Может быть, и беседа с Эльвирой Николаевной Гендзель, Ветераном труда, Почётным донором России, энтузиастом в кругу артёмовских рукодельников серебряного возраста, о её жизни, о творческих инициативах в Комплексном центре социального обслуживания населения для кого-то из читателей «ВБ!» окажется стимулом к развитию, жизненной премудростью.
Папье-маше и 30 «гавричков»
Родом моя собеседница с Вятки. Её мама днями трудилась на железной дороге, а дочери пришлось узнать, что такое «болтаться одной беспризорной по улицам и быть нянькой у младшей сестры, а в 16 лет переехать к тёте в Первоуральск и начать работать кухонной работницей в тубдиспансере». Дальше были детские ясли, медицинские курсы, работа воспитателем, старшей медсестрой, методистом:
— В яслях в то время было много детей, под 30 человек двухгодичных «гавричков» — и за всеми надо уследить, ответить на все замечания родителей. Мы малышам игрушки сами делали из папье-маше, занимали чем-то… Так постепенно повышала навыки, знания.
Таскали ящики и пели песни
А потом, продолжает Эльвира Николаевна, знакомая пригласила её на работу в областную станцию переливания крови, эта служба только начинала свою деятельность. После окна регистратуры был операционный блок, в котором молодой медик «всё освоила, стала ездить на взятие крови»:
— И в Артёмовском мы бывали, и на Север летали на вертолёте, в общем, по всей области колесили. Было сложно: таскать многокилограммовые ящики с кровью приходилось очень много. Тогда не было систем одноразовых — мы вручную мыли резиновые трубочки, чистили иголочки, был совершенно другой объём работы. И со временем не считались: приезжали из командировки в 12 часов вечера, а утром в 8 надо на работе быть. Но мне всё это безумно нравилось, мы очень любили свою работу. Когда ездили, пели песни.
И инструмент подать, и резус определить
Операционная сестра — это не только подать инструмент вовремя врачу, замечает Э. Н. Гендзель: она умеет взять кровь, определить гемоглобин или резус-фактор, заготовить и сохранить ценный материал:
— Освоила всё в службе и заготовке крови. В бригаде всегда кого-то не хватало, поэтому сегодня я поехала как лаборант определять у доноров группу крови, а завтра — в резус-лабораторию помогать. Или привезли крови 200 флаконов — а стерильность в донорстве должна быть выше, чем в операционной — надо её обработать многоэтапно, потому что нельзя нестерильную кровь переливать.
Доноры ждали очереди на улице
Донорство в конце 60-х годов очень было развито, говорит собеседница, а «с перестройки всё утратилось». И вспомнила про отношение людей к этому вопросу:
— Первые годы мы работали не покладая рук — столько людей было добровольцев. Утром войдёшь в операционную и, если много доноров, до двух-трёх часов дня уже оттуда не выйдешь: все в поту, по стакану чая выпьем и дальше работаем, старались очень… Где-то в 90-м году у нас под Первоуральском при внештатной посадке разбился самолёт с 16 пассажирами (шасси зацепилось за поливочную трубу, которую не заметили под снегом). Когда к ночи по радио объявили, что случилось такое, я сразу поняла, что надо бежать на работу. Так вот, тогда доноров было столько, что не помещались в здании, ждали на улице — там стояла громадная толпа.
Чтобы хотелось идти на работу
Сейчас Эльвире Николаевне самой приходится бывать в больничных стационарах. Наблюдая за происходящим, сравнивая со своей профессиональной молодостью, опытный медик переживает за воспитание будущих специалистов:
— Когда я в больнице иногда лежу, смотрю, девочки-практикантки, закончившие первый курс, приходят мыть пол. Они будущие медсёстры, лаборанты, фельдшера, я не вижу у них любопытных глаз по отношению к действиям старшего медперсонала. В медицину должны идти только те люди, кого это интересует. Самое главное, чтобы у человека глазки горели, чтоб хотелось идти на работу. Но ведь и учителя должны быть такие, которые могут начинающих специалистов заинтересовать, подсказать, как будет лучше. В палате я никогда этого, к сожалению, не слышала. Всё как-то тихо, молчком, пришли и ушли, а какой это будущей медсестре или лаборанту интерес? Пол мыть, поди, и мама научит, а наставник может объяснить, что, как и для чего. Надо сразу прививать любовь к своей профессии, любовь к людям.
Когда есть уважение и диалог
Хорошо бы вернуть в наши учреждения здравоохранения атмосферу взаимоуважения, мечтает медсестра высшей категории на пенсии:
— Я работала в то время, когда было приятно трудиться, когда всё для нас делали. У нас была очень хорошая старшая медсестра Екатерина Николаевна, строгая, но никогда не кричала, а всё время была с нами в диалоге: «Девочки, вот тут давайте так и так, а тут не так, а здесь давайте по-новому попробуйте». У нас были два главных врача, которые всё делали для работников, и мы все старались. Чтобы это всё возродить, медицину снова поставить на ноги, нужно желание нашего правительства, в первую очередь. Хорошо бы вернуть уважительное отношение начальства и народа к рядовому врачу.
В Артёмовском — всё заново
После выхода на пенсию специалист Гендзель «отработала ещё 5 лет и решила уступить дорогу молодым». По семейным обстоятельствам женщина в 2000-х переехала в АГО. После Первоуральска, где были друзья, работа, профсоюз, песни в самодеятельности, летние ягоды-грибочки, сад, «ничем не занятой быть стало непривычно». Решением стала многолетняя дружба с КЦСОН. Эльвира Николаевна пятый год ведёт занятия по декоративно-прикладному творчеству, сама занимает первые места на муниципальных выставках:
— Когда приехала сюда, у меня никого, кроме моих дочки, зятя и внука, не было. Вот и пошла в центр. И очень рада, что занимаюсь там, что могу помочь людям. По состоянию здоровья я бываю в Екатеринбурге в реабилитационном центре. Я была поражена, сколько там всего интересного, и каждый раз оттуда привожу новые знания. Мы у нас на занятиях и валяли, и лентами вышивали, и вязали, и розы делали, и рисовали по ткани, и привозили нам из «Филатова» всякие обрезки — шили. Каждый раз изобретаю что-то новое.
Творчество — затратное
Сейчас собеседница думает, чем новым займёт людей, когда карантин закончится. И замечает, что хорошо бы побольше участников:
— У меня на занятиях бывает около 10 человек. Вроде бы и хватит, ведь надо к каждому подойти, объяснить. Но хочется заинтересовать и других. Но на творчество — материалы, нитки, краски — сегодня нужны деньги, а у людей 9-12 тысяч пенсия, как им на неё прожить, да ещё и на эти нитки тратиться? Вот завотделением Наталья Алексеевна много для нас делает: для занятий батиком она нам спонсора нашла, он дал 5 тысяч рублей — мы смогли купить краски. Если бы нам помогали спонсоры с закупкой материалов, то желающих приходить на кружки было бы больше.
А вдруг заинтересует?
Но ещё важнее в организации свободного времени — помочь человеку зрелого возраста преодолеть инерцию и выйти в свет:
— Люди должны о себе беспокоиться сами, должны что-то хотеть. Если человек не хочет, его ничем не заставишь. А чтобы он захотел, «выбрался из ракушки», ему надо рассказать и показать, вовлечь. Пусть он хоть раз посетит какое-нибудь творческое занятие, вдруг это его заинтересует.
Когда такое отношение
Сейчас Э. Гендзель приводит в порядок позвоночник после перелома. Помогают ей в этом дочь, другие отзывчивые люди и — стремление быть здоровой. Эльвира Николаевна выражает благодарность Н. А. Сильченко, завотделением профилактики и социального сопровождения КЦСОН Артёмовского района, за организацию ремонта забора:
— Она помогла мне связаться с волонтёрами: за один день Яков Черемных и Илья Карпов перепилили весь забор, почти всё сделали и никаких денег не взяли. Вот как я не буду вкладывать душу, когда ко мне такое отношение!