Миномётчик и геолог
Хотел быть зоотехником
Марат Нагимович Мустаев — участник Великой Отечественной войны, сражался в составе Уральского добровольческого танкового корпуса. Герой родился в 1915 году в Башкирии в крестьянской семье, где был пятнадцатым ребёнком. После учёбы в семилетней школе, а затем в сельскохозяйственном техникуме на зоотехника юноша планировал работать по распределению в Пермской области. Но вскоре был мобилизован в армию и направлен на учёбу в Тюменское стрелково-миномётное училище, которое закончил в июле 1941 года.
За нами Москва!
Выпускника сразу направили на фронт, под Москву, где он участвовал как командир миномётного взвода в боях за города Клин, Солнечногорск, Калинин. Впервые был ранен в декабре 1941 года. В феврале 1942 года был уже вновь в строю на Юго-Западном фронте в качестве командира миномётной батареи. В июле 1942 года, после ранения, направлен на лечение в госпиталь в город Пермь. После выписки попал в распоряжение Уральского военного округа. М. Н. Мустаев в момент формирования УДТК зачислен в его состав командиром миномётной батареи. Был участником первого боя за Козельск, воевал в составе корпуса до февраля 1945 года, был дважды ранен и направлен на лечение в г. Самарканд. Затем — Дальний Восток, японский фронт, назначение начальником разведки дивизиона 3-й гвардейской дивизии.
За участие в Великой Отечественной войне Марат Нагимович получил множество наград: медали «За оборону Москвы», «За освобождение Киева», «За взятие Кёнигсберга», орден Красной Звезды, два ордена Отечественной войны 1-й степени.
После войны — на учёбу
В мирной жизни нужно было получать новую гражданскую специальность. Первую, сельскохозяйственную, на практике закрепить не удалось, а за войну она и подзабылась. Фронтовик вновь взялся за учёбу, теперь в Алапаевском горно-обогатительном техникуме, приобрёл профессию геолога и пришёл работать на шахту им. Кирова в г. Артёмовском. Здесь Марат Нагимович Мустаев проработал до 1971 года, ему довелось участвовать в оформлении документов по закрытию шахты.
Заряжающий пушки
Драгоценными являются для нас рассказы об истории Победы из уст самих героев.
Ильяс Исмагилович Фаттахутдинов родился в 1923 году. В РККА призван 15 мая 1942 года, проучился два месяца на курсах радиотелеграфистов и был направлен на фронт. Всю войну был заряжающим пушки в 971-м артиллерийском полку.
Сохранились личные воспоминания И. И. Фаттахутдинова.
Желторотый птенец
»…Когда меня представили командиру расчёта пушки, тот сказал: «Айда, будем стрелять!» Подошёл я к семидесятишестимиллиметровой пушечке, расчёт которой был семь человек, стою, смотрю, кто что делает. Вдруг слышу: «Пли!» И пушечка выстрелила, а стреляя, подпрыгнула и издала такой грохот, что я от страха шлёпнулся на землю, а в голове промелькнуло: «В пушку попал немецкий снаряд, и всем нам конец». Ребята, видя такую картину, залились хохотом.
Видимо, так проверяют всех новичков, чтобы узнать, пришёл опытный боец или «желторотый птенец». Вот таким «желторотым птенцом» я и начал воевать под Тулой.
Первое время было очень трудно. Пушки — на конной тяге. Запрягали в пушку по шесть лошадей, кормить их было нечем. Бывало, натеребим соломы с крыш колхозников, бедные лошади гнилую солому ели, но постепенно дохли и гибли в боях. Приходилось между боями искать новых лошадей. Сами шли пешком, рядом с пушкой, держась за неё…»
Теряя людей и лошадей
»…Остановка. Готовишь место для пушки, для лошадей. Роешь окопы, а иногда и подобие блиндажей сооружали. Часто бывало так: только всё приготовишь, команда: «Вперёд!» Всё бросаешь, запрягаешь лошадей и в путь. Но самым обидным было то, что первое время, хотя немцы и отступали, но были ещё очень сильны, мы, бывало, приготовимся к бою, но успеем сделать только один-два выстрела из своей пушки, а в ответ получим 40-50 выстрелов. Так и шли по нашей стране, теряя людей, лошадей. Легче стало, когда открылся второй фронт, и мы получили американские «студебеккеры»…»
Батарея, к бою!
»…Вскоре после того, как я прибыл на фронт, наша 4-я батарея 971-го артиллерийского полка за ночь перешла на очень выгодную позицию. Только успели привести орудие в боевую готовность, на сереющем небосклоне обозначилась колонна фашистских танков, а за ней — цепи пехоты. «Батарея, к бою!» — скомандовал находившийся на ней заместитель командира полка майор Зотов. Прошли считаные секунды, и наши 76-миллиметровочки заговорили грозным языком. Я не слышал разрывов вражеских снарядов, они рвались где-то за огневой позицией. Едва успевал посылать в «казённик» один снаряд за другим. После третьего выстрела танк, идущий на наши позиции, вспыхнул. Это для меня была первая фашистская машина, уничтоженная собственными руками.
С рассвета и дотемна не утихал бой. За это время наша батарея уничтожила 17 танков противника. Но без потерь не обошлось и у нас. Был полностью уничтожен 2-й расчёт, тяжело ранен майор Зотов. Но мы врага не пропустили. За этот бой и за другие я был награждён медалью «За отвагу»…»
Родной баян
»…В короткие передышки между боями я брал в руки походный баян, а бойцы, слушая музыку, отдыхали или сами пели. В одном из боёв, под Смоленском, фашисты засекли наше орудие, и открыли по нему огонь, но из расчёта никто не был даже ранен, только пострадал походный баян. После боя был «траур по баяну», песен никто не пел. Вскоре друзья раздобыли трофейный аккордеон, но я наотрез отказался на нём играть, а ребятам сказал: «Я хочу играть только на родном инструменте!» И они нашли русский баян, на батарее вновь в свободное от боёв время стало весело…»
Прямой наводкой
»…Много было трудных боёв, иногда длившихся по несколько суток, но самыми трудными были бои за Кёнигсберг. Наверное, более месяца подвозились в предместья огнестрельные орудия, танки и снаряды к ним. А когда одновременно из всех орудий и танков начался обстрел, а самолёты бомбили эту крепость — нам всего было не видно, что творилось за стенами крепости, но небо высоко над городом переливалось всеми цветами радуги. Наша батарея несколько суток подряд вела сокрушительный огонь по Кёнигсбергу прямой наводкой…»
За участие в этих боях подвиг артиллериста Ильяса Фаттахутдинова был отмечен орденом Красной Звезды. В Кёнигсберге и закончилась для него война. Он вернулся домой с медалями «За отвагу», «За взятие Кёнигсберга», «За победу над Германией».
При подготовке публикации использованы материалы из электронного архива Артёмовского исторического музея, фрагмент из книги О. М. Мартыновой «И в труде, и в бою».
