Наказание за то, что мусор убирал за лесников
Стоит уточнить один важный аспект: в обязанности лесничества входит в том числе и очистка территории лесов от бурелома, сухостоя, различного хвороста, который повышает пожарную опасность в прилегающих к жилому сектору районах.
В других городах и регионах для этого специально нанимают фирмы по утилизации опасных отживших свой век деревьев, платят подрядчикам за это деньги из казны.
В Артёмовском всё наоборот: хороший лес на корню раздают сотнями гектаров приезжим екатеринбуржцам, в том числе для производства шпал с креозотом, а вот за десяток сухих и мёртвых стволов подняли шум, завели дело на местного жителя, подтянули ОБЭП — экономическую полицию.
Ущерб от сухих палок оценивали тремя суммами
Какой же всё-таки ущерб нанёс своими якобы незаконными действиями Юнусов? По словам Ильдуса Газизовича, сначала его оценили более чем в 100 тысяч рублей, что, согласитесь, смотрится солидно. Затем оценщики спустились на отметку в 40 с хвостиком тысяч. Сегодня, когда идёт суд, ущерб оценивается в 11 тысяч.
Чем объяснить такую разницу? Если размышлять логически, можно прийти к выводу, что на Юнусова пытались повесить или уже кем-то сворованный лес или который ещё может быть сворован. Ну или как вариант: кто-то просто решил заработать себе галочку на деревянной палочке, возможное прибавление к звёздочке на погон. Неужели ошиблись?
Раскрыли очень важное преступление
Полиция на удивление белкам и дятлам появилась очень быстро, как раз в тот момент, когда активист пилил уже отжившие (что было установлено экспертизой) свой срок деревья. Полицейских не смутило, что кража (158 статья УК РФ) — это тайное хищение чужого имущества. А Ильдус Газизович взял разрешение на вырубку деревьев у трех ответственных лиц, включая сотрудника лесничества и двух сотрудников ТОМС посёлка Буланаш.
Основная версия обвинения заключается в том, что Юнусов пилил не ту сухару, которую предварительно обследовали чиновники и лесники в натуре и на спил которой дали разрешение. Но в общем и целом это звучит куда пафоснее: «раскрытие важного преступления в экономической сфере, предотвращена попытка кражи леса».
Суд разбирается с фотографиями
По просьбе защиты и при содействии прокуратуры в суд был вызван сотрудник ОБЭП и главный обвинитель дела М. Именно он отвечал за «деревянное» дело и обеспечивал доказательства.
Так вот, на вопрос судьи про фотографии деревьев, которые легли в основу обвинения, М. вдруг начал отвечать весьма витиевато. По его словам, эти фотографии ему прислал руководитель ТУ Буланаш Алексей Губанов, объяснив, что вот эти деревья — те самые, которые разрешили рубить во время обследования. Юнусов якобы перепутал, из-за чего и было инициировано уголовное дело. Однако точное количество фотографий он не смог назвать, заявив, что они у него на другом телефоне. А что ещё важнее: М. рассказал суду, что не делал сверку фотографий по местности.
Это просто сверхудивительный момент, ведь именно эти фотографии являются центральным доказательством как фотофакт. Но факта не получилось, вышло всё очень смазано.
Получается, что заказали даже экспертов, посчитали мнимые объёмы, задействовали прокуратуру и довели дело до суда, но даже не доехали до места «преступления», чтобы убедиться в достоверности того, на что, по их мнению, должен опираться суд.
Судья, конечно, задалась вопросом: а как определить местность деревьев? И даже привела такой аргумент: «Может, это вообще где-то в селе Покровском или в Трифонке?». Может быть, даже в Перми или Челябинске, где тоже растут подобные деревья и травы.
Оказалось, что это вообще невозможно сделать, с чем согласился и главный обвинитель от экономической полиции М. Но здесь возникает резонный вопрос: а как это доказательство, которое ничего не доказывает, легло в основу обвинения? Есть же такое понятие, как «недопустимые доказательства», то есть те доказательства, которые или получены с нарушением или просто бесполезны.
Но мы видим, что непонятные фотографии прошли в дело, легли в основу обвинения, и это очень заинтересовало суд.
На фотографиях была весна?
Юнусов заявил, что вообще не понимает, что это за фото и откуда они взялись. Но и представитель лесничества тоже впал в замешательство, отвечая на вопросы. Как он уверяет, на фотографии вообще весенний лес, хотя речь идёт об осеннем обследовании. Юнусов уточнил, что было даже подморожено.
То есть, если верить показаниям представителя лесничества, можно сделать выводы: фотографии вообще какие-то левые.
Лес обследовали сидя дома
С документами полицейские, похоже, совсем не дружат, так же, как и с проверкой доказательств.
В разрешении на спил деревьев, которое закреплено 3 подписями, чёрным по белому написано, что обследование специалистами проводилось в натуре. Что это значит? Что 3 человека в один день выехали в указанный квадрат, сделали осмотр и дали «добро» на спил.
Но оказалось, что не все участники данного процесса, закрепившие свое обследование подписями, вообще выезжали. Об этом поведал суду Алексей Губанов, уточнив, что его подчинённая не обследовала деревья в натуре.
То есть специалист ТУ Буланаш подмахнула документы, не выезжая и, возможно, даже не читая их. А зачем вообще читать, если речь идёт про сухостой да пеньки? Наверное, чиновница, подмахнувшая не глядя документ на спил, выглядит в этой истории самой адекватной, хотя и далеко не самой исполнительной.
А доказательств, похоже, нет совсем
Если исходить из судебных слушаний и озвученных доказательств, то можно уже сделать следующие выводы.
В основу обвинения И. Г. Юнусова были положены странные фотографии деревьев без привязки к местности, без обследующих лиц на этих фото. Снимки эти никак не могут установить его вины и не могут вообще быть доказательствами. Ответственные лица отнеслись к своим обязанностям халатно — не все подписавшие видели деревья на месте, но при этом разрешили рубку документально, указав, что обследовали их в натуре в один день.
Вырубаемые мёртвые стволы не были маркированы, а значит суд должен верить лишь словам лесников, которые якобы показали Юнусову одну сухару, а он поднял топор на другую в другом квадрате поблизости. Это опять же один из представителей лесничества уточнил: невозможно определить квадраты без навигации, а краски на деревьях не было.
P.S.
Про этот абсурд можно писать бесконечно и бесконечно удивляться «деревянности» дела. Бурелома и сухостоя же много, скажет читатель, а потому так сильно горят леса. Могу только представить, сколько тысяч кубов леса списывают при пожарах, если при вырубке нескольких деревянных палок пытаются списать более 40 кубов. Стало быть, кому-то выгодно, когда горят леса, как выгодна и лежащая повсюду сухара. Возможно, Юнусову не дали нормально провести экологическую уборку поэтому?
