Розовая и пушистая
От пункта милиции в ДК им. Попова до частного дома на улице Молокова – минут десять ходьбы. Поэтому мы отправились туда пешком – вдвоём с инспектором Н.А. Антаковой, а по пути Нина Анатольевна рассказала вот такую историю.
В инспекции по делам несовершеннолетних о Надежде Николаевне узнали от её родственников из посёлка Незевай, попросивших хоть как-то повлиять на пьющую женщину. Однако во время проверок нынешним летом в доме всегда были чистота и порядок, а сама хозяйка даже обижалась: «Чтобы я пила? Да вы что – я ж хорошая!» Но сотрудники ОПДН, знакомые с подобным контингентом, предупреждали: «Если хоть раз увидим вас пьяной – ребёнка заберём!»
В среду, 3 ноября, в милицию позвонила неравнодушная женщина: в доме по улице Молокова вот уже несколько дней пьют, не просыхая, а там Яша – трёхлетний малыш…
В тот же день, выехав на Молокова, милиционеры застали в доме пьяную компанию:
— Почему пьём? — задали вопрос.
— Пьём – и всё! – ответила хозяйка.
— Когда уйдут гости?
— Мы будем пить до послезавтра!
При этом женщина в выражениях не стеснялась, ругалась матом, «убранство» в комнатах соответствовало многодневному запою, поэтому было решено поместить ребёнка в детскую больницу. За неделю мать ни разу не позвонила, не поинтересовалась малышом. Через несколько дней сотрудники милиции вновь приехали на Молокова – двери им так и не открыли, хотя было точно известно, что мамаша дома, там опять гости, опять пьянка.
А в минувший вторник – очередной звонок: «Сделайте что-нибудь! Она уже пропила детское пособие, теперь вот вещи продаёт…»
В общем, имея такую информацию, мы около трёх часов дня подошли к небезызвестному дому по улице Молокова.
«Заряженная» компания
Дом – как дом, с виду ухоженный, крытый двор, две поленницы дров. Только створка ворот приоткрыта – будто кого-то поджидают…
При нашем приближении хозяйский пёс начал заходиться лаем, морда с обнажёнными клыками и злющими глазами в проёме двери (дальше не пускала цепь) без намёков предупреждала: не пройти. На всякий случай мы вооружились поленьями, и тут женский голос приказал: «Тайсон, на место!», а через секунду: «Заходите!»
Пройдя мимо гавкающего Тайсона, мы оказались в жарко натопленной прихожей: стол, печь, половики – чистота и уют. Никакого намёка на разгульную жизнь, тем более – на пьяные посиделки.
Первый вопрос хозяйке:
— Когда вы ходили к ребёнку?
— Я не ходила. Приезжала сноха, посоветовала в таком виде не ходить…
— Вы сегодня пили?
— Нет, я не пила.
Только тут мы заметили в доме ещё женщину и мужчину, сидевших молча, будто притаившихся, но трезвых.
— Это подруга моя, — пояснила Надежда Николаевна, с тревогой глядя, как инспектор что-то пишет на официальном документе. – А когда можно забрать ребёнка?
— Вы почему пьёте?
— Ну, получился такой срыв… Как вам объяснить – по семейным обстоятельствам.
— Какие могут быть обстоятельства, когда ребёнок – ваш ребёнок, не мой – видит и слышит всю эту…
Надежда Николаевна начала что-то рассказывать об ушедшем от неё сожителе, о сопернице-разлучнице и т.д., каялась, мол, понимаю – виновата.
— Вы когда пить перестали?
— Позавчера я не пила, и вообще на меня наговаривают! – возмутилась женщина вполне убедительно.
— Чтобы вернуть ребёнка, — объяснила инспектор Антакова, — вам необходимо сходить в органы опеки, и если они разрешат, то ребёнка заберёте. Но в ближайшее время вас вызовут в комиссию по делам несовершеннолетних, рассмотрят поведение – что вы, имея на руках трёхлетнего малыша, в течение нескольких дней пьянствовали дома с друзьями – и вынесут решение о наказании.
— Какой кошмар! – только и смогла выдохнуть Надежда Николаевна.
— Мало того, если вы будете замечены в подобном поведении и дальше, мы будем выходить с ходатайством в суд на лишение вас родительских прав, — добавила Нина Анатольевна уже на выходе. К слову, визит наш длился почти час, и за это время Тайсон три-четыре раза принимался лаять, а хозяйка выбегала во двор – кто-то постоянно к воротам подходил.
Казалось бы, всё так и было, как рассказывала Надежда Николаевна: да, пила, с кем не бывает, виновата, теперь главное – вернуть сына. Да только тайные посетители и подозрительно притихшие в другой комнате гости вызывали чувство недоверия. И буквально через несколько минут проживающая неподалёку женщина подтвердила смутные подозрения:
«Что толку-то! Она будет реветь, ручки вам целовать, в ноги падать и тут же продолжать свои гулянки. Вы пока в доме сидели, по дороге двое парней туда-сюда ходили – ждали, когда вы уйдёте. Загляните в палисадник – они туда бутылки в пакете бросили… Ей ведь ни грамма веры нет, не слушайте её, лишайте материнства…»
Приют матери-героини
Следующим пунктом назначения в тот день была улица Станционная – поступило сообщение, что в одном доме собралась пьяная компания, а там проживает многодетная мать, у которой в прямом смысле семеро по лавкам. Туда мы отправились на «УАЗике», с сотрудниками ППСМ.
Из маленького домика, требующего срочного ремонта, на стук и собачий лай вышла женщина, как оказалось, давняя знакомая инспекции по делам несовершеннолетних. На первый взгляд, совершенно трезвая, улыбающаяся. После объяснения причины визита – необходимо проверить поступивший сигнал – Екатерина Борисовна пригласила нас в дом.
Небольшая прихожая, крохотная кухонька и комната. В кухне – музыка, двое молодых людей, достаточно пьяных и оттого дерзких и хамоватых, с ними – дама непонятного возраста, пошатывающаяся от спиртного. В комнате всё кувырком, работающий телевизор, трое ребятишек (один, что повзрослее, занимался хозяйством во дворе).
Первым делом сотрудники милиции выставили из дома пьяных гостей, которые перестали огрызаться только после угрозы перемещения их в камеру городского отдела милиции. Затем состоялся разговор с хозяйкой – спокойный, более-менее объясняющий положение.
Екатерина Борисовна – женщина особо не пьющая, детей рожает регулярно, что, в принципе, законом не запрещено. Ну, зашли знакомые в гости, посидели, выпили, а ей вот некогда – только переехали из Незевая, в данный момент как раз занимается уборкой. Ребятишки одеты нормально, по сезону. Правда, чумазенькие – так разве уследишь, ведь всё время носятся из дома во двор и обратно, а на привязи их не удержишь. Но перед сном она обязательно их вымоет.
Так как явного нарушения законодательства РФ в доме на улице Станционной не наблюдалось, инспектор Н.А. Антакова решила здесь не задерживаться, тем более что оставался ещё один вызов – уже длительное время в частном доме по улице Ручейной собирается местный пьющий контингент. А у проживающей там матери трое малолетних детей.
В чёрно-белых тонах
На Ключи выехали под вечер, пока добрались до Ручейной – на улице стемнело.
«УАЗик» остановился перед домом: в окнах – свет, видны фигуры людей, тихо.
Вошли во двор, открыли двери в дом: посередине комнаты – стол, за ним – кровать, на которой полусидела молчаливая женщина, дальше – спящий молодой человек. Справа на диване похрапывал мужчина, который за всё время так ни разу и не открыл глаза. Слева на печке – три крошечных котёнка, за печкой – вход в другую комнату, из которой на нас смотрели трое черноглазых ребятишек. Из тех, кто ещё мог держаться на ногах – мама мальчиков Юлия, она самая трезвая, её изрядно выпивший муж и практически неадекватная мать Юлии. Её и молодого человека, в конце концов, увезли в отдел – уж слишком агрессивно настроенной оказалась эта парочка.
Это семейство также оказалось инспектору знакомым, поэтому и вопрос был задан многодетной маме соответствующий:
— Я предупреждала: если в доме не прекратятся попойки, дети из семьи буду изъяты. Почему опять то же самое, почему не убрано, кругом грязь?
— У меня день рождения, — неуверенно ответила Юлия, – да и ремонтом занимаемся.
— У вас дышать нечем! Откройте форточки!
Форточек на окнах не оказалось, поэтому пришлось открывать двери – глаза начинало натурально пощипывать. И вдруг, сверкая глазами, с кресла вскочила мать Юлии.
— Ну, нормально, — завопила женщина, устремляясь к двери. – Какая ты умная, б…! Хочешь, чтоб дети заболели?
— Сядьте и не кричите, — предупредили её милиционеры.
— А мне без разницы! Приехали тут, блин! А где вы были, б.., когда она квартиру хлопотала, где были-то? И, кстати, я не ору!..
Нина Анатольевна с Юлией вышли на улицу.
— Ты сегодня пила?
— Я уже давно не пью.
— А почему позволяешь пить чужим в присутствии детей? Накурено, перегаром воняет… В общем, собирай детей, поедем в детскую больницу – нечего им на твою пьяную мать смотреть.
— Но я ведь не пьяная…
— Что за гости? Что за дама на постели?
— Это мой муж, там — Лена…
— Муж – ладно, остальных, кто здесь не прописан, всех поднимай, и пусть сейчас же уходят! Иначе детей забираю без разговоров.
В это время муж Юлии, который сначала очень резво попытался встать на защиту семейства, видимо, понял, что дело-то нешуточное. И теперь только и делал, что успокаивал тёщу, которая едва ли не кидалась на сотрудников милиции. По крайней мере, встревала во все разговоры, используя ненормативную лексику и изрыгая почти ощутимые сгустки перегара.
Лена, приятельница Юлии, без лишнего шума встала, оделась и незаметно растворилась в вечерних сумерках. Молодой человек, которого растолкал муж Юлии, шатаясь и огрызаясь на замечания, долго застёгивал джинсы, потом ещё дольше искал ботинки.
— Дети сегодня что-то ели?
— Лапшу, — ответила Юлия.
— Да, — выкрикнула неугомонная женщина, распахнув дверцу холодильника. – Сказать, что они ели? Пельмени! Смотри!
— Чистое бельё есть? — вновь обратилась к Юлии Нина Анатольевна.
За дочь ответила мать:
— Да всё чистое, смотри!
Теперь уже милиционерам пришлось успокаивать не на шутку разошедшуюся бабушку троих малышей, чтобы прекратила нагнетать обстановку. А инспектор проверила детскую одежду, постельное бельё, наличие еды, поговорила с детьми. В этом плане всё было в порядке. Но вот сам дом…
— Значит так, — сказала Нина Анатольевна. — Начинай всё прибирать, вымой полы, растапливай баню – и немедленно! Через час приеду проверять. А вы, — повернулась она к женщине и молодому человеку, — собирайтесь, с нами поедете, в горотдел.
Режущий глаза табачный дым, стойкий запах перегара, которым, казалось, пропитаны стены, грязь, плохо соображающие или не соображающие вовсе пьяные дяди и тёти и маленькие существа, пока не воспринимающие в силу возраста весь окружающий их негатив… Это не документальное кино, не абстракция и не «за тридевять земель». Всё это происходило на нашей артёмовской земле, в минувший четверг, во второй половине дня, в течение каких-нибудь трёх часов…
