Самым любимым моим аттракционом была железная дорога. Между нами, детьми, всегда шли разборки – кому сидеть в более престижном, закрытом вагончике, а кому довольствоваться синими открытыми – пассажирскими. Особо повезёт, если попадёшь в самый первый отсек – в паровозик. Стучат колёса, и ты чувствуешь себя храбрым машинистом, который ведёт свой поезд вперёд, навстречу опасностям. Круги на железной дороге одинаковые, а тебе кажется, что каждый круг – какой-то неведомый мир, новый виток.
Близко от железной дороги стояла настоящая карусель. Вокруг столба крутились парные сиденья. Я садилась на них и вращалась по кругу быстро-быстро. И вот ведь странное дело: меня тогда до ужаса укачивало в любом транспорте – я даже до Буланаша не могла спокойно доехать. А на карусели крутилась легко, находилась в «замирательном» состоянии. И – банально, конечно, – чувствовала себя немножко птицей.
Ещё нас всегда ждал «Юнга» — импровизированный кораблик со смешным лицом, точь-в-точь, как у пароходика из моей книжки. Я садилась, и мне казалось, что книжка оживает. Окрестности парка превращались в диковинные берега – вместо сосен и рябин вокруг вдруг вырастали пальмы. Я попадала в сказку.
А как мы задирали нос перед теми, кто ещё не купил билет на аттракцион! Мы чувствовали себя представителями высокого сословия избранных.
Ещё я помню каркас автодрома, кататься на нём мне не пришлось, но поноситься по бетонным плитам, заставляя нервничать родителей, я успела.
Карусели – это, конечно, замечательно, но и просто качели я любила не меньше. Самыми любимыми были лодочки. На них можно было раскачаться «до стукалки», что мы успешно делали с папой, пугая маму, остающуюся за бортом. Считаю, что название лодочки – неточное. Скорее, это были кораблики – то ли морские, то ли космические. Для меня больше последние.
На другой полянке стоял тот самый бегемотик. Он, заключённый в свою раму, был значительной фигурой. Его все любили, потому что знали – он добрый, в отличие от серого волка, пугавшего нас своей оскаленной пастью. Как же я завидовала мальчишкам, которые умели бесстрашно карабкаться по этим животным! Я так не могла. Была не настолько ловкой, да и животных побаивалась – вдруг они меня сбросят, и не будет мне счастья! Здесь же, за бегемотом и волком, стояла избушка на курьих ножках. Я пару лет не могла сообразить, как она открывается! А когда открыла, меня ждало разочарование – за дверью была просто маленькая комната — и всё. Я готова была разрыдаться. Но быстро утешилась, увидев лесенки с цепочкой. Туда-то я могла забраться. Они так здорово холодили руки и ноги! Когда же мне хотелось просто посидеть рядышком с мамой – мы устраивались с ней на качелях, неторопливо вращающихся по кругу.
Ещё в парке стояли две эстрады. Дальняя из них была огорожена. Мы поднимались по лестнице через кованые ворота в другой мир. Эстрада имела форму окружности. Скамейки располагались по периметру и, естественно, не могли вместить всех желающих, поэтому сидели только родители, а мы, дети, рисовали мелом на асфальте площадки. Когда представление начиналось, оторвать нас от творчества было весьма непросто.
Вторая эстрада представляла собой деревянный помост, на котором тоже постоянно кто-то выступал. Помню, как однажды там шло что-то типа показа моделей, и мне очень понравился мальчик в жёлтом пиджаке…
Таким был парк моего детства.
Когда я стала постарше, многое уже разрушили. Но появились горка и гигантские шаги. Прежде чем спуститься с горки, нужно было залезть в сферообразный отсек. Не всегда это получалось благополучно. А в зимней одежде не получалось совсем, однажды я даже застряла, но меня подтолкнули и вытолкнули… уже из горочной трубы. Я въехала лицом в снег. Снег был таким вкусным! Гигантские шаги – тоже прекрасная вещь. Правда, один раз меня так закрутило, что я поприветствовала столб лично – в смысле лицом. Весёлые были времена.
Сейчас единственное, что связывает нынешний парк с тем, моим, – это грибы. Они были здесь всегда. Вот и в эти выходные мы двигались по изрядно замусоренному парку, где по-прежнему росли сыроежки, рыжики, грузди…
Я шла и думала: кажется, моё детство осталось так далеко, а ведь мне только девятнадцать лет. За какой-то десяток лет парк пришёл в полное запустение. И вряд ли вернётся к былому великолепию.
Мы вышли на главную дорогу, и я увидела золотые листья деревьев на фоне чёрных стволов и чёрной земли. Как будто ход в иное время. Может, в прошлое?
И мой парк вернётся ко мне…
