Ну, а Сергею Николаевичу, конечно же, есть что подытожить. Большинство из нас помнит его как блестящего первого заместителя главы нашего города, но за плечами у него есть и другой опыт…
Думается, юбилейный разговор, состоявшийся в редакции «ВБ!», будет интересен и читателям. Он — о тех уроках, которые наш собеседник вынес из самых разных жизненных ситуаций.
Физический труд никого не испортил
— Я из большой семьи, нас было четверо, и я самый младший. И всё было в этой семье — дружба, любовь. Жили в деревне, своим хозяйством, отец и мать работали. Во главе всего труд стоял — нас так воспитывали. Помню: мне было лет, наверное, двенадцать, когда мы ездили на заготовку дров в лес — на тракторе, в будке. Из трактора выпрыгнешь — снега до подмышек. Потом по этому снегу, как по воде, плывёшь… Мы там сучья рубили, сжигали — делали посильную работу.
Никто меня силой туда не вёз, я сам с таким удовольствием ехал…
Вообще физический труд никого не испортил. Меня так научили: утром встал, кровать заправил, оделся, покушал, умылся — в комнате наведи порядок. Сделай работу, которую можешь в соответствии с возрастом: принеси дрова, снег убери, дрова наколи. Мы и в школе дрова кололи, таскали, топили — в голову не приходило этим возмутиться. Сегодня запрещают в школе, например, доску вымыть, парты очистить. Почему? Создаются особые условия, при которых наша молодёжь (никто не говорит, что она плохая — хорошая!) оказывается не приучена к труду. Им же сложнее будет жить дальше.
Мечте нужен фундамент
— С детства хотел быть лётчиком. Историю авиации знал назубок, начиная с её становления — с Сикорского, Нестерова. Мой старший брат эту свою мечту осуществил — много времени отлетал, пилотом был классным. А у меня не получилось поступить, были определённые сбои в здоровье. Зато я служил в авиации — в знаменитом Качинском училище, которое окончили многие космонавты, у меня всегда было много друзей среди пилотов. В общем, авиация, небо были рядом.
А связал я свою жизнь с землёй — когда демобилизовался, поступил в сельхозинститут. И дальше всё пошло по плану: получил специальность, это уже был фундамент, на котором можно было что-то строить — создавать, например, семью. Потом работа в РТП начальником цеха, заместителем управляющего, дальше в РАПО главным инженером, замом по энергетике и механизации. Через два года вернулся в РТП директором. А времена были уже очень непростые.
Нет вопросов, которые не решаются
— Нас испытывает Бог, он даёт сложные моменты не для того, чтобы человек их просто пережил или не пережил, он даёт возможность испытать тяготы, трудности, чтобы мы вынесли из них свои уроки. Я многое прошёл и понял одну, наверное, очень правильную вещь: нет вопросов, которые не решаются. Всё решаемо — в большей или меньшей степени. Другое дело, как сам человек настроен. Если настроен решать, значит всё у него получится.
Мне вообще везло на разного рода кризисные явления. Я часто попадал в такие условия, когда всё рушилось и нужно было восстанавливать.
Прихожу на предприятие, а там кризис: коллектив есть, работы нет, заказов нет, денег нет, зарплаты низкие. И у меня в кабинете 18 человек, весь цех, они спрашивают: увольняться или ещё подождать? Подождите, говорю, будем работать.
Таких предприятий, как РТП в области было порядка 30. И только нам удалось в эти сложные времена подписать дилерский договор с Россельмашем, мы стали лидерами на всю зону Урала, у нас лежали гарантийные комплекты запасных частей к комбайнам, техника, которая приходила в область, она приходила на нашу базу. Мы понимали, как важно, чтобы тот парк комбайнов, который в области работает, не выходил из строя или очень быстро ремонтировался. Тогда же совсем были другие условия, чем сейчас, сервисов таких не было. Но были мы, подписавшие вот такой договор и обеспечивавшие максимально быстрый ремонт техники. Потом я подписал такой же контракт с Красноярским комбайновым заводом.
И это были объёмы для предприятия, работа. Ещё мы заключили договоры и с совхозами, чтобы все комбайны после сборки, которые мы отправляли в поле, мы обслуживали. И выезжали в поле, технику регулировали и после того, как она пришла. Это ещё дополнительные деньги для предприятия.
И мы ж ничего особенного не придумали, как нам потом говорили, мы просто сделали то, что было выгодно и нам, и сельхозпредприятиям.
Во времена, когда в магазинах не было продуктов, мы занимались бартером, в совхозы отправляли запчасти, у них брали колбасу, молоко, сметану, мясо, привозили и люди получали хоть какие-то продукты питания. Ничего хорошего в этом не было, но, чтобы подкормить работников и их семьи, мы это делали. Помнится, мы даже навоз возили в Питер. Загружали машину навозом, отправляли в Питер. Там, естественно, доплачивали, но навоз был входным билетом для того, чтобы я получил на заводе карбюраторы, запчасти и привёз их сюда.
Так что никогда не было легко.
Чем сложнее задача, тем интереснее
В администрации тоже были свои сложности. Долг за уголь и долги шахтёрам были огромные — около 30 миллионов, муниципальные котельные были в плачевном состоянии. Платить за отопление, электроэнергию было нечем. Сложно было, потому что денег не было вообще.
Долги шахтёрам мы погасили лихо, решив проблему долгов как муниципалитета перед шахтёрами, так и шахтёров перед муниципалитетом по налогам, провели такую финансовую операцию, можно сказать, взаимозачёт. Разве что Карпинск не очень этим остался доволен, потому что эти шахтёрские деньги могли уйти туда. Но, как бы то ни было, миллионы пришли к нам и долги перед артёмовскими шахтёрами мы погасили.
Был случай, когда С. К. Эйриян сдал муниципалитету котельную на хлебной базе, потому что не имел возможности её содержать. А на носу отопительный сезон. Четыре эксперта смотрели котельную и сказали, что котлы восстановить невозможно. Пришлось ломать стену, вытаскивать котлы, ставить новые, делать обвязку, после этого котельную запустить. Мы за полтора месяца это сделали. Звоню на завод в Сарапул, который занимался производством котлов, разговариваю с директором, говорю, что нужен котёл. Платите деньги, отвечает он. Говорю: денег нет, будут позже. Написал письмо, сбросил факсом. И человек поверил. Посылайте машину, говорит. А её тоже нет… Через пять дней котёл на заказанной заводом машине привезли. Через недели полторы мы оплатили. Для этого я поехал в Минфин. Тогда условия были другие, надо было ходить, доказывать. И вот я три дня бегал, подписывал постановление, пришёл к министру Серовой, говорю: нужно 20 миллионов на ремонт котельных. И мы тогда 4 котельные этапами отремонтировали.
Разные задачи приходилось решать. Например, 2003 год, зима, и снег идёт-идёт-идёт. Завалило всё. У Арсёнова, который занимался расчисткой дорог, было только 7 лёгких тракторов. Тропку пропахать — через час заметёт. Собрали комиссию, обсудили. А потом вместе с начальником ГИБДД начали искать технику — нашли 36 единиц, собрали со всех предприятий, она выехала в 2 часа ночи. К утру весь город был чистый. Ни один маршрут не остановился. Мне тогда, к моему большому удивлению, Павел Васильевич Корелин пол-оклада премии выписал.
Главное — выстраивать отношения
— Мы в администрации строили свои отношения с Минфином, с правительством. Не боялись ходить туда. Порой, конечно, наивно выглядели — ну и что? Зато со всеми министрами, замами у нас была абсолютная связь, мы разговаривали с ними, смотрели, что для города интересно.
И в самой администрации то же самое, и в отношениях с Думой — нужно выстраивать отношения, чтобы работать конструктивно.
Администрация это командная система. Владимир Евгеньевич Бабкин, когда я только заступил на должность первого зама, мне сказал: «Работайте на авторитет главы, и ваш авторитет будет высоким». И я эти слова всё время помнил. Команда должна работать на главу, тогда от этой слаженной работы будет хорошая отдача.
В этом и беда, думаю, сегодняшней администрации, что каждый заклинен на каких-то сугубо собственных проблемах. Люди ходят на работу, получают зарплату, нет той ответственности, которую они должны испытывать, потому что пришли на работу, чтобы что-то сделать позитивное для людей, живущих в Артёмовском, чтобы завтра этот позитив был виден.
Ну и невозможно себе представить, чтобы глава администрации Павел Васильевич Корелин и председатель Артёмовской Думы Анатолий Рудольфович Биргер не разговаривали друг с другом, не здоровались, куда-то наверх звонили, жаловались, подставляли друг друга. Споров хватало, разногласий тоже, но они всегда были рядом, решали вопросы, перед областью отстаивали их вместе.
Всё время говорю: не надо бояться спрашивать. Я ходил к юристам, к специалистам, чтобы они посоветовали что-то, можно ли сделать так или лучше иначе. Когда мнение одно — это один вариант, а когда два-три, можно выбрать лучший.
Но и было, с кем советоваться. Работать в администрации было престижно, почётно. И на должности начальников управлений, комитетов приходили люди, которые работали, скажем так, не простыми дворниками, а руководителями предприятий. В администрацию шли люди, самые образованные, лучшие в своих направлениях. Им предлагали, они приходили. И с ними всегда проще было работать. Допустим, Темников Владимир Иванович пришёл в комитет по управлению имуществом с должности бывшего главного директора «Вентпрома». Он работал на БМЗ замдиректора. Я пришёл с должности генерального директора, отработав почти 15 лет на предприятии. Все проблемы муниципалитета мне были понятны. Единственное, что я не знал: как формируется бюджет. Потом прошёл все эти согласительные комиссии министерства финансов, и стало совсем всё понятно.
Когда главой стал Манякин, я сразу понял, что не смогу работать с ним, подал заявление об уходе.
Он предлагал подумать, но его стиль работы мне не подходил. Я максималист, мне надо всё и сразу. Я решаю проблему, не останавливаясь, пока она не решится. А он никуда не торопился, ничего не решал, сидел в администрации до ночи, непонятно, чем занимался. Потом вдруг начинал куда-то ездить — без всякой логики. А я привык с раннего утра объезжать все важные для города объекты, чтобы знать всё досконально, видеть всё своими глазами.
Надо всё успевать делать вовремя
— Хорошо, что в Артёмовском тротуары строят, конечно. Но элементарное же не делается: город зарос травой, оброс старыми деревьями, Гагарина, Терешковой — там бурьян выше меня ростом. А раньше это всё косилось. Или полоса отвода вдоль железной дороги: заставьте железнодорожников приехать и почистить. У них есть силы на то, чтобы 300 метров длиной и 20 шириной выкосить. И облик города уже стал бы другим.
У меня товарищ в Туринске работает. Говорит: мы три раза в год косим. Ещё они, например, строят несколько домов, чтобы переселить из ветхого жилья. Район ниже нас по категории, а у нас хуже. Почему? Потому что так глава и команда работают.
Жизнь вообще похожа на поезд, который всё время движется. И надо успеть на этот поезд, запрыгнуть на последнюю платформу, чтобы не отстать от этой жизни.
Город наш удивителен тем, что у нас здесь много предприятий промышленных. И предприятия эти работают. Надо думать, как развиваться рядом и вместе с ними. К примеру, планируется вроде бы строительство очень большого цеха на Буланаше. Если это так, то городу надо разворачиваться навстречу с разных позиций, в том числе и с точки зрения логистики. В том числе железнодорожной. Будет же продукция какая-то. Сама перспектива попасть в тот тренд, что будет на Буланаше, очень интересна.
Надо вообще повернуться лицом к предприятиям. Посмотрите, что у нас сегодня с землёй, всё заросло. Я не знаю, что там точно произошло с Эйрияном. Но понимаю, что нужно было сделать всё, чтобы этого не допустить, чтобы на нашей земле осталась эта фирма, которая земли обрабатывала, продукцию выпускала, давала рабочие места, была гордостью муниципалитета.
Не стало агрофирмы — и что сейчас? Можно сколько угодно говорить, что в десять раз увеличивается объём сельхозпроизводства, что фермеры молодцы, на самом деле, это ни о чём не говорит. Всё зависит от того, к какой дате привязываться. Давайте не к прошлому году привяжемся, а к базе 2000 года, тогда и будет понятно, насколько мы на самом деле упали и насколько поднялись.
Любая работа — интересный опыт
— Я сейчас работаю в холдинге, который занимается логистикой, современными транспортными технологиями и перевозками. Мы грузим, даем подвижной состав, можем любой груз увезти куда угодно, хоть в Америку. Железной дорогой, самолётами, пароходами. В помощь нам — наука. Мы можем разрабатывать, допустим, разные модели управления крупными станциями. Что, собственно, мы сейчас делаем по станции Сортировка в Екатеринбурге. Это математическая модель расчета делается, потом считается, моделируется, переводится в металл и устанавливается в систему. Филиал в Артёмовском это небольшое отдельное предприятие. Таких филиалов больше десяти — Пермь, Тюмень, Челябинская область, есть представительства в Казахстане, в Узбекистане, в Китае. Предприятие существует 28 лет, головной офис — в Екатеринбурге.
Предприятие разностороннее. Опыт интересный, много задач непростых приходится решать.
Семья это тыл. Быть дома — здорово
— Сегодня у меня как раз день свадьбы — сейчас поеду за букетом. Семья для меня основное содержание жизни человека. Я был ближе всех к родителям, когда учился в институте. И если вдруг чем-то не мог им помочь, чувствовал себя некомфортно. Всегда помогал сено косить — они корову держали, картошку садить и так далее. Отец моей жены, когда мы дом построили, переехал туда вместе с нами. Я ему благодарен за то, что он брал на себя заботы о внучке, когда мы были заняты на работе. Семья это так важно. Тыл, он и есть тыл. Хорошо, когда знаешь: что бы ни случилось, есть люди, которые всегда поймут и всегда поддержат.
И дочь такая же — позитивная по жизни. Не сказать, что её особо волнует, например, политика, но она нас понимает, во всём поддерживает.
Дом у нас всегда открыт для друзей. Жаль, что пандемия не дала отметить юбилей, собрать их за столом. Придётся потом отмечать. Но, конечно, многие очень близкие друзья уже ушли из жизни. Мы с ними по 20-25 лет дружили, больше даже. Ну, а с остальными мы поговорили в день рождения по телефону.
Вообще-то я люблю работать, я трудоголик, работа в моей жизни много времени занимает, но сейчас я немножко перестроил свои взгляды. Больше времени стал дому отдавать, чем раньше. Раньше мы любили ездить на озера, на речку, ещё куда-то. Но сейчас люблю просто дома отдыхать, смотреть информационные телепередачи.
Каждый период чему-то учит
— Случись мне выбирать, я ничего бы менять не стал: прожил бы так же. Хотя в жизни и плохие были события. Ну, может быть, один период поменял бы — полгода той работы, когда я был на ТЭЦ. Там реально было плохо, не думал, что могу быть столь наивным, позволить так себя подставить людям, которым нужно было не то, что мне, которые совсем не о людях думали. Хотя, как я уже сказал, жизнь нас испытывает и этот период, он был, наверное, нужен для того, чтобы понять: а выживешь ты в этом или нет, сможешь ты выстоять в такой ситуации. Понятно, что после в карьерной лестнице было бы, наверное, всё по-другому, но так получилось. Пусть будет и этот период.
Буквально позавчера достал альбом и перелистал фотографии старые, всю историю свою посмотрел. Жизнь пролетает очень быстро. И я считаю, что многое выполнил из того, что должен сделать человек. Дом построил, дерево посадил и не одно. Ребёнок есть. Не пьяница, не алкоголик. Я не рвался делать карьеру, но вроде бы в жизни состоялся — искал свой путь и, думаю, выбрал его правильно. Людей хороших в моей жизни было много, позитивных событий тоже. Но, может, это оттого, что я и сам позитивно к жизни отношусь. Наверное, я счастливый человек.
Ещё несколько штрихов к портрету юбиляра
— Животных я люблю, ну и в своем доме как без животных? Как дома без кошки? Или без собаки? Спать ложимся, кошка рядом с кроватью лежит. Уютно. Или собака — сидит пёс-барбос, смотрю на него, а он улыбается, и я это вижу. Он такой внимательный, всё чувствует. Жаль, что сказать не может. Насколько животные нас понимают, вот если бы они ещё говорили!
— Поскольку я стремился получить специальность летчика, мне нравились люди, чья профессия связана с небом — Чкалов, Гагарин, космонавты. Из крупных политиков, которые у нас были в области, я с уважением отношусь до сих пор к Росселю. Считаю, то, что он почти двадцать лет правил областью, было позитивно. При сегодняшней ситуации кого-то особо выделять я бы не стал. Я позитивно отношусь к президенту. Из людей искусства мне очень нравится Лещенко. Считаю, что он достойный и человек, и артист.
— Откуда у меня такая хорошая форма? Стараюсь лишнего не пить-не есть. Ну и физический труд. Я максималист, если вышел в поле-в огород, могу работать, не останавливаясь, пока на ногах держусь. Хотя сейчас уже понимаю, что надо бы иногда и тормозить. Но подумаю: да ладно, завтра сделаю… А если завтра погода другая? Нет, сделаю сегодня. Зато какое удовольствие на следующий день: утром вышел, всё красиво, всё хорошо.