…Идём к родным могилкам по Трифоновскому кладбищу. В старой части погоста, там, где между могилами уже давно поднялся лес, снова плутаем: и вроде бы ориентиры известны, а каждый год что-то меняется — то памятник новый поставят, то оградки вывернут из земли. Наконец находим своих и — расстраиваемся: знали ведь от родственников, что воротца кто-то снял и утащил, а всё равно — видеть это больно.
Случайно встречаемся возле почищенных могилок прабабушки и прадедушки с такими же, как мы, их потомками: внуки-правнуки — как хорошо постоять рядом, обняться с родной кровью, рассказать, что знал, и услышать, чего не знал, о них, живших при нас. Вместе уже идём навестить другие могилки.
— Перешагивайте! — предупреждаем друг друга, когда нога ненароком ступает на почти сровнявшийся холмик. Таких притоптанных холмиков в этой части кладбища много: кого-то хоронили давно, кого-то — тесно. У некоторых могил и живых близких уже, наверное, не осталось — покоятся не прибранные, не облагороженные. Некоторые старые памятники — без фотографии и имени, только железный штырь, увенчанный красной звездой: похоронен здесь человек, герой.
А как растёт на таких забытых холмиках дикая клубника! Всё заполонит собой, всё укроет — розетки свежие, сильные, полные жизни, придёт время — зацветёт и празднично украсит белым ковром чуть приподнятую над тропинкой землю…
Радоница — особый день, когда хочется что-то сделать для своих родных усопших. Ну, хоть прибрать на могилках. Ну, хоть побывать возле них.
А надо бы — не только это. Надо бы порядок навести. Не на отдельных могилах, а в целом на кладбищах.
В этом году на кладбищах вдоль основных дорог оборудовали площадки для складирования мусора и даже по требованию прокуратуры туалеты поставили. Хорошо — всё же благоустройство. Но могилы располагаются хаотично: где выкопали яму — там и появится новый холм. В некоторых местах между оградками не протиснуться.
А почему бы не составить схемы кладбищ — там, где территория предусмотрена под новые захоронения, это возможно. Разграничить на квадраты, каждому присвоить номер, внести его в план кладбища. (Говорят, на городском старом кладбище так и было). Так захоронения будут ровными и учтёнными — бесхозных могил не останется, потомки спасибо скажут. И, конечно, нужны смотрители кладбищ, но не номинальные, а реальные — от слова «смотреть». Тогда, может, и вандалы побоятся наведываться на погосты, и сожжённых и разграбленных могил поубавится. Это предложение — городскому руководству.
А каждому жителю, кто перед Радоницей приходит прибрать у своих, можно было бы взять под опеку и соседнюю «ничью» могилу — видно же, где требуется опека: осиротелость ничем не прикроешь, кроме заботы.
Надо-то это — живым.
