«Никак не ожидала такой жизни»
Многие старики нуждаются в материальной поддержке, однако это не тот случай — ей не нужны деньги, она сама привыкла помогать детям. Особенно младшему сыну. Старший — давно уже отрезанный ломоть, он смолоду уехал в Подмосковье, там женился, получил квартиру. О маме вспоминает крайне редко, заботиться о ней не привык. Когда уезжал, она была ещё полна сил, теперь… Да знает ли он вообще, что она перенесла за последние годы?
Но вот младшенький — это её особая боль. Чуть не до сорокалетия он прожил бок о бок с мамой. А несколько лет назад нашёл себе избранницу, привёз её из Екатеринбурга вместе с ребёнком от предыдущего брака. Спросил у мамы совета и вроде как даже разрешения на женитьбу. Мама, конечно, обрадовалась, что наконец и у младшего сыночка появится своя семья.
— Я сама-то из хорошей семьи, из крестьянской. У меня брат, сестра — всем когда-то помогала, теперь они далеко живут. Семнадцать лет назад умер муж. Работал на железной дороге, вечно по командировкам. У него одна запись в трудовой книжке была, но вот квартиру не дали. А я работала на стройке, тяжёлая была работа — каменщиком, зато квартиру заработала. Получила сначала неблагоустроенную, благоустраивала её долго, мне потом ещё три другие давали, но квартирки маленькие, а я думаю: у меня ж сын, потом разменяемся. Никак я не ожидала такой жизни.
«Сын со снохой в этом не участвовали»
Женившись, молодые поселились в её квартире, но тёплых отношений у невестки и свекрови не сложилось.
— Не стало жизни мне никакой. С первых дней она начала ко мне придираться. И ведь я слова плохого ей никогда не сказала. Помогала только. Надо было денег сыну добавить на машину — ей хотелось на машине ездить, — я добавила. Надо переделать приватизацию квартиры — переделали. У сына была меньшая доля, у меня больше — сейчас всё наоборот.
Совсем уж чёрная полоса в её жизни началась, после того как она решилась сначала на одну, а потом — вынужденно — и на вторую операцию. Убирали катаракту, а следом — оперировали ноги. Изношенные тяжёлым трудом коленные суставы ей заменили протезами. Понятно, что после этой операции ей потребовался особый уход. Но сын с невесткой как раз в этот момент переехали — на съёмную квартиру.
— Бросили меня. А мне дали соцработника очень хорошего, да и сестра приезжала из Нижнего Новгорода — выхаживать меня. И я выжила. Но сын со снохой в этом не участвовали.
Она научилась ходить — сначала на костылях, а потом и без них. Сама. Словно совсем рядом и не жил благополучно её любимый сын.
«Не вернулась бы и не простила»
Впрочем, благополучной семейной жизни у сына тоже не получилось. Видимо, всё же мешала браку не мать.
— Жена его выгнала из дому. Сын на работу ушёл, а она все ему тюки собрала… Тот вернулся со второй смены, позвонил мне: «Мама, она меня выгоняет». Я пошла. Она нас не пускает в квартиру, вызывает полицию. Как будто мы преступники какие. А я дала денег на холодильник, на стиральную машину — хотела, чтобы они жили, раз он так её любит. Ну что, друзья помогли всё ему погрузить. Он ко мне переехал.
Однако никакой точки в отношениях не получилось. Сноха оказалась беременной. Родила дочь, сегодня малышке уже пять лет. И все эти годы муж с выгнавшей его женой то живут, то он снова возвращается к матери.
— Я говорю: «Сынок, если б меня так выгоняли, я б никогда не вернулась и не простила». А он: «Мам, я с отцом, с матерью вырос и хочу, чтобы моя дочь так же росла». Вот он мне что отвечает. Сын так любит дочку, он, как котёночка, моет её сам, ухаживает за ней.
Кстати, невестке (после развода уже) она дала большую сумму в долг и ещё одну — просто подарила внучке, появлению которой очень обрадовалась.
— Я подумала: не хотят со мной, но не под открытым же небом им жить с ребёнком.
«Я за два дня пролежни нажила»
В общем, у молодой семьи появилось жильё. Только эта семья так и осталась не самой крепкой ячейкой общества — она ежеминутно находится в состоянии полураспада. Когда в очередной раз жена выставила сына за дверь, и он опять вернулся в отчий дом, случилась очередная беда.
– Я варила для него, споткнулась о палас, упала и сломала ногу. Ноги и так протезные у меня были, а я ещё сломала. Встать не могу, а у меня газ включённый. Но как-то доползла до телефона, позвонила девчонкам — туда, где раньше работала. Сыну тоже позвонила, он вперёд приехал, схватил, посадил меня на койку, просто кинул и говорит: «Ты что делаешь? Мне надо работать!» А девчонки вызвали скорую, бригаду, меня погрузили и сюда — в больницу. А там в аккурат в конце декабря начались путинские каникулы. Ой, сколько мне лет, столько и той койке, на которой я лежала. В ней штыри какие-то. Я за два дня пролежни нажила. 11 января меня увезли в Екатеринбург. Надо делать операцию, а мне из-за пролежней не хотели — надо было сначала от них избавиться. Я такую муку перенесла, не думала, что живой останусь. Кто-то хорошо ходил, кто-то плевательски. Как сунут под меня урну, а у меня там кровища. Сделали операцию с пролежнями, и я благодарна врачам. Поставили мне ещё один протез. В общем, я всю зиму лежала здесь и в Екатеринбурге — два с половиной месяца. Сын меня привёз домой едва живёхоньку. Сноха ни разу ко мне не приехала. Но тут прибежала, меня вымыла, покушать мне сварила. Я ей даю 5 тысяч: завтра сходи за лекарством мне. Думаю: всё, родственные отношения, жить будут. Ну а потом сын пришёл: она его опять выгнала, отдала ему 5 тысяч, сказала, что за мной ходить она не будет. Не будет — и не будет. Но утром она позвонила, чтобы я дала ей написать заявление по уходу за мной. Я сказала: надо ещё подумать. И не дала.
«Наградили внучкой и отняли»
Ну и наказала её сноха самым больным для неё наказанием — запретом на общение с любимой внучкой.
— На семьдесят третьем году наградили меня внучкой, а потом и отняли. Ей сейчас 5 лет. Не приводят, хотя через дорогу живут. Я говорю: «Почему внучку не приводите?» Сын говорит: «Она сказала, что у тебя пахнет». Чем пахнет? Мной, что ли? Так я в душ хожу постоянно, за собой пока ещё могу ухаживать… А деньги мои, сыночек, не пахнут? Да ни при чём тут запах, это старость моя вам не нужна…
Звонки на телефон тоже не приветствуются, просьбы о помощи чаще всего остаются без внимания.
— Картошку сама выкопала, вывезти её мне люди помогли… Сын стал относиться ко мне по-зверски. «Мне с тобой не жить», — говорит. А я ведь и не разлучаю. Всё, что меня касалось, я отдала — живите. Ради тебя, сынок, отдала.
«Езжай, я выживу!»
И всё же сын иногда приходит. В крайнем случае, к нему можно обратиться, можно поговорить с ним, можно жить его проблемами, а иногда даже чувствовать себя нужной. Пока.
Но невестку сократили, и следующее место работы она нашла в Екатеринбурге. Взяла внучку, уехала.
— И вот теперь она в Екатеринбурге. Говорит сыну: переезжай, бросай работу. Ипотеку возьмём. К матери будем ездить, бросать её не будем. Матери твоей жить-то осталось пять лет. Квартиру продадим и будем жить в Екатеринбурге. А он больше двадцати лет отработал здесь на предприятии. Куда он пойдёт? Он и не городской совсем. Она обманывает его: оттуда будут ездить… Отсюда через дорогу не могут прийти, а оттуда приедут. Но я ему сказала: езжай, я выживу.
Конечно, сын уедет. И внучку она теперь едва ли увидит. Да и сынок, наверное, окончательно забудет дорогу к ней, как это уже давным-давно сделал его старший брат. Ну разве что жена опять выставит за дверь его чемоданы.
Многие скажут: да женщина эта сама виновата. Не научила детей любить, хотя бы отвечать благодарностью за любовь и привязанность, заботиться. Не научила не предавать. А потому — что ж удивляться тому, что не нужна им стала старая мама с её бесконечной любовью.
Хотя… Ну в самом деле, куда побежит сынок, когда жена в очередной раз выгонит его из дома? К маме, конечно. И мама опять его примет, согреет тёплым словом, накормит. Возможно, даже не упрекнёт ни в чём.
Конечно, он прибежит, не сомневаюсь нисколько. Если будет к тому времени, к кому бежать.
P.S. История реальная, фамилии не называются по понятным причинам. Но, надеюсь, сын женщины, с которой я разговаривала в редакции, узнал себя. Да и, возможно, не только он. Ситуация-то, к сожалению, типичная…