Так кто нанёс ущерб государству?
Два тома уголовного дела, недели работы в стенах ОМВД, выезд экспертов и обследование каждого дерева, выезд на место с осуждённым, очные ставки — это ещё не все действия, которые были предприняты в рамках данного судебного расследования.
Чтобы установить истину, пришлось, конечно, потратиться. Только одна работа государственного адвоката обошлась федеральному бюджету в 29 тысяч рублей, а это в 2 раза больше, чем штраф, который в итоге определили осуждённому (15 тысяч рублей). Судья, конечно же, уточнит, что ещё ведь бензопилу забрали, а работу адвоката заставили оплатить осуждённого.
Но бензопила подержанная, стоит не более 5-6 тысяч рублей. К тому же, если даже конфисковать пылесос, мясорубку, стиральную машину, телевизор и даже продать собак у Ильдуса Газизовича, ущерб, нанесённый государству действиями самого государства, вряд ли покрыть.
О чём речь? Выезд экспертов и их труд по обследованию гнилых деревьев, как уточняет Юнусов, обошлись в 110 тысяч рублей. А осуждённый не обязан оплачивать эту экспертизу — мало ли что дознаватель заказал. Итог бурной деятельности всех государственных чиновников по «деревянному» делу: федеральный бюджет пострадал на несколько десятков тысяч рублей.
Кто кого водил вокруг трёх сосен?
Обвинительный приговор мирового судьи Татьяны Кузьминых звучит действительно грозно. Из него следует, что Ильдус Юнусов ввёл в заблуждение лесников и руководящих лиц Буланаша — буквально водил их вокруг трёх сосен, петляя по лесу и запутывая следы.
Из приговора понимаешь, что сначала он съездил с лесничим Буланаша и осмотрел одни деревья, а в территориальный орган местного самоуправления сообщил, что ему дали добро на демонтаж других деревьев. Так якобы и появился разрешающий спил документ, который позже «аннулировали».
Но, во-первых, на бумаге стоит подпись трёх ответственных лиц из разных государственных органов — ТУ Буланаш и «Егоршинского лесничества», — где указано одно число и чёрным по белому написано, что именно в этот день производилось обследование деревьев в натуре.
А во-вторых, в этом документе не указано, что на самом деле один чиновник, к примеру, приехал в пятницу, а другой в субботу, а третий вообще не ездил к деревьям, а просто поставил подпись, разрешив демонтаж сухих и мёртвых стволов.
И можно сделать вывод, что Юнусов как раз выпилил то, что написано в документах, а это уже чиновники придумали и решили, что спилены были другие деревья. Судья же почему-то верит не документам, а словам работающих совместно лиц, отметая прямое доказательство — разрешение на спил. Но так любого не просто оштрафовать — посадить можно, причём за общественно полезную работу: дать разрешение, например, разобрать старые дома на дрова, а потом сказать: «Мужик, мы пошутили! Оплати ущерб!»
На какую сумму и кто кого нагрел?
Над ущербом долго ломали голову, изначально оценивая его, по словам И. Г. Юнусова, более чем в 100 тысяч рублей. Но потом остановились почему-то на 11 тысячах 351 рубле и 67 копейках. Аптечная точность поражает. Это как так они оценили эти дрова, по какому принципу? Оказывается, есть точная такса лесных ресурсов для каждого региона, сумма ущерба лесного хозяйства складывается, исходя из этих цифр. Очевидно, считали согласно этой таксе. Не с потолка ведь брали?
Но проверим.
Исходя из приговора, Юнусову вменили покушение на хищение 14 сухостойных деревьев общим объёмом 39,231 куба. Выходит, что одно срубленное дерево в среднем потянуло на 2,8 куба, что феноменально много. Если обратиться к таблице расчётов кубатуры круглого леса, то 2,81 куба — это дерево диаметром 60 сантиметров и длиной 8 метров, ну или дерево диаметром 30 см, но длиной уже 16 метров. Представьте себе эти гиганты. И вот якобы таких примерно деревьев Ильдус Юнусов срубил 14.
А что по фактам? Что указано на основании точной экспертизы и замеров? Например, фрагмент (дерево) № 22: диаметр 25 см, длина 4,1 метра. Отличается размер, правда? Дальше тоже интересно. Точная таблица показывает, что 25-сантиметровое дерево длиной 4,5 метра (ну пусть даже на 40 см длиннее, чем на самом деле) по объёму равно 0,24 куба. А в приговоре про это же дерево сказано, что в нём 0,81 кубометра. Ну то есть в 3,5 раза эксперты кубатуру дерева увеличили.
Позволительны ли такие неточности, такие ошибки вообще в приговоре? Спрашивается: за что же платили тогда 110 тысяч из федерального бюджета?
Но даже если вместе с экспертами и судьёй сложить неожиданно увеличенный в 3,5 раза объём всех указанных фрагментов, всех почему-то уже 15 деревьев, то объём составит никак не 39,231, а менее 15 кубов.
Ещё раз обращаю внимание на тот факт, что приговор судьи Кузьминых начинается с того, что Юнусов обвиняется в покушении на похищение 14 деревьев, но по ходу пьесы «вырастает» ещё одно дерево. Да, этот приговор похож на увлекательное сочинение и читается он на одном дыхании.
Кто всё-таки просчитался?
Но вернёмся к главному вопросу про расчёт ущерба.
3,6 рублей — именно такая цена «дров в коре» указана в Постановлении Правительства РФ от 22.05.2007 N310 (ред. от 29.11.2021) «О ставках платы за единицу объёма лесных ресурсов и ставках платы за единицу площади лесного участка, находящегося в федеральной собственности» для Центрально-Уральского лесотаксового района. По такой минимальной цене закупаются дрова на корню, а затем перепродаются в частные угодья. Юнусов же именно распускал мёртвые деревья на дрова, как следует из приговора, ведь такую труху невозможно пустить даже на столбы для забора в огороде.
А значит, даже если умножить 39,231 куба высохшего и гниющего мертвого леса на 3,6 рублей, выходит, что лесное хозяйство от «злостного нарушителя» Юнусова пострадало чуть больше, чем на 141 рубль.
Почему же ущерб насчитали почти в 100 раз больше? И вот здесь, казалось бы, следует ответ: при воровстве считаются кратные размеры, в 10 и даже 50 раз больше затаксованной стоимости в зависимости от типа дерева. Об этом говорится в Постановлении Правительства РФ от 29 декабря 2018 г. N1730 «Об утверждении особенностей возмещения вреда, причинённого лесам и находящимся в них природным объектам вследствие нарушения лесного законодательства» (с изменениями и дополнениями).
Но в пункте 3 этого документа «Незаконная рубка сухостойных деревьев, присвоение (хищение) древесины буреломных, ветровальных деревьев» следует уточнение о том, что «стоимость сухостойной, буреломной и ветровальной древесины» исчисляется «по ставкам платы за единицу объёма лесных ресурсов». То есть не должно быть кратного исчисления. И даже если считать сухостойную сосну за живую, что абсурдно, то ущерб должен высчитываться так: 39,231 куба умножаем на 148,86 (цена сосны на корню с вывозом до 10 км) и получаем, что ущерб равен 5 839 руб. 92 коп.
Напомню, что очень много вопросов по расчету объёма: то 14 деревьев, то 15, а при сложении всех фрагментов выходит вообще не больше 15 кубов, но никак не 39.
И даже при самых жёстких подсчётах, умножив 148,86 рублей на 15 (а не на 39 с лишним) кубов, мы получим чуть больше 2200 рублей. Согласитесь, очень близко к двум тысячам рублей, а именно такой порог установил законодатель, разделяя уголовную статью и гражданское правонарушение. А ведь, как мы уже поняли, ущерб-то, похоже, на самом деле ещё меньше.
И как же это всё далеко от начальной суммы ущерба в 100 тысяч рублей!
В приговоре почему-то не указана и не расписана методика расчёта ущерба, но зато представлен расчёт, за какие деньги работал государственный адвокат и сколько дней. Есть лишь упоминание о какой-то справке. Что за справка? Справки много где дают.
Я убеждён: приговор должен быть понятным, обоснованным, справедливым. Но, если в документе, решающем судьбу человека, нет даже методики расчёта ущерба, то о какой справедливости можно говорить?
P.S.
В судебной практике нашёл подобное уголовное дело. Вот там всё расписано так, что комар носа не подточит. Некто Палкин нанёс вред потерпевшему Чекалкину, вырубив 159 сухостойных деревьев типа ель. Дело было в Кировской области, где Палкин реально без всякого разрешения размахивал топором. Известие об этом дошло до лесничего Чекалкина. И суд тоже усмотрел покушение на хищение, но только вот сумму предъявил другую — 6404,32 рубля. Там расписана методика и всё понятно, чего никак не скажешь про «деревянное дело» в Артёмовском.
