В минувшую пятницу, 3 марта, отмечался Всемирный день писателя.
Писателей у нас в Артёмовском, прямо скажем, не так уж много — если речь, конечно, вести о тех, кто признан не только родными и друзьями, чьё творчество радует огромное количество людей читающих. Возможно, у нас их не просто немного, скорее всего, у нас лишь один такой литератор. Ну да, тот самый, который сегодня находится в местах не столь отдалённых.
Речь, конечно же, об Александре Паксиваткине. Мы уже писали об очередном творческом успехе поэта. В Санкт-Петербурге вышел сборник стихов «Глагол». Это своеобразная карта русской поэзии, в книгу вошли стихи семи десятков современных, ныне здравствующих литераторов. Причём каждому из них — в том числе и таким известным поэтам, как Евгений Евтушенко, Глеб Горбовский, Лариса Васильева — отведено равное количество страниц.
Свердловская область представлена в этом сборнике только нашим земляком Александром Паксиваткиным.
Книга вышла в январе, а в ЛИУ-51 (г. Нижний Тагил) почтовую бандероль, где находилась книга, доставили как раз накануне Всемирного дня писателя. И, представьте себе, администрация ЛИУ-51, узнав об этом, организовала мероприятие для осужденных, на котором Александр Паксиваткин презентовал новый поэтический сборник. На презентацию пришли осужденные, полюбившие литературное творчество поэта.
Ничего удивительного в таком отношении к Александру Михайловичу со стороны руководства ЛИУ нет, он постоянный участник и победитель различных конкурсов, которые проводятся в конкретном исправительном учреждении и вообще в системе ГУФСИН Свердловской области.
Буквально накануне, рассказал он редакции «ВБ!», ему за победу в конкурсе стихов вручили… мясной пирог, а на Международный женский день он собирается принять участие в конкурсе песни, которую хочет исполнить под баян. Надежда на победу тут тоже есть.
Вот такие события сегодня происходят в жизни русского поэта Александра Паксиваткина.
Ну а мы, поздравляя прекрасную половину человечества с праздником, уже традиционно публикуем стихи любимого поэта, посвящённые женщинам.
ВЕСЕННЕЕ
Как растратить жизнь свою красиво?..
Не копить — ни зла, ни доброты!
Есть для зла жестокая крапива,
А на всё сердечное — цветы.
По-английски — уходить за двери,
Но по-русски — громко приходить!
И по-детски — улыбаясь, верить
В то, чего уже не может быть.
Верить в то, что вам — всего семнадцать,
Что морщинки — это не беда!
Да, с прошедшим трудно расставаться,
Но не легче — жить с ним… иногда.
Разлюбив, уйти — не возвращаться.
Разлюбивших вас — не возвращать.
В молодых пожизненно влюбляться!
Не судить посмертно, а прощать!
Только так и надо — не иначе:
О былом по-вешнему грустить!
И понять того, который плачет.
И меня беспечного простить.
ЦЕНЮ
Ах, чувствительность!
Не Женщина без этого…
Понимание! Без этого — хана…
Потому что вдохновение поэтово —
Это осень, а не юная весна.
У весны, увы, нет зрелости, нет опыта:
Дунул ветер — пустоцветье налицо…
И от женщины мужчина, как от робота,
В лучшем случае — уходит на крыльцо.
А порою за порог идёт на поиски —
Той взаимности, что вроде новизны,
Потому как все серебряные проблески
По природе — не для ветреной весны.
Я чувствительность ценю и понимание,
В сердце вызревшие. Словно хмель в вине!..
…Не принять бы ненароком по весне
Жалость женскую, как боль от сострадания,
За любовь невероятную ко мне.
НЕ ТРЕБУЯ ЛЮБВИ
Не по себе, когда дышу ровнее
И совершенно не к кому спешить.
Любовь моя! Что может быть главнее?
Не будь её — тогда к чему и жить!?
А годы друг за другом улетают.
Не улетают только воробьи.
Я жив, пока — люблю, смеюсь, страдаю,
Ни от кого не требуя любви.
По-разному живут на свете люди.
Придёт когда-нибудь и мой черёд —
Возможно, кто-то встретит и полюбит!
А может быть, совсем наоборот.
Однако если женщина полюбит,
То мне она измену не простит:
Себя не пожалеет и погубит,
Но за обман — смертельно отомстит!..
Состарившись, стараясь быть конкретней,
Хочу сказать — без разницы, кому:
Любимые — от первой до последней!
Которая всех ярче — не пойму.
Последняя… А если же побреюсь?
Отглажу вид? Да к одинокой — в дверь!?.
…Не верю я в последнюю, поверь.
И потому, что всё ещё надеюсь,
Я сам себе завидую теперь!
ТЫ ПРОСТО — БУДЬ!
Теперь, когда седая голова,
И знаю я, как надо жить на свете,
Пришли ко мне глубинные слова —
О смысле жизни, об итоге-смерти.
Спеша на зов несбыточной мечты,
Мираж которой — вроде лёгкой славы,
Я безоглядно поджигал мосты,
Ломал причалы, рушил переправы…
Построил лодку! Выстругал весло,
А парусом — была моя рубаха,
Жизнь — океан! Но мне во всём везло —
Лишь потому, что я не ведал страха.
Мне удалось доплыть до высоты,
С которой жизнь видна, как на ладони,
Повсюду — тараканятся кресты
И молодость — уходит от погони…
И я не мог пассивно наблюдать,
Когда случилось противостояние:
Добро и зло — две силы, рать на рать,
А сбоку группы — ноль и созерцанье…
За белый свет, за всё, что создал Бог,
За то, что ты — умна, нежна, красива,
Позволю я себе большой глоток
Креплёного — из местного разлива!
А за окном — невестится весна…
Красавица! С ума сведёт любого.
Однако, ни невеста, ни жена.
Ничья, как ты, но для любви — основа.
Ловлю себя на том, что о любви
Я слишком часто — к месту и не к месту.
И все стихи — есть виды на твои
Интимные рельефы и на жесты.
Единственная, поздняя моя!
Как эта жизнь — последняя, к тому же.
Но самое печальное, что я
Не буду — ни любовником, ни мужем…
Уж ты прости влюблённость старику.
Мне без неё — никак: хана, могила.
Ты просто — будь ромашкой на лугу!
И без условий, чтоб меня любила.
Я знаю, как на свете надо жить.
И мне известен результат погони.
Но я не знаю, что мне положить —
Какую жертву на алтарь Иконе?..
В финале жизни мне не повезло:
Сопревший парус от и до — дырявый…
Рассохлась лодка… Сломано весло…
И нет к тебе моста, нет переправы…
НАВЕРНОЕ…
Увы! Не знаю я, какой
Ты будешь лет, примерно, в тридцать,
Но легендарный мой покой.
Вскипев на нерве, испарится…
Ты — далеко не первоцвет.
И я в твоём саду — не первый.
Какой ты будешь в сорок лет?
Наверное, матёрой стервой…
Меня, как кошка воробья,
Поймав в объятия, погубишь…
…Какой придумаю тебя,
Такой, наверное, и будешь.
ЭТА ЖЕНЩИНА
Мы встретились — не по законам тропинок.
Весьма прозаично, в поре — нулевой:
Плескались холодные листья кувшинок
И лес лепетал бестолково листвой.
Уставшее солнце ложилось в туманы,
Закончив по небу медлительный лёт…
У женщины этой — глаза моей мамы,
В душе этой женщины — ангел живёт.
Во мне эта женщина видит такое,
Какое увидеть другим — не дано.
С тех пор я не знаю ни сна, ни покоя.
Так было! Когда-то. И очень давно.
И вот — огрубел. Не приемлема слякоть.
Ну, разве что раз — на отлёт журавлей…
…Лишь женщина эта готова заплакать.
Стихи прочитав, посвящённые — ей!
САМОЙ БЛИЗКОЙ
В дали синие спряталось лето:
Приближается звёздный парад!
Снова запахи тёплого света
Одинокую душу пьянят.
В одну сторону, а не в четыре,
Я теперь устремляю свой взгляд,
Где, растратившись в яростном мире,
Догорит моей жизни закат.
Тонко чувствуя близкую стужу,
Но не веря в возможность беды,
Вижу что-то, щемящее душу,
В водянистом дрожаньи звезды.
Там, мне кажется, всё омертвело:
Ни измены, ни лжи, ни врагов…
Хорошо! И бодрит моё тело
Холодок поднебесных ветров.
Разомлев от священного жара,
Осень щедро бросает листвой…
Жаль, что я совершенству не пара,
Как не пара журчанию вой.
Самой близкой из женщин на свете,
Вместо сотен лирических строк,
Я пошлю, словно сердце, в конверте —
С ветки клёна упавший листок.