— Старость меня дома не застанет, я в дороге, я в пути! — бодро говорит она.
Дети гордятся своей мамой. Один из сыновей по пути к моей собеседнице говорил: столько пережила и держится молодцом.
— Люди старой закалки, — тут же пытается он найти объяснение. — Дети войны многое пережили.
За то, что хлеб ела
Какой она была, эта война, как жилось в этот период, Людмила, конечно, почти не помнит: очень уж маленькой была.
Она родилась перед самой войной и жила с бабушкой в деревне Зайково. Отец сначала ушёл в армию, а потом началась война.
— Помню, как отец с войны пришёл. Мне принёс гармошку немецкую, я всё на ней пиликала, — рассказывает Людмила Алексеевна. — Потом у нас эту гармошку украли. Так обидно было. Из отцовской шинели мне тогда шубу сшили, бабушка связала белую шапочку и рукавички пуховые.
Она была болезненным ребёнком, часто лежала в больнице: так на Людочке сказалось военное детство, постоянное недоедание.
Ещё одно послевоенное воспоминание. Как мама скрывалась, чтобы её не посадили. Она в колхозе работала, за телятами ходила, и начался падёж.
Тогда маленькая Люда ещё попала в милицию. Родители уже не жили вместе, отец привёз ребёнка из Кирова бывшей жене, не зная, что той нет дома, оставил малышку родственнице, а сам уехал. Родственница сдала девочку в милицию, прибрав её вещички.
— Сказала, что милиция забрала за то, что я у них хлеб ела. И вот я стояла на окошке в милиции и увидела тётку знакомую — в деревне все друг друга знают. Я застучала в окно, кричу ей: заходи в гости. А она зашла к бабушке и сказала, что я в милиции. Бабушка была старенькая, запереживала, но забрала меня. Сказала отцовой сестре: сходи, забери девочку, пока я жива, буду воспитывать.
Ты с кем, девочка?
Когда Людмила училась в пятом классе, бабушка стала недомогать. Тогда отец настоял на том, чтобы продать дом в деревне, а дочку с бабушкой забрать к себе.
— Отец ведь не мог к нам каждый день ездить, — говорит Людмила. — А потом я осталась у них, а бабушка уехала к дочери.
Спустя полгода бабушка вернулась обратно в деревню, накопив денег с пенсии, она купила дом.
— Бабушка года два до ста лет не дожила, — вспоминает собеседница.
Если б не бабушка, о которой Людмила Алексеевна так тепло вспоминает, она бы, наверное, вообще не знала, что такое детство.
— В 1952 году отец узнал, что моя мать на Буланаше живёт, и привёз меня снова сюда. А у мамы уже был муж, и через некоторое время они решили поехать на его родину, на Украину. Взяли билеты — они первым поездом, а мне купили на следующий. Уехали, а ко мне милиционер подходит и спрашивает: «Девочка, ты с кем?» Ни с кем, мама же уехала. Так маму вернули обратно, чтобы она меня нормально передала отцу, только тогда ей разрешили ехать. Отец меня снова к себе забрал — с братьями всё равно сидеть некому было. Потом я опять у мамы оказалась, там отчим всё переживал, что в семье лишний рот появился, — небогато все жили тогда. Так и передавали меня друг другу.
А в 17 лет Людмилу выдали замуж. И детство закончилось окончательно.
Планы на будущее
Иногда Людмила Алексеевна задумывается о том, что ей хотелось бы изменить в жизни, но…
— Не живи, как хочешь, а живи, как Бог велит, — так ведь получается, — рассуждает она. — В мечтах много было, получилось всё наоборот. А вот дети — гордость моя.
У Людмилы Алексеевны пятеро сыновей и одна дочь.
— Самый младший сын трагически погиб, — грустно говорит она.
Старательно пересчитывая внуков, бабушка боялась ошибиться. Насчитала 13.
Она вообще ни на что не жалуется — с детства не привыкла, некому было. А вот работать — привыкла. По сей день Людмила Алексеевна каждое утро спешит на работу. Хотя говорит, что на отдых всё-таки собирается.
Столько лет отработала, думала, золотой парашют дадут, а они говорят: гитару семиструнную не желаете? Начальники меняются, как перчатки, чего от них ждать?
Стряпать пирожки своим тринадцати внукам, сидя на пенсии, женщина не собирается.
— Мне бы самой кто постряпал! — говорит она. — У меня где-то 15 соток земли, дедушка умер, оставил у разбитого корыта. Я прошла по своей фазенде: там валится, тут валится. Надо что-то делать, спасибо детям — помогают. Мне бы сейчас крышу покрыть, в ограде постелить плиточку, посадить цветы и качелю для себя поставить. И бассейн ещё…
Ну вот, теперь о подарках родственникам не придётся задумываться… А вообще качели, бассейн — уютные подарки родом из детства. Может, потому они так желанны Людмиле Алексеевне Кузнецовой, что в военные и послевоенные годы, когда она была совсем маленькой, ей не хватало именно уюта, тепла, тихого семейного счастья. И не только война тому виной.