовского, потому что нужно с момента пересечения границы в течение семи дней встать на учёт. По временной регистрации мы сделали страховку на машину, чтобы он мог временно передвигаться по области. Далее планируем подать документы на получение гражданства. Нам весь порядок в УФМС расписали.
— Какие-то социальные гарантии от нашего государства вы уже можете получить?
— Пока мы никуда не обращались. Потому что никаких ещё рекомендаций для Свердловской области по поводу беженцев не поступало. На Урал наплыв только-только пошёл. Я так поняла, что пока по социальным гарантиям для беженцев Украины Свердловская область не в курсе. Но в УФМС нам дали пошаговую инструкцию, что нужно делать, чтобы получить разрешение на временное проживание, и какими должны быть шаги, чтобы получить гражданство России. Процедура упрощена. Но, как нам сказали в Артёмовском ФМС, заявлений на получение РВП уже достаточно много, и будут рассматривать всех в порядке очереди. Я хочу отметить, что, когда мы пришли в УФМС по Артёмовскому (а у нас знаете ведь, как всегда, — очереди — Н.Ш.), специалист вышла, каждого спросила, у кого какой вопрос. А мы были предпоследние в очереди из примерно человек тридцати. Нам сразу выдали бланки для заполнения и пояснили, что как только мы закончим заполнять, можно пройти без очереди. Что-то мы из документов ещё донесли на другой день, и буквально на следующий день документы были переданы в Управление. А в пятницу — вернулись.
— Как у вас решается вопрос с жильём?
— Пока наш дядя нам предложил пожить в квартире, которую они снимали. Сам он с женой перебирается в Берёзовский. А когда муж приехал в Берёзовский, ему сразу же, в этот же день предложили жить в загородном доме. Мы так поняли, что это загородные коттеджи для отдыха. Эти дома решено было использовать для таких, как мы. Как только мы получим ключи от этого отдельно стоящего домика, это шесть километров примерно от Берёзовского, сможем переехать. Мы посмотрели, там есть кровати и маленький шкаф-купе. Нужно будет покупать плиту для того, чтобы готовить можно было, и плательный шкаф.
— Больше ничего не нужно?
— На первое время нам помогли с вещами. Люди нас здесь принимают очень хорошо. Мы даже когда пришли в УФМС, там уже была гуманитарная помощь собрана сотрудниками полиции. Нам сразу предложили. Правда, там ничего нам не подошло, потому, что всё на детей постарше. А у нас маленькие. Поэтому мы брать ничего не стали. Но мы благодарны за внимание к нам. Николай, муж, у меня приехал в одних штанах. Они порвались, мы пришли в магазин, нам в секонд-хэнде подобрали вещи, даже денег не взяли. Потом нам дали комплект постельного белья. Люди откликаются. У нас нет совсем зимних вещей. Посуда нужна, постельное бельё….
— На Украине родственники остались?
— И мои, и его родители там остались. У меня, правда, брат ещё раньше в Москву уехал. У мужа там вообще большая семья: пять мальчиков и девочка. Мою маму держит бабушка, мамина мама. Ей 78 лет. Она ту войну, Великую Отечественную, прошла. Говорит, что не думала, что такое ещё придется пережить.
— Как добирались?
— На машине. С нашей стороны стоят ополченцы. Нацгвардия нас несколько раз останавливала. Мы же дважды пытались выехать. Первый раз нас развернули на границе, потому что у нас машина была на доверенности. А 26 июня мы поехали, ближе к нашей границе нас нацгвардия останавливала. Нормально разговаривали, багажник смотрели. У меня двоюродный брат уже после перемирия пытается сейчас выехать. Под прицелами выезжают. Рассказывают, что нацгвардия, бывает, машины забирает, как трофеи. Очередь у границы огромная, пока выехать в Россию не могут.
— По телевизору рассказывают о зверствах нацгвардии…
— Это тоже от людей зависит. Муж у меня как-то на работу ехал, его остановили. Сначала думал, что ополченец. Сразу же не видно. Оказалось, что нацгвардия. Весь оружием обвешанный, автоматом тыкал: и открой багажник, и сумку открой. А там ничего такого и не было — спецодежда, наколенники разные, всё грязное. Отпустил.
— Ополченцы действительно сами уходят воевать?
— Да. У мужа напарник есть, в забое вместе работали, так его брат ушёл в ополченцы. Он в армии снайпером был. Сначала его обучать поставили. А потом он там остался. Когда мы уезжали, он вроде как пропал без вести. Напарник на работе никакой был из-за этого. Непонятно. Сказали, что вроде убили. Потом кто-то говорил, что нашёлся, но точных данных нет. Коля говорит, что ту смену всю практически сам проработал. Понятно, что у человека, у его напарника, горе, брат пропал. А так привозят в гробах ребят, у нас же посёлки все рядом, много людей знаем. С ополчения. Молодые. Уезжали, привезли парня одного, у него четверо детей осталось.
— Ваш папа не собирался?
— Муж? Говорил. Знаете, как он сказал? Если шахты встанут, предприятия встанут, пойдёт в ополчение. Наш губернатор Донецкой республики Павел Губарев призывал в ополчение. Но как же? Шахтёрам надо уголь давать. От угля и свет, и тепло. Шахты нельзя закрывать. Папка мой тоже сказал: «Я вас отправлю и пойду, наверное, с автоматом…»
— Есть какие-то у вас на родине перспективы на будущее?
— Нет никаких перспектив. Вот сегодня Коля должен получать зарплату. Мама звонила и сказала, что ничего никому не дают. Мы рассчитывали, что государство с нами всё же рассчитается.
— А пособия на детей выплатили?
— Я родила ещё хорошо, при Януковиче, 28 января. Уже была заварушка, но Янукович был действующим президентом. Я получила часть денег. У нас тоже своего рода выплачивали материнский капитал до шести лет. За первого ребёнка — 55 тысяч гривен, за второго — 75, а третьего — 122 тысячи гривен. Сразу выдают 15 тысяч, остальные постепенно. Я получала за троих детей ежемесячно где-то около двух с половиной тысяч гривен каждый месяц. Сейчас, конечно, ничего не платят. Я маме карточку оставила, но ничего нет. Говорят, что там, в Украине, сейчас сделали: за каждого выплата в сорок тысяч рублей вне зависимости, за которого ребёнка. Но у меня знакомая родила чуть позже моего, и уже ничего не получила.
— Какое впечатление от Артёмовского, от России?
— Впечатление хорошее, конечно. Отношение людей душевное. Мы, когда ехали по России четыре дня, останавливались кушать. И однажды нечаянно украинскую мелочь отдала. Узнали, что с Украины, с Донбасса, так нам и скидку сделали, и пирожков в дорогу дали. И сотрудники ГИБДД три раза останавливали, пока у нас документов не было, детских кресел тоже не было. Отпускают, предупреждают только, чтобы ехали аккуратнее, чтобы обязательно оформили все нужные документы. У нас, конечно, тоже люди хорошие в Донбассе. Это Западная Украина, они нас, как и мы их, — не особо. Они на нас ездили, но лучше нас живут. Вот я была в Ивано-Франковске и во Львове в командировке и посмотрела, как они живут. Намного лучше Донбасса, потому что донбасские деньги там оседают.
— Какое настроение сегодня у ваших земляков? Что говорят?
— Разговаривали с папой, говорит, что правильно уехали. Ничего уже хорошего не будет. У нас ополченцы поймали одного парня из нацгвардии, он из Львова. Спрашивают его: зачем ты сюда пришёл? Он рассказал, что зарплату хорошую платят и пообещали землю в Донбассе дать. Их правительство собирается проводить фильтрацию. Они уже раздали наши земли. Нас же собираются переселять в западную Украину. Такие планы. Нас расселить, рассорить хотят. У нас родственники в Кривом Роге. Бабушка хотела поздравить с днём рождения своего двоюродного брата, а он по телефону ей: «Вы москали ср….ые!». Вот до чего дошло! Мы ведь сначала со смехом это всё воспринимали, смеялись над майдановцами. Ноябрь месяц, а они там, на майдане, стоят. Чего стоят? Мы работали, жили. А в декабре уже не до смеха стало. Янукович был бы смелее… Но он сказал, что войны не хотел. Конечно, грех так говорить, но если бы принял тогда меры, то обошлось бы меньшими жертвами…
Я слушаю, как рассказывает Елена о том, что им пришлось пережить, и о том, что происходит с ними сегодня. Думаю: отчего ж так? Люди, хранящие семейный очаг, имеющие понятие о чести и достоинстве, такие, о которых говорят — соль земли, вот по ним и прошлась эта гражданская война. Их близкие не оставляют их в беде здесь, но уехали-то не все, душа болит о тех, кто остался. Чем мы можем помочь? Душу не успокоим, но если есть возможность, передайте семье Поваровых вещи на первое время.
От войны бегут в Артёмовский
О ситуации вокруг прибытия в Артёмовский граждан Украины и об оказании им помощи мы по телефону беседовали с заместителем главы администрации по социальным вопросам Еленой Аркадьевной Радунцевой.
— На 7 июля на нашу территорию прибыло 18 человек, — рассказала она. — Первого июля прибыла многодетная семья из Донецкой области, в семье трое детей. 7 июля прибыли двое молодых людей из Луганска. Интересные профессии у них — мастер маникюра и компьютерщик. 2 июля — два человека из Донецкой области. Девушка — по профессии повар. Ещё из Донецкой области три человека — взрослый и двое детей, они прибыли 30 июня. Ещё из Донецка… Уже на 25 июня было шесть граждан Украины, теперь их количество растет. Приезжают в основном люди трудоспособного возраста.
— Они не имеют статуса беженца?
— Нет. Они встают на миграционный учёт. Далее в течение 90 дней они должны определиться с местом жительства, для того чтобы иметь работу и жильё. Если за это время у них не будет прописки, то по закону они должны с нашей территории уехать. Но поскольку это особая ситуация, думаю, что какое-то специальное решение со стороны правительства будет принято. А вообще алгоритм решения проблемы такой: МЧС, миграционная служба, затем Центр занятости населения, далее управление социальной политики — это те службы, которые должны оказывать помощь и поддержку. Когда я разговаривала неформально с этими службами, то обратила внимание, что уже есть люди, которые готовы предоставить место жительства.
— Может, следует обратиться к населению, чтобы помогли им кто чем может в первое время?
— Помощь медикаментами оказывается, по линии Красного Креста пришли медикаменты. Хотим списки направить в аптеку и ЦРБ. По вещам нам уже было рекомендовано, чтобы вещи для гуманитарной помощи, когда собирали в Луганск, были новые. Но как-то не очень много получилось собрать вещей. Может, на тот период не очень активная был агитационная компания? Но поскольку события развиваются по нарастающей, более трагически, то, думаю, что мы будем снова принимать какие-то меры по сбору помощи.