Прочитал книгу и вернулся в храм
Но сначала рассказал, как пришёл в церковь. Был период в детстве, когда Василий рос в интернате:
— И в это время ходил в храм, который рядом был, а в старших классах новая компания появилась, и перестал в храме бывать. Но как-то прочитал книгу «Венценосная мученица царица Александра Фёдоровна» и узнал, что среди участников расстрела царской семьи был Пётр Ермаков, и меня это задело: подумал, раз у меня фамилия такая же, вдруг это мой дальний родственник. Это одна из причин, почему снова пришёл в церковь. И вот с 2023 года хожу в Свято-Ильинский храм, какое-то время пономарём в алтаре послужил.
«В штабе тяжело — отправьте в штурмы»
Решение пойти на СВО у В. Ермакова тоже было осознанным:
— Тяжело было смотреть, что противник делает, как мирные люди гибнут — старики, дети. Вот и уехал. Накануне у нас был разговор с отцом Николаем — он так смотрит на меня и спрашивает: какие планы дальше? А я тогда работал, про СВО ему ничего не говорил — просто сижу, улыбаюсь, и дал неоднозначный ответ, а уже через пару дней уехал на сборы в Ростов-на-Дону и подписал контракт.
Подразделение «Барс-23», отметил собеседник, сформировано из бойцов со всей страны:
— Там и взрослые, и молодые были, и кто Афган, Чечню прошёл, и кто уже 11-й год там. У меня во взводе был товарищ Волга, ветеран Афгана: ему 62 года, а бегает как молодой — закалка-то советская. И у вновь поступивших подготовка была серьёзная: инструктора нас хорошо гоняли на полигоне. А когда распределение было, посмотрели, что я в армии не служил, что худенький, и посадили в штаб. Время проходит, говорю им: в штабе мне тяжело, можно мне с парнями, с кем сюда приехал, — во 2-ю штурмовую роту? И с того времени в штурмовиках был.
Самое сложное — когда не вызволить товарища
Правда, говорит солдат, за все полгода, что был там, на их участке шла «окопная война»:
— Стояли и никуда не двигались. Только два раза в апреле и потом раз в июне вышли: кто выжил, тех назад отправили, и больше мы не ходили никуда. Но в любых условиях важно держать себя в руках, не бояться, не допускать лишнего волнения, невнимательности, из-за которых ты элементарно можешь не увидеть мину… Вера? Да, очень помогает! Парни, кто верующие (а я ещё пояски освящённые, молитвы с 90 псаломом им раздал) они все в живых остались, ранения у них есть, но незначительные.
Но вот одного боевого товарища Василию пришлось записать в помянник:
— У меня было карманное Евангелие, я его читал, пока время свободное было. И как-то один товарищ подходит и его пинает. И Евангелие на пол падает. А потом объявляют: идём на штурм. И он там сразу погибает. Сейчас у меня он в помяннике записан. Молюсь за него, за других бойцов… Что самое сложное? Это когда лежат погибшие (а кроме наших там и противник лежит, включая наёмников), в тени 42 градуса, на солнце за 50, и нет возможности наших ребят вытащить. Или, если товарища ранило, он не может выбраться, к нему группу посылают по 3-4 человека, и в это время противник не трогает раненого, специально ждёт, чтобы за ним пришли, а потому при эвакуации потери происходят.
Лучше понимают те, кто был на СВО
У каждого воина, продолжил Василий, есть тяжёлые моменты, про которые не хочется вспоминать:
— Вроде всё только улеглось внутри, а люди начинают расспрашивать, а не хотелось, чтобы расспрашивали, потому что не так давно вернулся. Это ладно, через несколько лет ты вернёшься к жизни и сможешь рассказать, а сразу сложно. И к тому же трудно собраться с мыслями после контузии: состояние такое, как будто рой пчёл раздраконили в голове. Сейчас лечение, реабилитацию прохожу.
Есть ли поддержка от друзей? На этот вопрос артёмовец заметил, что сегодня круг его общения немного поменялся:
— Девушка у меня была, но это пока там был, пока деньги были. А как вернулся, ни любви, ни отношений ей не надо стало. И прежние мои друзья тоже меньше стали общаться, говорят, что со мной ни погулять, ни пива попить. Просто после контузии пиво не пью и вообще чувствую, что парни меня не понимают. Зато понимают те, кто был на СВО, — как-то получилось, что у меня появился новый круг товарищей.
Мечтаешь о мире — помогай фронту
Что хорошо помогает вернуться к жизни, делится наблюдением В. Ермаков, так это «чем-то заниматься, отвлечься мыслями, думать о чём-то хорошем»:
— Хотелось, чтобы эта война скорее закончилась, чтобы мы вернулись к мирной жизни. А пока хочу как-то помогать фронту. Раньше на заводе на Ключах работал (делал сэндвич-панели), а недавно был на форуме для участников спецоперации, организованный фондом «Защитники Отечества», там были работодатели предприятий градообразующих, и я присмотрел себе несколько интересных вакансий. Например, на «Уралвагонзаводе» танки выпускают, «Уралэлектромедь», «Газпром». Хочу пойти на «Бронетанковый ремонтный завод» — надо помогать фронту, восстанавливать технику, думаю в этом направлении.
