Общественность, обсуждавшая буланашский инцидент, выразила полярные мнения. От «ужас, какие дети пошли», «нужно массово обращаться в надзорные органы, а родителям объединяться и делать обходы» до «раньше жестокие разборки тоже были, просто раньше этого никто не знал», «в своё время дети дрались почти каждый день, но никто не бегал жаловаться к маме и в полицию». От «нужно работать с семьями этих детей», «есть дети, которые ничем не заняты, предоставлены сами себе, их надо заинтересовывать», «надо больше секций по единоборствам открывать, чтобы дети по тренировкам ходили, а не по улицам болтались» до «что вы к детям-то привязались, им и так тяжело, они в состоянии постоянного стресса с этой учёбой».
Кто-то предложил «про это „тяжело“ сказать детям войны, которые по 18 часов стояли у станков на голодном пайке». А кто-то вернулся к содержанию видео и обратил внимание, что «раньше дрались один на один до тех пор, пока человек не упадёт, по голове, в лицо ногами не били, лежачего не трогали, а сейчас цель сначала сбить с ног, а потом снять на телефон и выложить в своих группах». И ни у кого не вызвало возражений высказывание, что «оправдывать жестокость и насилие в любых проявлениях недопустимо». А в качестве конструктивного решения проблемы прозвучала идея направлять энергию подрастающего поколения в правильное русло:
— Мы вышли с предложением в 9-ю школу провести работу с детьми 5 классов: рассказать и показать, для кого делаются окопные свечи. В итоге ребята своими руками изготовили 60 окопных свечей. Вы бы видели лица этих детей, как они старались! Может, открытые уроки проводить в школах, когда парни с СВО в отпуск приходят? И видеоматериалы подготовить, чтобы у детей и взрослых было понимание происходящего.
Развитие тема получила и на уровне «надзорных органов». Ситуацию прокомментировала Татьяна Серебренникова, председатель территориальной комиссии Артёмовского района по делам несовершеннолетних и защите их прав. Но сначала объяснила технологию работы служб:
— Полиция ведёт мониторинг соцсетей, если обнаруживает факты правонарушения, то регистрирует их и проводит проверку. После того как установлен факт виновности-невиновности, все материалы поступают к нам в комиссию на рассмотрение. С учётом деяний несовершеннолетнего ходатайствуем перед ОМВД, спецучреждениями закрытого типа, подключаем субъекты профилактики. В профилактической работе и классный руководитель задействован, и кого только в школу мы не направляем: это и нарколог, и врачи разные, и прокуратура, и комиссия по делам несовершеннолетних, и полиция, и МЧС.
Что касается недавних видео, отметила Татьяна Юрьевна, то по обоим случаям ОМВД работает. Комиссия ПДН тоже подключилась:
— Знаете, что я сказала, когда увидела ролик — в происходящем больше всего виноваты те, кто стоял вокруг и смотрел спокойно, как лежачего бьют; и тот, кто всё это снимал. В отношении подростка и его семьи мы уже разработали программу работы.
На вопрос, является ли эффективной мера, когда для работы с проблемным ребёнком и его семьёй подключается большое количество структур, существует ли во взаимодействии с такими подростками формат взаимодействия, когда из роли подопечного он переходит в роль помощника или наставника (например, ухаживает за собаками в пункте передержки, входит в состав добровольческой дружины, заливает окопные свечи, пишет письма нашим защитникам на фронт), специалист ответила, что с каждым несовершеннолетним работа ведётся индивидуально:
— Какой подросток бы ни пришёл на комиссию, обязательно его спрашиваем, чем он занимается, обязательно предлагаем ему что-то из системы допобразования: будь это волонтёрство или творчество. С каждым ребёнком работаем индивидуально. Тут и комитет по делам молодёжи задействован, и совет профилактики. Вот буквально вчера у нас было заседание комиссии, и каждому из четырёх подростков что-то предложили. Волонтёрское направление всегда предлагаем, причём на этот вид деятельности дети не сразу соглашаются, но если уже побывали на одной-двух встречах с добровольцами, то у ребят появляется интерес помогать. И новые подходы ищем.
