Моё детство — мы были первым послевоенным поколением — было временем дефицитов: не хватало одежды, обуви, школьно-письменных принадлежностей, игрушек и много чего ещё. Народное хозяйство страны в 50-е годы прошлого века не могло ещё обеспечить всем необходимым население. И в этой ситуации как-то спасала положение потребкооперация. Помню, мы на Кировке (и дети, и взрослые) с нетерпением ждали приезда «реможника». Ремками в уральских деревнях называли тряпки. Так вот, человек , подъезжавший на лошади, запряжённой в ходок (бричку), собирал старое тряпьё (ветошь), кости, лом цветных металлов, обменивая их на промышленные товары — нитки, цветные карандаши и точилки для них, игрушки, рыболовные крючки и пр.
Позднее, будучи уже школьником старших классов, я стал обращать внимание на то, что есть люди, которые собирают пустую стеклотару. Проще сказать, бутылки. Стоила тогда пустая бутылка 12 копеек, сдать её можно было практически в любой продовольственный магазин. Так что это был своего рода промысел.
Собственно, всю эту речь я завёл ради того, чтобы рассказать, как в сравнительно недавнем прошлом использовали вторичное сырьё. Скупавшие его организации помогали решать народному хозяйству какие-то задачи, люди, которые сдавали утиль, получали за это какие-то деньги или товары. А в итоге — не было тех безобразных гигантских свалок, с которыми сегодня, похоже, никто не знает, как справиться.
Понимаю, что мне тут же возразят: в городе есть пункт приёма вторичного сырья — на Бурсунке, все желающие могут привезти туда и сдать хоть металлолом, хоть стеклобой, хоть макулатуру. И с этим трудно не согласиться. Однако в то же самое время можно на одном лишь примере доказать несостоятельность этой позиции. Скажите, кто сегодня, кроме редакций трёх городских газет, регулярно сдаёт макулатуру? А ведь сдавали практически все школы, объявляя время от времени такую кампанию.
Почему никто не собирает и не сдаёт стеклянные бутылки, которыми усеяны все скверы, улицы и обочины дорог? Или упаковочную пластиковую тару? Её, кстати, тоже принимают. А ведь такая тара — как стеклянная, так и пластиковая, — по сути вечный материал, она не поддаётся гниению, воздействию естественной природной среды. То есть территория, замусоренная подобными отходами, требует или очистки, или нужно ждать, пока она естественным путём не покроется слоем пыли и перегноя.
А не сдают это вторичное сырьё, думается, потому, что это невыгодно. Далеко возить — раз. Попробуйте добраться откуда-нибудь со станции или Буланаша с мешком бутылок или десятком килограммов бумаги на Бурсунку на автобусе!.. Всё это дёшево стоит — два. Иначе хоть кто-нибудь бы да занялся, думается, сбором этого утильсырья.
А теперь давайте представим ситуацию, когда бы все в нашем городе озаботились проблемой очистки территории от свалок и начали собирать вторсырьё, раскиданное повсюду, с целью сдать его. Хватит ли мощностей нашего приёмного пункта, чтобы принять его? Может, ему проще и удобней работать так, как сегодня? Это три.
Во время существования в городской администрации отдела торговли, помнится, принималось решение о приёмке всеми торговыми точками, где продают продовольственные товары, стеклотары. И даже контролировалось выполнение. Или бы хоть какой-то цыган нашёлся, чтобы объезжать дворы и принимать бутылки, как это было 20 лет назад…